Что поделать, за удовольствие надо платить. К сожалению, только нередко платят одни, а удовольствие получают совсем другие…
И когда Катя наконец вышла в холл, где ее ожидала Ада Петровна, узнать Катю было нельзя.
Ада Петровна и не узнала ее сначала. А когда узнала, сказала изумленно:
- Да…
А потом взглянула на счет, который Катя держала в руках, и еще более изумленно сказала:
- Нет…
Они стояли у большого зеркала в примерочной магазина женской одежды на улице Ваци, и два продавца помогали Кате выбирать платье, которое более всего подходило бы к ее неузнаваемому лицу…
И туфли - к платью.
И сумку - к туфлям.
И пояс - к сумке.
И бусы - к поясу.
И сережки - к бусам.
И браслет - к сережкам.
И заколку для волос - уже непонятно к чему…
А все, что раньше было на Кате, они сложили в пакет и обещали доставить его к ней в отель.
И пока длилось это чародейство, сравнимое по величию лишь с превращением куколки в бабочку, автор вспоминал:
- Судя по дошедшим до нас произведениям литературы и искусства, мужчины всегда стремились раздеть женщину, в то время как женщина хотела, чтобы ее одели. Желательно - получше. Так родилась индустрия моды. Вместе с тем женщина всегда стремилась понравиться мужчине, но он не замечал ее красоты, ибо вечно спешил на войну или на футбол. Так родилась индустрия косметики. Специалисты расходятся во мнении относительно того, чему женщина отдавала предпочтение - одежде или гриму. У древних греков более принято было заботиться о красоте тела, а древние римляне главное внимание уделяли одежде. Наши предки шли своим путем: они считали, что женщину красит труд. И до сих пор, если спросить мужчину, что он больше всего ценит в женщине, он, не задумываясь, скажет - душу. И посмотрит на ее ноги…
К отелю, расположенному на берегу Балатона и украшенному флагами разных стран, подъехал знакомый нам «Икарус», из него вышли Ласло и Юра.
Около отеля прогуливались поджидавшие кого-то фотокорреспонденты, кинооператоры протягивали кабель.
- Киносъемки, - констатировал Юра. - Здесь не поужинаешь. Поехали дальше.
Ласло поглядел на окна отеля, на столики ресторана, установленные прямо в саду, и сказал:
- Ну почему же?
Они поставили автобус на стоянку и направились через парк к ресторану.
А в парке среди подстриженных деревьев, подсвечиваемых цветными фонарями, на берегу розоватого в этот вечер Балатона, среди белых гипсовых скульптур и белых деревянных ротонд задумчиво прохаживалась молодая элегантная женщина в палевом костюме, по-видимому, от Диора, с лицом кинозвезды, отрешенным от земных забот… Она словно не замечала, как все проходившие через сад мужчины - независимо от возраста и национальности - столбенели при виде ее, лихорадочно поправляли встрепанные ветром волосы (у кого они были) и начинали лихорадочно искать повод задержаться в этом саду Эдема.
Юра и Ласло, видя, что все куда-то смотрят, тоже поглядели в ту сторону. В ранних розовых сумерках среди деревьев мелькнул палевый костюм, золотистые волосы, красивые черты лица.
- Сила, - восхищенно сказал Юра. - Ничего гражданка, а? Знакомое лицо. Где она играла?…
Ласло пожал плечами.
- А, знаешь где? - вспомнил Юра. - В прошлом году мы, омнишь, смотрели американский… Там еще пожар… А? По-моему, она.
- На Катю похожа, - сказал Ласло.
- Да? - Юра обернулся. - Вообще точно, есть что-то. Ее бы приодеть, нашу Катерину, - человеком бы стала. Но - как это у Киплинга: Запад есть Запад, Восток есть Восток… Куда нам…
Они подошли к свободному столику, сели.
