Подошел к калитке, нажал плечом. Калитка слегка скрипнула и распахнулась. Страшно и интересно. Страшно потому, что налево за высокой каменной стеной стоит тюрьма. Там всегда что-то скрежещет, звякает, оттуда всегда слышатся грубые окрики и печальные песни.
Интересно потому, что впереди Волга - широкая, сверкающая, и в нее смотрится солнце. Рыбачьи лодки, как семечки, рассыпаны по воде, а между ними дымит, пыхтит, вспенивает воду белый пароход.
Володя перебежал площадь. Узкая тропинка огибает утес и извилистой лентой спускается вниз. Володя приподнялся на цыпочки, аккуратно начертил угольком на камне большие буквы "МАМА".
Теперь это слово, наверно, увидят и на другом берегу. Спуститься бы и посмотреть снизу. Ну, всего несколько шагов...
Сверху с удочками на плечах мчались мальчишки, взбивая ногами клубы пыли, и Володе захотелось с ними. В воду он не полезет. Это мама с папой строго-настрого запретили. Но посмотреть снизу на утес и самому прочитать "МАМА" можно? Совсем близко увидеть пароход тоже интересно! А если ловко бросить камешек, то он полетит над водой и будет ронять светлые круги и в центре самого большого круга исчезнет. А если поставить ногу к самому краешку воды, то волна лизнет носок сандалии, и он заблестит, как начищенный...
Вот она, Волга, где-то далеко-далеко, на другом краю, соединяется с небом. А здесь, у берега, наверное, и папе будет с ручками.
Володя оперся ладонями о колени, наклонился - смотрится в воду, ждет, пока проплывет рыбешка или прикатит волна от лодки, и тогда отражение в воде сморщится, глаза и уши запрыгают и расплывутся в разные стороны. Смешно!
Солнце скатилось на край неба и стало растекаться по Волге. У ног Володи заплясали солнечные зайчики. Он хотел зачерпнуть в ладонь зайчика и услышал тяжелое дыхание. Кто это так тяжело и шумно дышит? Река? Нет, это позади него. Он оглянулся и замер. По берегу медленно двигались бурлаки. Вытянув вперед подбородки, обросшие бородами, они руками разгребали воздух; обутые в лапти ноги глубоко зарывались в песок.
Почему им так тяжело? Володя пригляделся и понял, что люди запряжены. Так мальчишки запрягают друг друга, когда играют в лошадки. Но это были взрослые мужчины, и им было не до игры. Замусоленные грязные лямки опоясывали им грудь, врезались в тело и сзади были привязаны к толстому канату.
Володя повел глазами по канату и увидел, что другой его конец прикреплен к огромной барже, нагруженной кулями из рогожи. На барже стоял дом с окнами, и из трубы шел дым.
Совсем близко от Володи, тяжело ступая, прошел запряженный человек. Он облизывал сухие губы и громко, с хрипом дышал. Глаза смотрели и не видели: он чуть не задел Володю.
Бурлаки с трудом передвигали ноги, баржа легко плыла против течения.
Володя вздохнул и оттянул рубашку от груди, словно тоже тащил эту баржу и лямка давила ему грудь. Чьи-то руки схватили его за плечи и подняли в воздух.
- Как тебе не стыдно! - услышал Володя голос Саши. - Мамочка волнуется, мы все тебя ищем.
Усадив брата на закорки, Саша стал подниматься наверх.
- Я пойду сам, - запротестовал Володя и спрыгнул с Сашиной спины.
Взявшись за руки, братья долго взбирались в гору.
Володя оглянулся назад.
Над Волгой плыли кудрявые облака - золотые, красные, сиреневые - и, как в зеркале, отражались в реке. Бурлаков уже не было видно.
У камня, на котором Володя написал "МАМА", виднелась светлая фигура.
- Ма-моч-ка-а! Нашелся-а! - кричал Саша.
И Володе стало стыдно, что он "нашелся", а не пришел домой сам.
- Володя! Как можно? - сказала с укоризной мама.
Сказала "Володя", а не "Володюшка". Значит, очень сердита.
Опустив голову, Володя шагал рядом с мамой.
На площади стало совсем темно. В зарешеченных окнах тюрьмы виднелись круглые пятнышки света. Тюрьма была такая же большая, как баржа. Только она стояла на месте.
На столе шумел самовар. Володя сидел между Аней и Сашей и усиленно дул в блюдце с чаем. Ему очень хотелось, чтобы мама назвала его "Володюшкой", и не терпелось спросить Сашу про бурлаков, но Саша увлеченно разговаривал с сестрами.
Завтра приедет папа из губернии, Володя должен сам рассказать ему о своем проступке. А это ох как нелегко! Володя тяжело вздохнул.
- Володюшка, закрой окно, стало совсем прохладно, - сказала мама, и в глазах ее снова появились веселые искорки.
НОВЫЙ ДОМ
В то памятное августовское воскресенье день начался необычно. Илья Николаевич ходил по маленьким комнатам квартиры, внимательно оглядывал их, измерял складным аршином длину и ширину буфета, рояля, своего письменного стола, потирал от удовольствия руки и чему-то улыбался в усы. И мама была радостно взволнована.
Дети с недоумением поглядывали на родителей, понимая, что предстоят какие-то важные события.
- Скоро мы переедем в новый дом. Вот где вам будет раздолье! - объявил папа, когда вся семья собралась за столом.
Дети еле дождались конца завтрака.
Папа посадил на плечи Митю, мама взяла на руки Маняшу, и все отправились вниз по Покровской улице.
Калитка открылась в сад. Но разве это был сад? Несколько одичавших яблонь и малинник вдоль забора вперемежку с бузиной и высоким репейником.
Сад отделялся от двора полуразвалившимся сараем и флигелем, возле которого лежало огромное дубовое бревно.
Саше и Володе понравились раскидистые вязы, что росли у кухни, возле конюшни и в центре сада.
Володя мигом оседлал толстый сук.
- Готовый конь с зеленой гривой. Н-но!
Вошли в дом, разбежались по комнатам, аукались, и голые стены отзывались веселым эхом.
Дом просторный, с двумя застекленными верандами, антресолями. Но и семья стала большая - шестеро детей.
Прежде всего решили выбрать папе служебный кабинет. Мама обошла весь дом еще раз и решила, что для кабинета больше всего подходит комната с пятью окнами, три из которых выходят на веранду и два на улицу. Здесь Илья Николаевич будет встречаться со своими помощниками, принимать учителей, родителей.
Но Илья Николаевич возразил:
- Мне больше нравится средняя комната, а здесь поселится мама.
- В таком случае, это будет гостиная, - решительно сказала мама. Поставим сюда рояль, дети будут заниматься музыкой, по вечерам можно потанцевать, попеть.
- Наконец-то у нас будет шумная комната! - обрадовались Володя и Оля.
Самую большую комнату отвели для столовой.
- Здесь дети могут учить уроки, играть в шахматы, читать.
- Это будет тихая-претихая комната, - решила Оля.
- Тем более что, когда я ем, я глух и нем, - добавил Володя.
На антресолях, куда вели крутые деревянные лесенки, - четыре маленькие комнаты с низкими потолками; одна из них была, скорее, лестничной площадкой.
- На антресолях разместим детей, - решили родители. - Аня кончит гимназию, будет работать учительницей, ей нужен свой угол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56