Разумеется, часовые заметили оба судна, когда они были еще на расстоянии нескольких лье от них. «Железную розу» они, конечно, узнали сразу, но то, что ее сопровождает испанский военный корабль, да еще таких размеров и с таким вооружением, как на «Санто-Доминго», должно было насторожить их.
— Как вы думаете, капитан Симон обрадуется нашей добыче?
Джульетта опустила подзорную трубу и улыбнулась Джонни:
— «Санто-Доминго» капитану Симону понравится, а вот другая наша добыча скорее разозлит его.
Она указала глазами на Вариана Сент-Клера, стоявшего у перил, и улыбка исчезла с ее лица. Джульетта сердито нахмурилась.
— Почему он на палубе? Я ведь приказала герцогу оставаться в каюте.
Джонни Бой насмешливо фыркнул:
— Этот герцог так разбирается в мореходстве, капитан, что ему понадобится тысяча лет, чтобы найти обратную дорогу.
Джульетта посмотрела на парнишку:
— А откуда ты знаешь, как он разбирается в море?
— Когда я утром принес ему галеты и эль, он спросил меня, где мы находимся. Я показал ему на карте Тортугу и Кабеку-де-лос-Мартирес, и он покивал, как будто что-то понял. Я еще сказал ему, что мы на десять градусов от экватора, и он снова покивал.
— Сказав ему, будто мы находимся на двести лье севернее нашего истинного места нахождения, ты вряд ли проверил его знания. И если он тебя обманул, то ответ тебе придется держать перед капитаном Симоном. Думаю, это ты достал одежду герцогу?
— Это было не трудно, капитан. Я нашел ее в сундуках, которые мы забрали с испанца. Мне подумалось, что негоже ему встречаться с капитаном Симоном в рваных штанах и окровавленной рубахе. Сейчас он выглядит как настоящий герцог, правда?
Вариан Сент-Клер затылком почувствовал чей-то взгляд, обернулся и посмотрел на бак. Он был чисто выбрит, усы и эспаньолка аккуратно подстрижены. Вместо окровавленной рубахи на нем теперь была испанская рубашка из тонкого полотна, с манжетами и воротником, отделанными кружевами. Вместо потертых штанов — темно-зеленые венецианские панталоны, чуть выше колена завязанные золотистой шелковой лентой. Темные чулки, берет набекрень и изумрудно-зеленый камзол, сидевший на нем как влитой, дополняли его превращение из человека, пережившего кораблекрушение, в королевского посланца. Если бы не царапины и шрам на левой щеке, Джульетта подумала бы, что он явился прямо из королевского дворца.
Он долго и внимательно смотрел на нее своими темно-синими, как ночное небо, глазами, затем склонился в глубоком поклоне. Все утро она не видела его и не разговаривала с ним, да и сейчас у нее такого желания не было. И так уж она ощущала жар во всем теле и знала: стоит ей подойти к нему поближе, и она не удержится и сбросит его за борт — пусть добирается до берега вплавь.
— Надменный мерзавец, — пробормотала Джульетта. — Посмотрим, кто будет смеяться последним.
Сделав над собой усилие, девушка перевела взгляд на «Санто-Доминго». Казалось, галеону понадобилась целая вечность, чтобы миновать рифы. Наконец оба судна под предводительством «Железной розы» взяли курс прямо на Голубиный остров. Подойдя к острову на достаточно близкое расстояние, Джульетта снова поднесла подзорную трубу к глазам и смогла различить людей, столпившихся возле береговых орудий.
Ее отец стоял возле главной батареи. Высокая представительная фигура, которая выглядела одинаково хорошо как на палубе корабля во время боя, так и во главе защитников крепости на острове. Рядом с Симоном Данте, как всегда, стоял Джеффри Питт — человек, обладавший неоценимыми знаниями. У него была внешность ученого и мягкие манеры, но когда он вел в бой свой корабль, то по смелости и жестокости уступал только самому Симону Данте.
Рядом с ними возвышалась огромная фигура чернокожего Люцифера — негра с острова Гренада, чья лысая голова сияла в лучах солнца. Когда-то он и Симон Данте были вместе в оковах на испанской галере. Его ненависть к испанцам была почти такой же легендарной, как и ненависть к ним у человека, под командой которого он верой и правдой служил последние тридцать лет. Люцифер был у Данте главным канониром, и не было ни одной пушки или пистолета, из которых он не мог бы выстрелить с ужасающей точностью.
