Если ты не любишь Адама Ролинза, я полагаю, он больше никогда не побеспокоит тебя. Ты этого хотела?
Эви закрыла глаза, не в силах вынести его взгляда. Конечно, она хотела не этого. Адам был нужен ей. Она желала ощутить его объятия, его губы на своих губах. Нельзя больше обманывать себя. Она любила его. Все, что они пережили вместе в последние месяцы, доказывало это. И она не допустит, чтобы из-за ее гордости счастье ускользнуло сквозь пальцы.
Но способен ли он простить ее ошибки и понять, что она желала только доказать себе и ему, что способна быть независимой?
Эви открыла глаза и увидела, что Сэм и Симона затаив дыхание ждут от нее ответа. Несмотря на серьезность момента, она не могла удержаться от улыбки, глядя на их мрачные лица. «Господи, неужели они действительно верят, что я хотела навсегда выкинуть Адама из своей жизни?!»
— Сэм, я знаю, ты не одобряешь то, как я обращалась с Адамом. Со стороны все это выглядит страшно и бессмысленно. Мои сомнения тебе не понять, потому что ты и Симона не сомневаетесь друг в друге. Вы оба полюбили друг друга с самого начала. Ваша любовь прекрасна и будет длиться вечно. А вот Адам и я были врагами. Мы начали со взаимных обвинений и подозрений. Мы полюбили друг друга, сами того не зная, и в то же время не испытывали взаимных симпатий. Он считал меня эгоисткой, дочерью авантюриста, а я думала, что он слишком самолюбив и деспотичен. Мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять, какой Адам на самом деле: самоотверженный, великодушный и заботливый. Ты сам говорил все эта. Я надеюсь, еще не слишком поздно убедить его, что я повзрослела и многое поняла. — Эви широко улыбнулась. — Так почему вы решили, что я хочу исключить Адама из своей жизни? Вам двоим следовало бы знать, что я не могу жить без него.
Сэм воздел руки кверху в полном недоумении:
— О, женщины!
Эви подмигнула Симоне и заметила, как ее рука скользнула к руке Сэма. Он крепко сжал ее и расслабился, прежде чем заключить Симону в объятия.
— Я поеду к Адаму, как только наберусь храбрости. Адам Ролинз не раз добивался власти надо мной. Пусть сделает это еще раз независимо от того, изменил он свое мнение или нет, — решительно заявила Эви.
Чем ближе они подъезжали к Сакраменто, тем менее уверенной чувствовала себя Эви. Что, если ей не удастся убедить Адама, что она окончательно повзрослела, и он выгонит ее из дома?
Прибыв в Сакраменто, Эви захотела переодеться и отправилась в отель вместе с Сэмом и Симоной. Она с особой тщательностью занялась своей внешностью, готовясь к визиту. Эви выбрала черное атласное платье с кисеей, обтягивающее ее тонкую талию и расклешенное на бедрах. Затем энергично расчесала волосы. Когда они оставались наедине, Адам всегда любил смотреть, как ее волосы свободно ниспадают на плечи.
Симона сидела на кровати, с улыбкой наблюдая, как меняется выражение лица Эви, когда она несколько раз повернулась перед зеркалом, изучая свою фигуру.
— Ты считаешь, что я вернулась к прежней форме, Симона? — спросила Эви, озабоченно сдвинув брови. — Я знаю, что все это, наверное, напрасная суета, но сегодня я должна выглядеть наилучшим образом.
— Думаю, Адам будет настолько рад видеть тебя, что не обратит внимание на твой внешний вид, — сказала Симона.
— Это платье я надевала однажды в Сан-Франциско, и Адам был без ума от него. — Эви беспокойно присела на край кровати. — Мне надо использовать все свое оружие.
Симона понимающе улыбнулась. Она хорошо знала Эви и чувствовала сомнения, которые мучили ее. Симона положила руку на плечо подруги.
— Хочешь, мы пойдем с тобой, дорогая? осторожно спросила она.
Эви благодарно улыбнулась. Ее утешало сознание, что Сэм и Симона всегда готовы прийти на помощь. Но не в этот раз.
— Нет, Симона. Никто не может помочь мне.
Час спустя экипаж остановился у входа в высокий белый дом, и Эви вышла и отпустила кучера. Несколько мгновений она стояла неподвижно, разглядывая открывшийся перед ней вид. Как приятно снова оказаться дома!
Однако почему она решила, что это ее дом? Не слишком ли поздно она вернулась?
Эви глубоко вздохнула и подошла к двери. Она открылась, прежде чем Эви протянула руку. Джеймс приветствовал ее с довольной улыбкой:
— Мисс Эвлин… то есть миссис Ролинз. Как приятно снова видеть вас.
Эви улыбнулась ему в ответ:
— Я тоже рада видеть вас, Джеймс. Адам здесь?
Его улыбка сменилась хмурым выражением лица.
