Он понял, куда слить свой нерастраченный гнев.
Прибавив шагу, Зухос бодро пошагал дальше, к пилонам фараонова дворца, где нынче проживал номарх. Пышные сады дворца примыкали на юге к Ипет-Ресит, а перед пилонами от Царской Дороги отходила Восточная улица. Прямая и затененная старыми каштанами, она вела прямо к римскому военному лагерю. Подходящее место… Зухос внимательно осмотрелся. Главное – верно выбрать жертву… Вот, самое то!
К нему навстречу, окруженный свитой, шагал сам номарх, плотный и потный Квинт Нигидий Хилон. Впереди него печатали шаг четверо легионеров в парадном, позади брела шестерка ликторов, тащивших на плечах вязанки фасций. Два раба шли, почтительно поддерживая тучного римлянина, а третий ступал сзади и нес большой зеленый зонт.
Зухос остановился, делая могучий посыл. Замер и эдил. Ликторы с легионерами сбились в кучу, бестолково топчась. Неожиданно глаза их опустели. Легионеры выхватили мечи и набросились на ликторов.
– Руби их! – азартно восклицал Зухос. – Коли!
Ликторы валились на плиты Царской Дороги, заливая ее кровью из страшных ран. Упала отрубленная рука, покатилась голова… Уничтожив ликторов, легионеры схватились между собой, не защищаясь, а лишь нанося удары. Они убивали друг друга молча и яростно, лишь громкое дыхание вырывалось из их оскаленных ртов. Последний легионер, оставшийся в живых, постоял, тупо глядя на кучу мертвых тел, деловито приставил свой меч к груди, и с размаху упал оземь. Выгнулся, подрагивая мускулистой ногой. Острие гладия вылезло из спины, окрашенное кровью.
Зухос глубоко вздохнул. Зрелище его позабавило – и уняло тягу к убийству. Хлопнув в ладоши, он сказал:
– Номарх, слушай меня!
Квинт Нигидий Хилон вытаращился, внимая слову.
– Я сейчас уйду, – сказал тот, – а ты собери отряд и беги хватать Зухоса! Видишь, что этот гад учинил?! – бывший жрец обвел рукою место побоища. – Запоминай! Зухос отправился к Зешер-Зешеру, его настоящее имя – Сергий! С ним еще трое – Александр, Гефест… или Гефестай, и Эдуардус. И еще четыре раба! Понял?
Номарх заторможено кивнул.
– Молодец… Схватишь всех восьмерых! Но не убивай, слышишь? Отправишь их в каменоломни!
– Слушаю!
– Надо говорить: «Слушаю и повинуюсь!» – развлекался Зухос.
– Слушаю и повинуюсь!
– Молодец! Сосчитаешь до пяти и приходи в себя. И исполняй мой приказ!
Зухос махнул рукой слугам, и поспешил удалиться, а номарх забубнил на египетском:
– Уа, сон, хемет, туа, сас…
На счет «пять» он сильно вздрогнул, не выдержал и заорал, с ужасом обозревая свиту – десять окровавленных трупов.
– На помощь! – завопил он, не трогаясь с места. – На помощь!
На Восточной улице показался римский патруль. Легионеры двигались неспешно, но, узрев трясущегося номарха, махом обрели резвость.
– Ну, все, – хмыкнул Зухос, выглядывая из-за кольчатого ствола пальмы. – Дело на мази. В гавань!
Слуги дисциплинированно построились, провожая хозяина к реке.
Переправа на западный берег не заняла много времени – миапарон плавно обогнул остров, одолел канал за участком суши, со всех сторон окруженным водой, и причалил к ступеням Рамессеума. Касаясь секхема под полою химатия, Зухос сошел на берег и поднялся к заупокойному храму Рамсеса Великого.
За минувшие века песок стер со стен пилонов красочные росписи, но с глубоко врезанными барельефами, словно утопленными в камень, ничего поделать не мог. Окинув взглядом громадную каменную плоскость, изрезанную фигурами Рамсеса, Зухос прошагал прямо в ворота храма. Створы их обвисли, от золотых украшений остались лишь отпечатки, более светлые на фоне патины, затянувшей бронзовые листы. Никто не охранял Рамессеум, воздвигнутый за упокой души великого фараона, но и тащить отсюда особо было нечего. Так и стоял «Дом миллионов лет», ветшая и выветриваясь.
За воротами, во внутреннем дворе, высилась гигантская статуя Рамсеса из розового сиенита. Она изображала фараона, восседавшего на троне, и от земли до короны на голове изваяния было тридцать пять локтей!
Бывший жрец Себека шагнул в тень сводов гипостиля, в «зал божественного откровения». Здешние фрески не стерлись и не поблекли. Вот грозный Рамсес совершает подвиги, препятствуя нашествию хеттов. А вот устраивает празднество в честь Мина, очень древнего бога плодородия – о таком уж и забыли все! – и приносит в жертву белого быка. А с той стороны выступает целая процессия сыновей и дочерей Рамсеса – десятки царевичей и гологрудых царевн.