Была еще и четвертая фигура, стоявшая рядом с опасной троицей. Она была ниже ростом, более хрупкой, левый пустой рукав ниже локтя завязан узлом. Изабелла Данте спокойно отнеслась к потере руки. Всю свою жизнь она провела в море, и как Джонни Бой научился обходиться без ноги, так и Белла открыла для себя способы, как поддерживать своего мужа и семью, не имея одной руки. Она не искала сочувствия у мужчин и не обращала на него внимания, если его выражали. На самом деле, когда Джульетта отправилась в море, Изабелла вместе со своим постоянным помощником Спитом Маккатченом работала над приспособлением, которое позволило бы ей держать меч или пистолет.
— Флаги, капитан! — напомнил ей Келли.
Джульетта кивнула, и один из членов команды поднял флаги. На одном были изображены красный волкодав и синяя геральдическая лилия на черном поле; герб Симона Данте, графа де Турвиля. На другом — бабочка-парусник на красно-черном фоне, а также волкодав с золотой розой в пасти. И третий флаг — простой зеленый шелковый прямоугольник — был условным сигналом, который должен убедить защитников крепости, что испанцы не захватили «Железную розу» и не вынудили ее привести их к Голубиному острову.
Когда флаги затрепетали, пушки снова закрыли, а их команды вышли вперед, приветственно размахивая руками и что-то выкрикивая. Но расстояние до берега было еще слишком велико, чтобы что-нибудь расслышать. Джеффри Пит даже снял шляпу и поднял ее, что Джульетта истолковала как хороший знак, хотя отец ее даже не пошевелился. Он стоял, широко расставив свои длинные ноги, сложив руки за спиной, и наблюдал за ее приближением.
Симону Данте было уже далеко за пятьдесят, но он все еще был хорош собой. Тело у него было крепкое и мускулистое, лицо мало изменилось, хотя на нем появилось нескольких глубоких морщин — от забот о подрастающих детях и от стараний удержать рядом с собой темпераментную жену.
Ясные серебристо-голубые глаза все еще нагоняли страх на врага. От его властного голоса замирали в молчании тысячи людей, но он любил и пошутить, и тогда от его острого словца все окружающие так и покатывались со смеху. Симон Данте прекрасно владел собой, и хотя Джульетта знала, что отец любит ее больше всего на свете, все-таки в животе у нее от страха все сжалось. Стоило ему рассердиться, и она теряла всю свою храбрость. Даже намек на неудовольствие в его глазах был для нее хуже удара острого кинжала.
Изабелла Данте по характеру не многим уступала мужу.
— Ведите нас к берегу, мистер Энтони, — спокойно сказала Джульетта рулевому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
— Как вы думаете, капитан Симон обрадуется нашей добыче?
Джульетта опустила подзорную трубу и улыбнулась Джонни:
— «Санто-Доминго» капитану Симону понравится, а вот другая наша добыча скорее разозлит его.
Она указала глазами на Вариана Сент-Клера, стоявшего у перил, и улыбка исчезла с ее лица. Джульетта сердито нахмурилась.
— Почему он на палубе? Я ведь приказала герцогу оставаться в каюте.
Джонни Бой насмешливо фыркнул:
— Этот герцог так разбирается в мореходстве, капитан, что ему понадобится тысяча лет, чтобы найти обратную дорогу.
Джульетта посмотрела на парнишку:
— А откуда ты знаешь, как он разбирается в море?
— Когда я утром принес ему галеты и эль, он спросил меня, где мы находимся. Я показал ему на карте Тортугу и Кабеку-де-лос-Мартирес, и он покивал, как будто что-то понял. Я еще сказал ему, что мы на десять градусов от экватора, и он снова покивал.
— Сказав ему, будто мы находимся на двести лье севернее нашего истинного места нахождения, ты вряд ли проверил его знания. И если он тебя обманул, то ответ тебе придется держать перед капитаном Симоном. Думаю, это ты достал одежду герцогу?
— Это было не трудно, капитан. Я нашел ее в сундуках, которые мы забрали с испанца. Мне подумалось, что негоже ему встречаться с капитаном Симоном в рваных штанах и окровавленной рубахе. Сейчас он выглядит как настоящий герцог, правда?
Вариан Сент-Клер затылком почувствовал чей-то взгляд, обернулся и посмотрел на бак. Он был чисто выбрит, усы и эспаньолка аккуратно подстрижены. Вместо окровавленной рубахи на нем теперь была испанская рубашка из тонкого полотна, с манжетами и воротником, отделанными кружевами. Вместо потертых штанов — темно-зеленые венецианские панталоны, чуть выше колена завязанные золотистой шелковой лентой. Темные чулки, берет набекрень и изумрудно-зеленый камзол, сидевший на нем как влитой, дополняли его превращение из человека, пережившего кораблекрушение, в королевского посланца. Если бы не царапины и шрам на левой щеке, Джульетта подумала бы, что он явился прямо из королевского дворца.