— Хозяин в своем кабинете, мэм. Я доложу о вас, — сказал он, помогая ей снять плащ.
— В этом нет необходимости, Джеймс. Я сама сообщу о себе. И еще, Джеймс, приготовьте все к ночи, — добавила она с прежней живостью, что вызвало улыбку облегчения на его лице.
— Да, мэм. — Он погасил лампу.
Сердце Эви учащенно билось, когда она шла в темноте через холл. Эви остановилась у закрытой двери и подождала, пока не стихли шаги удаляющегося Джеймса.
Эта дверь, которая в прошлом всегда олицетворяла нечто плохое, и теперь являлась препятствием между ней и ее счастьем. Сердце ее глухо стучало в груди, когда она повернула ручку.
Комната была пуста, и Эви тотчас вышла, охваченная волнением. В темном холле из-под двери гостиной пробивалась мерцающая полоска света. Она притягивала Эви, словно мотылька.
Адам сидел откинувшись в кресле. В небрежно отставленной руке виднелся наполовину наполненный стакан бренди. Сердце Эви забилось прямо в горле, когда она увидела фигуру любимого человека. Он был в рубашке с широкими рукавами, галстук небрежно валялся в стороне. Рубашка была мятой, а темные волосы взъерошены и свисали на лоб. Скулы потемнели от бороды, не бритой несколько дней. У него был невероятно мужественный вид, и одновременно он напоминал мальчика. Эви с трудом сдерживалась, чтобы не броситься к нему в объятия и приласкать.
Адам безутешно смотрел на портрет своего деда. Эви едва не потеряла присутствие духа, когда он заговорил вслух:
— Ну вот, дед, я пережил еще один день без нее, и стало еще тяжелее. Как бы ты поступил на моем месте?
Поглощенный своими мыслями, Адам не заметил, как Эви вошла в комнату. Его мучили угрызения совести. Он был не таким, как его дед, и никогда не станет похожим на него. Если бы Эви любила его, то вернулась бы несколько недель назад. Он потерял ее навсегда. Ее любовь пропала из-за его лжи и обмана.
Эви прошла на цыпочках через комнату и села на пол у ног Адама. Она взглянула на портрет.
— Ты похож на него.
Ее голос вывел Адама из состояния скорби. Он сел прямо. Должно быть, эти слова — только плод его воображения.
— Вы оба упрямы, умеете добиваться своего. — Адам молчал пораженный. Эви вынуждена была отвернуться, чтобы скрыть улыбку, притаившуюся в уголках ее губ.
Адам застыл, не в силах поверить, что она рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Эви закрыла глаза, не в силах вынести его взгляда. Конечно, она хотела не этого. Адам был нужен ей. Она желала ощутить его объятия, его губы на своих губах. Нельзя больше обманывать себя. Она любила его. Все, что они пережили вместе в последние месяцы, доказывало это. И она не допустит, чтобы из-за ее гордости счастье ускользнуло сквозь пальцы.
Но способен ли он простить ее ошибки и понять, что она желала только доказать себе и ему, что способна быть независимой?
Эви открыла глаза и увидела, что Сэм и Симона затаив дыхание ждут от нее ответа. Несмотря на серьезность момента, она не могла удержаться от улыбки, глядя на их мрачные лица. «Господи, неужели они действительно верят, что я хотела навсегда выкинуть Адама из своей жизни?!»
— Сэм, я знаю, ты не одобряешь то, как я обращалась с Адамом. Со стороны все это выглядит страшно и бессмысленно. Мои сомнения тебе не понять, потому что ты и Симона не сомневаетесь друг в друге. Вы оба полюбили друг друга с самого начала. Ваша любовь прекрасна и будет длиться вечно. А вот Адам и я были врагами. Мы начали со взаимных обвинений и подозрений. Мы полюбили друг друга, сами того не зная, и в то же время не испытывали взаимных симпатий. Он считал меня эгоисткой, дочерью авантюриста, а я думала, что он слишком самолюбив и деспотичен. Мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять, какой Адам на самом деле: самоотверженный, великодушный и заботливый. Ты сам говорил все эта. Я надеюсь, еще не слишком поздно убедить его, что я повзрослела и многое поняла. — Эви широко улыбнулась. — Так почему вы решили, что я хочу исключить Адама из своей жизни? Вам двоим следовало бы знать, что я не могу жить без него.
Сэм воздел руки кверху в полном недоумении:
— О, женщины!
Эви подмигнула Симоне и заметила, как ее рука скользнула к руке Сэма. Он крепко сжал ее и расслабился, прежде чем заключить Симону в объятия.
— Я поеду к Адаму, как только наберусь храбрости. Адам Ролинз не раз добивался власти надо мной. Пусть сделает это еще раз независимо от того, изменил он свое мнение или нет, — решительно заявила Эви.
Чем ближе они подъезжали к Сакраменто, тем менее уверенной чувствовала себя Эви. Что, если ей не удастся убедить Адама, что она окончательно повзрослела, и он выгонит ее из дома?