– Торнай, выставь дозоры!
– Будет исполнено! – прошелестело в ответ.
Идти пришлось долго, Ремессеум растянулся – ого-го! И, чем дальше уходил Зухос, тем плотнее смыкалась тьма. Вспомнив свидание с Иосефом, он передернулся. «Зал отдохновения»… «Зал жертвенных столов»… Свободного пространства оставалось все меньше, колонны словно сближались, в попытке раздавить наглого пришельца. Около самого наоса было светло – потолочная плита рухнула, и солнце утыкало лучи в одинаковые пилястры – статуи Рамсеса в образе Осириса.
– Наос! – пробормотал Зухос.
Огромный архитрав, опертый на толстые колонны, был расписан – от колонны до колонны простирала крылья богиня Маат. И дальше, по стенам, тянулась целая процессия богов и богинь. Посреди наоса, на бронзовых подпорках, покоилась барка Амона, рассохшаяся и серая от пыли.
Зухос зашарил глазами по стенам, выискивая замок. Где она, вторая дверь? В гермопольском храме Тота, выстроенном по приказу Птолемея, замок обнаружился в круглом картуше… Мужчина приблизился к огромному барельефу. Рамсес сидел на троне, в голубой короне кхепереш, сложив на груди регалии… А вот и картуш! С волнением Зухос обнаружил отверстие в самой середке окружности, замыкавшей Царские знаки. Он бережно вставил в «замочную скважину» секхем и повернул его. Крутнулся весь картуш, и пол под ногами вздрогнул. Подумав, Зухос Уперся обеими руками в плиту с изображением царя на троне, и та подалась, отъехала с гулом, катясь на металлических шариках по выбитым в каменном полу ложбинкам.
Затхлый воздух коснулся ноздрей. Бывший жрец обошел плиту. Свет из наоса дотягивался до этого маленького хранилища, где можно было руками дотянуться до любой из глухих стен. А в передней стене имелась ниша, и в нише лежал ключ от третьей двери… Это был некхакха, символ защиты, церемониальный кнут, который фараон, сидя на троне, держал в руке. «Три регалии подряд!» – обрадовался Зухос.
– Еще два шага! – прошептал он. – Еще два шага, и целый мир не остановит меня!
2. Западный город Джеме, Зешер-Зешеру
– Ты уже бывал в Египте? – спросил Искандер, вертя в пальцах уджат, «Око Хора», свисавший с крепкой шеи Сергия.
– Навещал, – подтвердил Лобанов.
– И в Карнак заглядывал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
Прибавив шагу, Зухос бодро пошагал дальше, к пилонам фараонова дворца, где нынче проживал номарх. Пышные сады дворца примыкали на юге к Ипет-Ресит, а перед пилонами от Царской Дороги отходила Восточная улица. Прямая и затененная старыми каштанами, она вела прямо к римскому военному лагерю. Подходящее место… Зухос внимательно осмотрелся. Главное – верно выбрать жертву… Вот, самое то!
К нему навстречу, окруженный свитой, шагал сам номарх, плотный и потный Квинт Нигидий Хилон. Впереди него печатали шаг четверо легионеров в парадном, позади брела шестерка ликторов, тащивших на плечах вязанки фасций. Два раба шли, почтительно поддерживая тучного римлянина, а третий ступал сзади и нес большой зеленый зонт.
Зухос остановился, делая могучий посыл. Замер и эдил. Ликторы с легионерами сбились в кучу, бестолково топчась. Неожиданно глаза их опустели. Легионеры выхватили мечи и набросились на ликторов.
– Руби их! – азартно восклицал Зухос. – Коли!
Ликторы валились на плиты Царской Дороги, заливая ее кровью из страшных ран. Упала отрубленная рука, покатилась голова… Уничтожив ликторов, легионеры схватились между собой, не защищаясь, а лишь нанося удары. Они убивали друг друга молча и яростно, лишь громкое дыхание вырывалось из их оскаленных ртов. Последний легионер, оставшийся в живых, постоял, тупо глядя на кучу мертвых тел, деловито приставил свой меч к груди, и с размаху упал оземь. Выгнулся, подрагивая мускулистой ногой. Острие гладия вылезло из спины, окрашенное кровью.
Зухос глубоко вздохнул. Зрелище его позабавило – и уняло тягу к убийству. Хлопнув в ладоши, он сказал:
– Номарх, слушай меня!
Квинт Нигидий Хилон вытаращился, внимая слову.
– Я сейчас уйду, – сказал тот, – а ты собери отряд и беги хватать Зухоса! Видишь, что этот гад учинил?! – бывший жрец обвел рукою место побоища. – Запоминай! Зухос отправился к Зешер-Зешеру, его настоящее имя – Сергий! С ним еще трое – Александр, Гефест… или Гефестай, и Эдуардус. И еще четыре раба! Понял?
Номарх заторможено кивнул.
– Молодец… Схватишь всех восьмерых! Но не убивай, слышишь? Отправишь их в каменоломни!