Из двери вышла Ада Петровна, огляделась, посмотрела в сад, помахала кому-то рукой и крикнула:
- Катюша! Я здесь…
Юра в этот момент наливал себе кока-колу. Пенящаяся коричневая жидкость заполнила бокал, потом стол, потом часть земли около стола, - Юра ничего не замечал. Он смотрел на Катю с таким видом, что автор его даже пожалел:
- Да, - сказал он, вздохнув, - Юре не позавидуешь. Бежать вдогонку за уходящим поездом - занятие малоперспективное. Даже если догонишь, будешь являть собой плачевное зрелище. Тут есть опасность совершить в глазах женщины эволюцию, обратную той, что совершила она в твоих собственных.
Юра стоял в холле гостиницы, делая вид, что рассматривает сувениры в киоске. Из ресторана вышли Катя и Ада Петровна. Когда они поравнялись с киоском, Юра обернулся и как бы случайно налетел на Катю:
- О, привет, - игриво сказал он. - Давно приехали?
Катя ничего не ответила. Ада Петровна посмотрела на Юру, пожала плечами, отошла. Катя хотела было пойти за ней, но Юра взял ее под руку.
- Тебя прямо не узнать. Парижанка. Ты в каком номере?
- Мне больно, - тихо сказала Катя и высвободила руку.
- Слушай, может, пройдемся? Хорошая погода, теплынь.
- Спасибо, я устала. Лягу.
- С такой прической? Помнешь. Тебе теперь только стоя спать.
Катя смотрела в пол.
- Кать, ну что ты? Обиделась, что ли? Ну я же так, господи, шутя. Совсем шуток не понимаешь… Может, я неудачно… Ну так прости, ладно? - Он взял ее руку. - Ну не будем больше, а? Ну все, мир, да?…
Катя вяло отняла руку.
- Ну ей-богу, прямо детский сад. Ну я же прошу прощения. Ну неправ я был, неправ… Погорячился… Нервы что-то совсем… Ну правда, я очень сожалею… Ну вот, спроси у Ласло…
- А где Ласло? - тихо спросила Катя.
- Он? Не знаю. Где-то там. Пойдем к Балатону, такой вечер.
- Я устала.
- Ну что ты заладила: устала, устала?… Ты что сюда, спать приехала? Спать и дома можно. А тут, тут ходить надо, смотреть. Впитывать. Мы же мечтали, помнишь, чтоб вместе - на Балатоне… Ну так вон Балатон, вот ты, вот я. А?
Катя покачала головой:
- Нету.
- Чего нету?
- Тебя нету. - И она пошла к лифту.
- Катя, нам осталось здесь всего… Тратить вечер на глупые обиды…
Подошел лифт. Катя вошла, Юра - за ней. Он нажал кнопку последнего этажа.
- Мне третий, - сказала Катя.
Юра обнял ее. Катя не сопротивлялась. Она безучастно смотрела на мелькающие цифры этажей. Лифт вздрогнул, остановился, двери открылись. Катя хотела выйти, но Юра нажал первый этаж. Лифт пошел вниз.
- Катюша, родная… - Юра хотел ее поцеловать, но Катя отвернулась.
- Пусти, - тихо сказала она.
Лифт остановился, открылись двери. Вошел Ласло.
- Вот, ты искал Ласло, - сказала Катя и вышла.
Юра и Ласло вышли вслед за ней.
В холле к ней кинулся венгерский режиссер - элегантно-небрежный и напористый.
- А… Вот вы. Я вас обыскался. Целую ручки. Извините, не знаю имени…
- Катя. Котова Катя.
- Очень приятно. Я учился во ВГИКе, в Москве, но уже давно. Вас тогда, наверное… Вы давно снимаетесь?
- Я не снимаюсь.
- Как? Уже?
- Вы что-то спутали.
- Что спутал? Что я мог спутать? Я же вижу вас. Мои глаза еще ничего не путают.
- Я не актриса.
- У вас приятный юмор. Я тоже иногда говорю себе, что я никакой не режиссер.