Прибыв в Сакраменто, Эви захотела переодеться и отправилась в отель вместе с Сэмом и Симоной. Она с особой тщательностью занялась своей внешностью, готовясь к визиту. Эви выбрала черное атласное платье с кисеей, обтягивающее ее тонкую талию и расклешенное на бедрах. Затем энергично расчесала волосы. Когда они оставались наедине, Адам всегда любил смотреть, как ее волосы свободно ниспадают на плечи.
Симона сидела на кровати, с улыбкой наблюдая, как меняется выражение лица Эви, когда она несколько раз повернулась перед зеркалом, изучая свою фигуру.
— Ты считаешь, что я вернулась к прежней форме, Симона? — спросила Эви, озабоченно сдвинув брови. — Я знаю, что все это, наверное, напрасная суета, но сегодня я должна выглядеть наилучшим образом.
— Думаю, Адам будет настолько рад видеть тебя, что не обратит внимание на твой внешний вид, — сказала Симона.
— Это платье я надевала однажды в Сан-Франциско, и Адам был без ума от него. — Эви беспокойно присела на край кровати. — Мне надо использовать все свое оружие.
Симона понимающе улыбнулась. Она хорошо знала Эви и чувствовала сомнения, которые мучили ее. Симона положила руку на плечо подруги.
— Хочешь, мы пойдем с тобой, дорогая? осторожно спросила она.
Эви благодарно улыбнулась. Ее утешало сознание, что Сэм и Симона всегда готовы прийти на помощь. Но не в этот раз.
— Нет, Симона. Никто не может помочь мне.
Час спустя экипаж остановился у входа в высокий белый дом, и Эви вышла и отпустила кучера. Несколько мгновений она стояла неподвижно, разглядывая открывшийся перед ней вид. Как приятно снова оказаться дома!
Однако почему она решила, что это ее дом? Не слишком ли поздно она вернулась?
Эви глубоко вздохнула и подошла к двери. Она открылась, прежде чем Эви протянула руку. Джеймс приветствовал ее с довольной улыбкой:
— Мисс Эвлин… то есть миссис Ролинз. Как приятно снова видеть вас.
Эви улыбнулась ему в ответ:
— Я тоже рада видеть вас, Джеймс. Адам здесь?
Его улыбка сменилась хмурым выражением лица.
— Хозяин в своем кабинете, мэм. Я доложу о вас, — сказал он, помогая ей снять плащ.
— В этом нет необходимости, Джеймс. Я сама сообщу о себе. И еще, Джеймс, приготовьте все к ночи, — добавила она с прежней живостью, что вызвало улыбку облегчения на его лице.
— Да, мэм. — Он погасил лампу.
Сердце Эви учащенно билось, когда она шла в темноте через холл. Эви остановилась у закрытой двери и подождала, пока не стихли шаги удаляющегося Джеймса.
Эта дверь, которая в прошлом всегда олицетворяла нечто плохое, и теперь являлась препятствием между ней и ее счастьем. Сердце ее глухо стучало в груди, когда она повернула ручку.
Комната была пуста, и Эви тотчас вышла, охваченная волнением. В темном холле из-под двери гостиной пробивалась мерцающая полоска света. Она притягивала Эви, словно мотылька.
Адам сидел откинувшись в кресле. В небрежно отставленной руке виднелся наполовину наполненный стакан бренди. Сердце Эви забилось прямо в горле, когда она увидела фигуру любимого человека. Он был в рубашке с широкими рукавами, галстук небрежно валялся в стороне. Рубашка была мятой, а темные волосы взъерошены и свисали на лоб. Скулы потемнели от бороды, не бритой несколько дней. У него был невероятно мужественный вид, и одновременно он напоминал мальчика. Эви с трудом сдерживалась, чтобы не броситься к нему в объятия и приласкать.
Адам безутешно смотрел на портрет своего деда. Эви едва не потеряла присутствие духа, когда он заговорил вслух:
— Ну вот, дед, я пережил еще один день без нее, и стало еще тяжелее. Как бы ты поступил на моем месте?
Поглощенный своими мыслями, Адам не заметил, как Эви вошла в комнату. Его мучили угрызения совести. Он был не таким, как его дед, и никогда не станет похожим на него. Если бы Эви любила его, то вернулась бы несколько недель назад. Он потерял ее навсегда. Ее любовь пропала из-за его лжи и обмана.
Эви прошла на цыпочках через комнату и села на пол у ног Адама. Она взглянула на портрет.
— Ты похож на него.
Ее голос вывел Адама из состояния скорби. Он сел прямо. Должно быть, эти слова — только плод его воображения.
— Вы оба упрямы, умеете добиваться своего. — Адам молчал пораженный. Эви вынуждена была отвернуться, чтобы скрыть улыбку, притаившуюся в уголках ее губ.
Адам застыл, не в силах поверить, что она рядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78