– Слушаю!
– Надо говорить: «Слушаю и повинуюсь!» – развлекался Зухос.
– Слушаю и повинуюсь!
– Молодец! Сосчитаешь до пяти и приходи в себя. И исполняй мой приказ!
Зухос махнул рукой слугам, и поспешил удалиться, а номарх забубнил на египетском:
– Уа, сон, хемет, туа, сас…
На счет «пять» он сильно вздрогнул, не выдержал и заорал, с ужасом обозревая свиту – десять окровавленных трупов.
– На помощь! – завопил он, не трогаясь с места. – На помощь!
На Восточной улице показался римский патруль. Легионеры двигались неспешно, но, узрев трясущегося номарха, махом обрели резвость.
– Ну, все, – хмыкнул Зухос, выглядывая из-за кольчатого ствола пальмы. – Дело на мази. В гавань!
Слуги дисциплинированно построились, провожая хозяина к реке.
Переправа на западный берег не заняла много времени – миапарон плавно обогнул остров, одолел канал за участком суши, со всех сторон окруженным водой, и причалил к ступеням Рамессеума. Касаясь секхема под полою химатия, Зухос сошел на берег и поднялся к заупокойному храму Рамсеса Великого.
За минувшие века песок стер со стен пилонов красочные росписи, но с глубоко врезанными барельефами, словно утопленными в камень, ничего поделать не мог. Окинув взглядом громадную каменную плоскость, изрезанную фигурами Рамсеса, Зухос прошагал прямо в ворота храма. Створы их обвисли, от золотых украшений остались лишь отпечатки, более светлые на фоне патины, затянувшей бронзовые листы. Никто не охранял Рамессеум, воздвигнутый за упокой души великого фараона, но и тащить отсюда особо было нечего. Так и стоял «Дом миллионов лет», ветшая и выветриваясь.
За воротами, во внутреннем дворе, высилась гигантская статуя Рамсеса из розового сиенита. Она изображала фараона, восседавшего на троне, и от земли до короны на голове изваяния было тридцать пять локтей!
Бывший жрец Себека шагнул в тень сводов гипостиля, в «зал божественного откровения». Здешние фрески не стерлись и не поблекли. Вот грозный Рамсес совершает подвиги, препятствуя нашествию хеттов. А вот устраивает празднество в честь Мина, очень древнего бога плодородия – о таком уж и забыли все! – и приносит в жертву белого быка. А с той стороны выступает целая процессия сыновей и дочерей Рамсеса – десятки царевичей и гологрудых царевн.
– Торнай, выставь дозоры!
– Будет исполнено! – прошелестело в ответ.
Идти пришлось долго, Ремессеум растянулся – ого-го! И, чем дальше уходил Зухос, тем плотнее смыкалась тьма. Вспомнив свидание с Иосефом, он передернулся. «Зал отдохновения»… «Зал жертвенных столов»… Свободного пространства оставалось все меньше, колонны словно сближались, в попытке раздавить наглого пришельца. Около самого наоса было светло – потолочная плита рухнула, и солнце утыкало лучи в одинаковые пилястры – статуи Рамсеса в образе Осириса.
– Наос! – пробормотал Зухос.
Огромный архитрав, опертый на толстые колонны, был расписан – от колонны до колонны простирала крылья богиня Маат. И дальше, по стенам, тянулась целая процессия богов и богинь. Посреди наоса, на бронзовых подпорках, покоилась барка Амона, рассохшаяся и серая от пыли.
Зухос зашарил глазами по стенам, выискивая замок. Где она, вторая дверь? В гермопольском храме Тота, выстроенном по приказу Птолемея, замок обнаружился в круглом картуше… Мужчина приблизился к огромному барельефу. Рамсес сидел на троне, в голубой короне кхепереш, сложив на груди регалии… А вот и картуш! С волнением Зухос обнаружил отверстие в самой середке окружности, замыкавшей Царские знаки. Он бережно вставил в «замочную скважину» секхем и повернул его. Крутнулся весь картуш, и пол под ногами вздрогнул. Подумав, Зухос Уперся обеими руками в плиту с изображением царя на троне, и та подалась, отъехала с гулом, катясь на металлических шариках по выбитым в каменном полу ложбинкам.
Затхлый воздух коснулся ноздрей. Бывший жрец обошел плиту. Свет из наоса дотягивался до этого маленького хранилища, где можно было руками дотянуться до любой из глухих стен. А в передней стене имелась ниша, и в нише лежал ключ от третьей двери… Это был некхакха, символ защиты, церемониальный кнут, который фараон, сидя на троне, держал в руке. «Три регалии подряд!» – обрадовался Зухос.
– Еще два шага! – прошептал он. – Еще два шага, и целый мир не остановит меня!
2. Западный город Джеме, Зешер-Зешеру
– Ты уже бывал в Египте? – спросил Искандер, вертя в пальцах уджат, «Око Хора», свисавший с крепкой шеи Сергия.
– Навещал, – подтвердил Лобанов.
– И в Карнак заглядывал?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90