- Нет, но я…
- Да-да, я вас понял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
И когда Катя наконец вышла в холл, где ее ожидала Ада Петровна, узнать Катю было нельзя.
Ада Петровна и не узнала ее сначала. А когда узнала, сказала изумленно:
- Да…
А потом взглянула на счет, который Катя держала в руках, и еще более изумленно сказала:
- Нет…
Они стояли у большого зеркала в примерочной магазина женской одежды на улице Ваци, и два продавца помогали Кате выбирать платье, которое более всего подходило бы к ее неузнаваемому лицу…
И туфли - к платью.
И сумку - к туфлям.
И пояс - к сумке.
И бусы - к поясу.
И сережки - к бусам.
И браслет - к сережкам.
И заколку для волос - уже непонятно к чему…
А все, что раньше было на Кате, они сложили в пакет и обещали доставить его к ней в отель.
И пока длилось это чародейство, сравнимое по величию лишь с превращением куколки в бабочку, автор вспоминал:
- Судя по дошедшим до нас произведениям литературы и искусства, мужчины всегда стремились раздеть женщину, в то время как женщина хотела, чтобы ее одели. Желательно - получше. Так родилась индустрия моды. Вместе с тем женщина всегда стремилась понравиться мужчине, но он не замечал ее красоты, ибо вечно спешил на войну или на футбол. Так родилась индустрия косметики. Специалисты расходятся во мнении относительно того, чему женщина отдавала предпочтение - одежде или гриму. У древних греков более принято было заботиться о красоте тела, а древние римляне главное внимание уделяли одежде. Наши предки шли своим путем: они считали, что женщину красит труд. И до сих пор, если спросить мужчину, что он больше всего ценит в женщине, он, не задумываясь, скажет - душу. И посмотрит на ее ноги…
К отелю, расположенному на берегу Балатона и украшенному флагами разных стран, подъехал знакомый нам «Икарус», из него вышли Ласло и Юра.
Около отеля прогуливались поджидавшие кого-то фотокорреспонденты, кинооператоры протягивали кабель.
- Киносъемки, - констатировал Юра. - Здесь не поужинаешь. Поехали дальше.
Ласло поглядел на окна отеля, на столики ресторана, установленные прямо в саду, и сказал:
- Ну почему же?
Они поставили автобус на стоянку и направились через парк к ресторану.
А в парке среди подстриженных деревьев, подсвечиваемых цветными фонарями, на берегу розоватого в этот вечер Балатона, среди белых гипсовых скульптур и белых деревянных ротонд задумчиво прохаживалась молодая элегантная женщина в палевом костюме, по-видимому, от Диора, с лицом кинозвезды, отрешенным от земных забот… Она словно не замечала, как все проходившие через сад мужчины - независимо от возраста и национальности - столбенели при виде ее, лихорадочно поправляли встрепанные ветром волосы (у кого они были) и начинали лихорадочно искать повод задержаться в этом саду Эдема.
Юра и Ласло, видя, что все куда-то смотрят, тоже поглядели в ту сторону. В ранних розовых сумерках среди деревьев мелькнул палевый костюм, золотистые волосы, красивые черты лица.
- Сила, - восхищенно сказал Юра. - Ничего гражданка, а? Знакомое лицо. Где она играла?…
Ласло пожал плечами.
- А, знаешь где? - вспомнил Юра. - В прошлом году мы, омнишь, смотрели американский… Там еще пожар… А? По-моему, она.
- На Катю похожа, - сказал Ласло.
- Да? - Юра обернулся. - Вообще точно, есть что-то. Ее бы приодеть, нашу Катерину, - человеком бы стала. Но - как это у Киплинга: Запад есть Запад, Восток есть Восток… Куда нам…
Они подошли к свободному столику, сели.