Он долго и внимательно смотрел на нее своими темно-синими, как ночное небо, глазами, затем склонился в глубоком поклоне. Все утро она не видела его и не разговаривала с ним, да и сейчас у нее такого желания не было. И так уж она ощущала жар во всем теле и знала: стоит ей подойти к нему поближе, и она не удержится и сбросит его за борт — пусть добирается до берега вплавь.
— Надменный мерзавец, — пробормотала Джульетта. — Посмотрим, кто будет смеяться последним.
Сделав над собой усилие, девушка перевела взгляд на «Санто-Доминго». Казалось, галеону понадобилась целая вечность, чтобы миновать рифы. Наконец оба судна под предводительством «Железной розы» взяли курс прямо на Голубиный остров. Подойдя к острову на достаточно близкое расстояние, Джульетта снова поднесла подзорную трубу к глазам и смогла различить людей, столпившихся возле береговых орудий.
Ее отец стоял возле главной батареи. Высокая представительная фигура, которая выглядела одинаково хорошо как на палубе корабля во время боя, так и во главе защитников крепости на острове. Рядом с Симоном Данте, как всегда, стоял Джеффри Питт — человек, обладавший неоценимыми знаниями. У него была внешность ученого и мягкие манеры, но когда он вел в бой свой корабль, то по смелости и жестокости уступал только самому Симону Данте.
Рядом с ними возвышалась огромная фигура чернокожего Люцифера — негра с острова Гренада, чья лысая голова сияла в лучах солнца. Когда-то он и Симон Данте были вместе в оковах на испанской галере. Его ненависть к испанцам была почти такой же легендарной, как и ненависть к ним у человека, под командой которого он верой и правдой служил последние тридцать лет. Люцифер был у Данте главным канониром, и не было ни одной пушки или пистолета, из которых он не мог бы выстрелить с ужасающей точностью.
Была еще и четвертая фигура, стоявшая рядом с опасной троицей. Она была ниже ростом, более хрупкой, левый пустой рукав ниже локтя завязан узлом. Изабелла Данте спокойно отнеслась к потере руки. Всю свою жизнь она провела в море, и как Джонни Бой научился обходиться без ноги, так и Белла открыла для себя способы, как поддерживать своего мужа и семью, не имея одной руки. Она не искала сочувствия у мужчин и не обращала на него внимания, если его выражали. На самом деле, когда Джульетта отправилась в море, Изабелла вместе со своим постоянным помощником Спитом Маккатченом работала над приспособлением, которое позволило бы ей держать меч или пистолет.
— Флаги, капитан! — напомнил ей Келли.
Джульетта кивнула, и один из членов команды поднял флаги. На одном были изображены красный волкодав и синяя геральдическая лилия на черном поле; герб Симона Данте, графа де Турвиля. На другом — бабочка-парусник на красно-черном фоне, а также волкодав с золотой розой в пасти. И третий флаг — простой зеленый шелковый прямоугольник — был условным сигналом, который должен убедить защитников крепости, что испанцы не захватили «Железную розу» и не вынудили ее привести их к Голубиному острову.
Когда флаги затрепетали, пушки снова закрыли, а их команды вышли вперед, приветственно размахивая руками и что-то выкрикивая. Но расстояние до берега было еще слишком велико, чтобы что-нибудь расслышать. Джеффри Пит даже снял шляпу и поднял ее, что Джульетта истолковала как хороший знак, хотя отец ее даже не пошевелился. Он стоял, широко расставив свои длинные ноги, сложив руки за спиной, и наблюдал за ее приближением.
Симону Данте было уже далеко за пятьдесят, но он все еще был хорош собой. Тело у него было крепкое и мускулистое, лицо мало изменилось, хотя на нем появилось нескольких глубоких морщин — от забот о подрастающих детях и от стараний удержать рядом с собой темпераментную жену.
Ясные серебристо-голубые глаза все еще нагоняли страх на врага. От его властного голоса замирали в молчании тысячи людей, но он любил и пошутить, и тогда от его острого словца все окружающие так и покатывались со смеху. Симон Данте прекрасно владел собой, и хотя Джульетта знала, что отец любит ее больше всего на свете, все-таки в животе у нее от страха все сжалось. Стоило ему рассердиться, и она теряла всю свою храбрость. Даже намек на неудовольствие в его глазах был для нее хуже удара острого кинжала.
Изабелла Данте по характеру не многим уступала мужу.
— Ведите нас к берегу, мистер Энтони, — спокойно сказала Джульетта рулевому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91