О монете
Рытин забыл - он медленно шел к автомобильной стоянке, к тому месту, где во
внутренности "Рафика" осторожно и чуть суетливо помещали носилки, на
простыне которых красными пятнами обозначились руки, лицо, череп с
аккуратным полубоксом...
- Жанна... - выдохнул Рытин.
Она резко обернулась - с черными от туши глазницами - полными ужаса и
отчаяния. - Сережа! - впилась в его руку и тут же смутившись, принялась
сбивчиво рассказывать:
- Ему всю ночь было плохо... Потом наступило облегчение. Помните?
Когда поезд резко остановился. Он заснул. Представляете?! Заснул - впервые
за два года... А буквально сейчас, на перроне с ним случился приступ,
вернее... Я даже не знаю что... И санитары не знают. Он умирает! Может... -
она словно опомнилась. - Сережа, вы здесь тоже сошли? Я думала...
Я прошу, я вас умоляю - навестите нас, мы в... - она поморщилась,
обернулась к машине (санитар торопил рукой) - Да-да сейчас... Пожалуйста,
позвоните в приемную, ну, где скорые, и узнайте, куда нас, слышите? Вы
обещаете? Конечно, не обязаны...
- Да, да... смешанно кивал Рытин и успокаивал ее ладонь. Вдруг - сжал
и переспросил, тихо, почти неслышно:
- Вы сказали - на перроне случилось?
- Да. Только выбрались из поезда... Даже вскрикнул.
- Вскрикнул? Что? Что именно?
- Похожее на "стой" или "отставить" - ему было больно...
"Рафик" растворился в автомобильной сутолоке, а Рытин все еще смотрел
на грязный асфальт. Мыслей не было, кроме...
"Ты - вор..." - отдавалось бесконечным эхом.
Вокруг шумела обычная суббота, наугад выхваченная из осени - полной
холостого огня листвы...
"Ты - вор..."
На далекой детской площадке не унимался маятник качелей - пустых,
надоевших. И словно доносило скрипом:
"Ты - вор-р-р..."
Рытин согнал несуществующую прядь со лба и зашагал обратно к вокзалу.
7.
... свой пассажирский он нашел в запаснике. Грязно-зеленые по-сиротски
жались друг к другу - безлюдные пыльные коробки, плотно закупоренные,
мертвые. Лишь в первом вагоне своего состава Рытин увидел отворенную дверь.
Воровато оглянулся по сторонам и поднялся в тамбур.
Вагон был убран, чист и спокоен. Только из прикрытой кельи доносился
странный звук - то ли плакали там, то ли подвывали... Рытин, стараясь не
шуметь, подкрался и заглянул. Галина сидела к нему спиной и подперев щеку
кулачком, смотрела в окно - поверх одинаковых крыш, и улыбаясь чему-то,
тихонько пела. Не разжимая губ. Быть может - сочиненное тут же. В ногах
ждала тугая сумка, постель была застлана, пол сыро блестел, а Галя -
последняя из персонала - присела на минуточку, оттаяла, и сама того не
замечая, размечталась вслух. Рытин не видел опущенных щек, затхлой
униформной серьезности - перед ним сидела девочка - большая, нескладная и
добрая. Рытин перевел дух - он шел сюда с внутренней готовностью скандала,
зло перебирая в памяти слова наибольшей остроты и веса. А теперь все
схлынуло, будто кончилась никому не нужная комедия, и жалко было перебивать
ласковый скулеж, и не было нужды искать брелок, потому что он как на алтаре
стоял перед ней - она молилась своему ангелу, возникшему в невидимом
пламени этой костяной свечи...
- Галя... - как можно мягче позвал Рытин.
Она сонно обернулась - вовсе не испуганная, с томной улыбкой в губах,
и кажется, не проснувшись - заулыбалась шире. - А... Ты, чудик. Заходь...
Тогда Рытин, волнуясь как на экзамене, принялся рассказывать ей обо
всем - о упавшем самолете, о Потапчуке, о треклятой этой вещице - вбитой
меж ним и калекой, о тревоге и необ'яснимой уверенности, которая заставила
его вернуться...
Ему холодно внимали стеклянные глаза приборов, поникшие тумблера - все
окружение, которое честно отслужило смену и ныне желало лишь тишины и
покоя. Только дьяволенок на столе напоминал "щипчиками" о должке, торопил,
ждал тепла его ладони. Галя соглашалась с жалеющей улыбкой, видимо, ничего
так и не поняв, а просто из веры в его простуженный волнением голос.
Согласилась проверить состав - не осталось ли кого, просто, чтобы помочь
молодому несчастному инженеру отделаться от чудной мании - раз уж нашло на
него, люди мы или кто... Просто она была женщиной....
Галина постучала в окно последнего вагона и убедившись в неживой
тишине, отшвырнула палку. Став между рельсами так, чтобы ее было видно с
головы состава. Помахала рукой. В ответ отмахнула маленькая фигурка,
темнеющая в дверях ее вагона. Галина вздохнула с сомнением. - Ох и...
Бывают же.
Потянулась на цыпочках, еще раз глянула в окна и отошла в сторону,
подальше - об этом тоже просил чудик. Крыша состава испуганно рассыпала в
небо воробьиную стаю... Рытин стоял в каморке, копил силы и старался не
смотреть на талисман - на этого посредника, кость, эстафетную палочку,
счетчик, или - черт его знает, во что он успел превратиться за время двух
катаклизмов - на аэродроме и в поезде. Не в дьяволенке было дело - вместо
него могла оказаться авторучка или...
Где-то в местной больнице умирал Потапчук - умирал по его, Рытина,
вине... Плакала Жанна, растекались по городу и окрестностям спасенные
пассажиры, проводники, "волосатый", и все это отныне - радости и горести,
проходили, звеня, сквозь Рытина - как по оси качелей, и не было сейчас в
этом мире равновесия, потому что одна, пятимиллиардная точка пошатнулась,
ушла вслепую из книги судеб - и первым ее отклонение почуял инвалид -
просигналив предсмертным хрипом...
Рытин медленно тянулся к брелку...
Нужно было коснуться, обнять, для того чтобы все стало на свои места.
На свои НОВЫЕ места...
За чудо следовало платить, как заплатил в свое время Потапчук, платить
за дерзкий обман - сделавший должниками каждого из участников отложенной
катастрофы...
Рытин чувствовал это остро, больно и чтобы вернуть себя в смутно
угадываемое НОВОЕ место, чтобы погасить все долги, счета, штрафы - за свое
недомученное, оборванное соучастие - закрепить ось, вернуть равновесие -
наконец дотянулся и обнял желтоватую резную гирьку...
Галя вскрикнула, привалилась к столбу...
Сухой визг и скрежет ударил в стороны, загулял среди пустых вагонов -
на рельсах, корчась, сдавился как пьяная гармонь состав ночного
пассажирского.

287100 Винница ул. В. Порика - 43
Вольф В. А.

1 2 3 4 5 6 7 8