Из двери вышла Ада Петровна, огляделась, посмотрела в сад, помахала кому-то рукой и крикнула:
- Катюша! Я здесь…
Юра в этот момент наливал себе кока-колу. Пенящаяся коричневая жидкость заполнила бокал, потом стол, потом часть земли около стола, - Юра ничего не замечал. Он смотрел на Катю с таким видом, что автор его даже пожалел:
- Да, - сказал он, вздохнув, - Юре не позавидуешь. Бежать вдогонку за уходящим поездом - занятие малоперспективное. Даже если догонишь, будешь являть собой плачевное зрелище. Тут есть опасность совершить в глазах женщины эволюцию, обратную той, что совершила она в твоих собственных.
Юра стоял в холле гостиницы, делая вид, что рассматривает сувениры в киоске. Из ресторана вышли Катя и Ада Петровна. Когда они поравнялись с киоском, Юра обернулся и как бы случайно налетел на Катю:
- О, привет, - игриво сказал он. - Давно приехали?
Катя ничего не ответила. Ада Петровна посмотрела на Юру, пожала плечами, отошла. Катя хотела было пойти за ней, но Юра взял ее под руку.
- Тебя прямо не узнать. Парижанка. Ты в каком номере?
- Мне больно, - тихо сказала Катя и высвободила руку.
- Слушай, может, пройдемся? Хорошая погода, теплынь.
- Спасибо, я устала. Лягу.
- С такой прической? Помнешь. Тебе теперь только стоя спать.
Катя смотрела в пол.
- Кать, ну что ты? Обиделась, что ли? Ну я же так, господи, шутя. Совсем шуток не понимаешь… Может, я неудачно… Ну так прости, ладно? - Он взял ее руку. - Ну не будем больше, а? Ну все, мир, да?…
Катя вяло отняла руку.
- Ну ей-богу, прямо детский сад. Ну я же прошу прощения. Ну неправ я был, неправ… Погорячился… Нервы что-то совсем… Ну правда, я очень сожалею… Ну вот, спроси у Ласло…
- А где Ласло? - тихо спросила Катя.
- Он? Не знаю. Где-то там. Пойдем к Балатону, такой вечер.
- Я устала.
- Ну что ты заладила: устала, устала?… Ты что сюда, спать приехала? Спать и дома можно. А тут, тут ходить надо, смотреть. Впитывать. Мы же мечтали, помнишь, чтоб вместе - на Балатоне… Ну так вон Балатон, вот ты, вот я. А?
Катя покачала головой:
- Нету.
- Чего нету?
- Тебя нету. - И она пошла к лифту.
- Катя, нам осталось здесь всего… Тратить вечер на глупые обиды…
Подошел лифт. Катя вошла, Юра - за ней. Он нажал кнопку последнего этажа.
- Мне третий, - сказала Катя.
Юра обнял ее. Катя не сопротивлялась. Она безучастно смотрела на мелькающие цифры этажей. Лифт вздрогнул, остановился, двери открылись. Катя хотела выйти, но Юра нажал первый этаж. Лифт пошел вниз.
- Катюша, родная… - Юра хотел ее поцеловать, но Катя отвернулась.
- Пусти, - тихо сказала она.
Лифт остановился, открылись двери. Вошел Ласло.
- Вот, ты искал Ласло, - сказала Катя и вышла.
Юра и Ласло вышли вслед за ней.
В холле к ней кинулся венгерский режиссер - элегантно-небрежный и напористый.
- А… Вот вы. Я вас обыскался. Целую ручки. Извините, не знаю имени…
- Катя. Котова Катя.
- Очень приятно. Я учился во ВГИКе, в Москве, но уже давно. Вас тогда, наверное… Вы давно снимаетесь?
- Я не снимаюсь.
- Как? Уже?
- Вы что-то спутали.
- Что спутал? Что я мог спутать? Я же вижу вас. Мои глаза еще ничего не путают.
- Я не актриса.
- У вас приятный юмор. Я тоже иногда говорю себе, что я никакой не режиссер.
- Нет, но я…
- Да-да, я вас понял.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18