— О, ты просто невыносим! И почему только я тебя терплю?
Она попыталась встать, но он притянул ее назад. Смеясь, как дети, они перекатились по полу, и на этот раз Джаред оказался сверху. Внезапно он поморщился и скатился с нее. Судя по всему, ему было больно.
— Что с тобой? Болит нога?
Он откинулся на спину и вытянул ногу.
— Да, то и дело прихватывает судорогой. Китти посмотрела на толстый рубец, тянувшийся от колена до паха. Преисполнившись любви и сочувствия, она склонила голову и проложила дорожку нежных поцелуев вдоль шрама.
— О Боже, Китти, — хрипло вымолвил Джаред. — Ты такая сладкая. Немыслимо, невероятно сладкая. — Он снова притянул ее к себе. Кожа ее покрылась мурашками там, где их тела соприкасались, угасшая было страсть вспыхнула с новой силой. — Господи, как я люблю вас, Кэтлин Драммонд, — прошептал Джаред и впился в ее губы.
Всю ночь напролет они занимались любовью или, удовлетворенные, просто лежали в объятиях друг друга. Ближе к рассвету Китти заснула, прижавшись к Джареду и положив голову ему на грудь.
Пепел давно остыл в очаге, когда Джаред натянул брюки, собрал их разбросанную одежду и поднял Китти на руки, чтобы отнести в постель.
Помедлив в дверях, он оглянулся на лежавший перед камином ковер.
Сколько бы он ни прожил, он никогда не забудет это место.
Глава 22
— Проснись, Китти. Проснись.
Разбуженная тряской, Китти открыла глаза и увидела склонившихся над ней близнецов.
— Доброе утро. — Она села на постели и зевнула.
— Ты что, забыла, что сегодня папа устраивает вечеринку? — спросила Бекки.
— И мы наденем новые платья, — добавила Дженни с возбужденным блеском в глазах. Вечеринка меньше всего заботила Китти в этот момент в отличие от волнующих воспоминаний о прикосновениях Джареда. Каждое слово, каждое мгновение их страстных занятий любовью были свежи в ее памяти.
В течение двух последних недель, начиная с той восхитительной ночи в библиотеке, Джаред проводил с ней каждую ночь. Он вознес ее на такие высоты страсти, о существовании которых она даже не подозревала. В эти восхитительные часы они познали тела друг друга лучше, чем знали собственные.
— Ты бы только видела, Китти! — воскликнула Бекки. — Во дворе полно мужчин, и они развешивают фонарики между деревьями!
— И расставляют столы, — добавила Дженни. — Представляешь, как будет красиво!
— Звучит здорово. Идите к себе, девочки. Я зайду к вам, как только оденусь.
Близнецы спрыгнули с ее постели и помчались в свою комнату, откуда можно было наблюдать за происходящим внизу.
Китти приняла ванну, предаваясь воспоминаниям о прошлой ночи, навечно врезавшимся в ее душу и тело.
Осознание того, что она любит Джареда, пришло к ней внезапно, когда она наблюдала, как он раскачивает близнецов на качелях, подвешенных к тому самому дереву, что сыграло решающую роль в его спасении во время пожара. Этот образ вызвал в ее памяти вереницу воспоминаний о том, что они пережили вместе, и Китти поняла, что где-то здесь, среди этих воспоминаний, кроется правда о ее настоящих чувствах к Джареду. Это произошло не во время пылких объятий и чувственных восторгов, а в то мгновение, когда она смотрела на Джареда, играющего с дочерьми. Он больше не скрывал своей истинной сущности — нежного, любящего мужчины, обретшего наконец то, к чему стремился всю свою жизнь.
Это был тот Джаред, которого она полюбила.
В глубине души Китти надеялась, что их занятия любовью приведут к зачатию. Как чудесно было бы носить дитя Джареда! Но едва ли эти несколько ночей подарят ей то, что не смогли дать три года брака с Тедом. Ее сердце теперь принадлежит Джареду и, конечно, близнецам, но остается вопрос: принадлежит ли ей сердце Джареда?
Пока она уверена лишь в одном — память о Теде не помешает ей любить Джареда и посвятить ему свою жизнь. Когда-то это казалось невозможным, но теперь она преодолела чувство вины и примирилась со своей совестью.
Китти окунула губку в воду. Зачем терзать себя сомнениями? Сколько можно взвешивать все «за» и «против», без конца анализируя чувства Джареда и свои собственные? Хватит! Жизнь не дает никаких гарантий. Она достаточно взрослая — и достаточно умная, — чтобы понимать, что творится у нее в сердце.
Сегодня вечером она скажет Джареду, что выйдет за него замуж.
Одеваясь, Китти напевала от избытка чувств. Ей предстоит прекрасный день и еще более прекрасная ночь, когда Джаред придет к ней и она скажет ему, что принимает его предложение.
Помедлив на лестничной площадке, Китти бросила взгляд на резную балюстраду. Отполированные до зеркального блеска перила сияли. С первого дня своего появления в этом доме Китти боролась с ребяческим порывом воспользоваться ими вместо ступенек. Оглянувшись по сторонам, она убедилась, что никого поблизости нет, и лихо скатилась вниз.
Перила были скользкими как лед, и Китти с разгону врезалась в месье Пуанже, неожиданно появившегося из-за угла. Столкновение сбило его с ног, он упал, а она приземлилась поверх потрясенного француза.
— Мой Бог, мадам!
Китти вскочила:
— О, прошу прощения, месье Пуанже. Вы не ушиблись?
Когда он поднялся, она принялась отряхивать его одежду, но француз отстранил ее руки:
— Это лишнее, мадам. — Он распрямил плечи и, пробормотав что-то по-французски, удалился.
Хихикая, Китти направилась на кухню.
Близнецы сидели за кухонным столом в ожидании завтрака. Налив себе чашку кофе, Китти опустилась на стул рядом с ними.
— Говорят, здесь сегодня будет вечеринка. Девочки захихикали от восторга.
— О, Китти, ты не представляешь, какая красота там, снаружи, — сказала Бекки. Дженни кивнула:
— Как в волшебной сказке.
— Пусть все это снаружи и остается, — проворчала Милдред. — Доброе утро, дорогая. — Она поставила на стол блюдо с яйцами и тостами. — Ешьте, милые. Возможно, это последняя приличная еда, которую вы получите сегодня.
— Разве ты не рада, Милдред?
— Я была бы рада, если бы месье Фуфу держался подальше от моей кухни.
— Меня зовут месье Пуанже, мадам, — раздельно произнес француз, входя в кухню.
Милдред грозно потрясла огромной сковородой, сжимая ее ручку побелевшими от напряжения пальцами.
— А это моя кухня, месье наглец, и чтобы ноги вашей здесь не было!
Глаза Пуанже превратились в узкие щелочки, рот высокомерно сжался. Китти снова изумилась, увидев, что кончик его носа и в самом деле двигается.
— Насчет этого я поговорю с капитаном Фрейзером.
— Вот-вот, поговорите, месье Фуфу. Француз всплеснул руками и вылетел из кухни, бормоча себе под нос: «Фуфу, Фуфу».
— Милдред, а вы не перегнули палку? Едва ли его помощники смогут обойтись без кухни.
— Знаю, мисс Китти, но у меня от него мурашки по коже. Неужели у нас в Техасе своих жуликов мало, чтобы приглашать сюда эту заграничную лису?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73