Даже Руан уже засомневался в том, что поступил разумно, предложив Тору свою помощь.
Все, казалось, принимали разрыв между Тором и Джуэл как должное. Тор отвоевал свой титул и наследство, и никаких причин возвращаться в Глен-Чалиш у него не было. Джуэл же была хозяйкой Драмкорри, и причин покидать родной дом у нее было не больше, чем у Тора — покидать Аберкрэйг. Кроме того, всем было известно, что они заключили брак по расчету, а теперь ситуация изменилась. Бывшим супругам предстояло мирное расставание.
Ни Джуэл, ни Тор не подавали окружающим повода усомниться в этом. Тор возвращался в замок поздним вечером и до ночи просиживал в кабинете над отчетами и письмами. Джуэл редко выходила из своей комнаты. Изредка встречаясь в коридоре или за обеденным столом, они держались вежливо и холодно.
Никто даже не подозревал, как страдает Джуэл. Никому и в голову не приходило, что за безграничным энтузиазмом Тора кроется гнев и разочарование.
В утро отъезда Джуэл проснулась от звяканья коровьих колокольчиков. Выглянув из окна, она увидела стадо эрширских коров, бредущих по полю в сопровождении молодого рыжего пастуха и колли. Солнце уже взошло, залив небо розоватым светом, а холмы покрылись изумрудной зеленью поздней весны.
Эр был прекрасным местом, но Джуэл почему-то ощущала здесь странную пустоту. Она была уверена, что единственным ее домом навсегда останется Драмкорри; душа ее принадлежала скалистым горам и пурпурным от вереска болотам Глен-Чалиш. В последние несколько дней она изо всех сил старалась убедить себя, что могла бы быть счастлива и здесь, но сердцем все же понимала, что это неправда. Даже если бы Тор захотел, чтобы она осталась в Аберкрэйге, это не принесло бы ей счастья.
«Я бы зачахла и умерла здесь от тоски, — думала она, сидя у окна и подперев щеку ладонью. — И наша любовь — тоже».
Любовь?
Джуэл презрительно скривилась, насмехаясь над собственной глупостью. Тор уже сделал свой выбор — он предпочел ей свой замок! И Джуэл не могла винить его за это. Она успела достаточно хорошо узнать этого человека, чтобы понимать, о чем он мечтал все эти годы, и чтобы расстаться с ним, не закатывая сцен.
Но это было нелегко. Больше всего Джуэл боялась, что Тор почувствует ее действительное состояние или что она не сможет сдержать слез при прощании.
К сожалению, время прощаться подошло слишком скоро. Конюхи суетились во дворе, начищая и смазывая карету Аберкрэйга. Утро уже сменилось великолепным весенним днем. Все было готово к отъезду. Лошадей оседлали, Драм пофыркивал от нетерпения. Немногочисленные пожитки Джуэл пристроили на крышу кареты, с кухни замка принесли продукты в дорогу, Наконец Тор велел принести бочонок эля — подарок для Тайки.
Джуэл остановилась на нижней ступеньке кареты, чтобы глаза ее оказались на одном уровне с глазами Тора, стоявшего рядом на земле. Анни уже сидела внутри, нетерпеливо дожидаясь отправления. Тайки стоял у кареты, ожидая своей очереди садиться, но путь ему преграждал Тор, нахмурившийся так мрачно, что у Джуэл сжалось сердце.
— Ты не передумаешь? — отрывисто спросил он.
Джуэл покачала головой. Она боялась говорить, не доверяя своему голосу.
Тор презрительно усмехнулся.
— Прости, что я спросил. Я ведь знаю, что для тебя значит Драмкорри.
«А для тебя — Аберкрэйг!» — подумала Джуэл.
Тор глубоко вздохнул.
— Ну что ж, миссис Камерон. Пора прощаться. Должен сказать, брак с вами был… гмм… скажем так, интересным. Было тяжело, но не скучно. Если вы пожелаете в будущем аннулировать этот брак, я возражать не стану.
Джуэл кивнула. Она была рада, что Тор не смотрит на нее, поскольку глаза ее уже начали слезиться.
Не добавив больше ни слова, он взял ее под локоть и помог сесть в карету. Когда она устроилась на сиденье, Тор задержался еще на мгновение и пристально посмотрел на нее.
— Джуэл! — Голос его внезапно стал настойчивым. — Если я когда-нибудь зачем-нибудь понадоблюсь тебе, ты только напиши. Я немедленно приеду. Обещаю тебе.
Джуэл снова кивнула, тяжело сглотнув образовавшийся в горле комок.
— И если ты когда-нибудь передумаешь и решишь приехать сюда… двери моего дома всегда будут для тебя открыты.
Тор стоял и ждал ответа, но Джуэл промолчала и даже не посмотрела на него. Он вздохнул и отошел от кареты. Джуэл стиснула кулаки, Тайки прощался с Руаном и Тором. Когда он уселся в карету, та заметно покачнулась.
Отступив в сторону, Тор подал сигнал кучеру. Щелкнул кнут, и карета покатилась к воротам. Джуэл сидела не поднимая головы и не оборачиваясь.
Глава 22
Лето тысяча семьсот шестьдесят второго года выдалось на редкость замечательным. Неделя за неделей держался устойчивый южный ветер, не пускающий в глубь острова дожди и холод с Северного моря. Все предвещало богатый урожай и в Глен-Чалиш, и в Аберкрэйге. К началу августа колосья на полях уже налились зерном.
В Аберкрэйге замок и земли претерпели разительную метаморфозу. Благодаря заботам владельцев и хорошему питанию, молочные коровы дали необыкновенно большой приплод. Новая экономка, молодое подобие Анни Брустер, истребила пыль и развеяла сумрак в комнатах замка. Комнаты, долго стоявшие запертыми, открыли, из подвалов и с чердаков убрали хлам. В конюшне настелили новую кровлю. Дома в деревне тоже подновили.
Все знали, что этими чудесными переменами Аберкрэйг обязан своему новому хозяину. После двадцати лет бесхозяйственности Малькольма Камерона все были рады рачительному Тору. Этим летом молодой граф трудился наравне со всеми, и даже больше других. Он работал на полях с рассвета до заката, возился с коровами, чинил каменные стены и крыши. Его не отпугивала тяжелая работа. Спал он всего по нескольку часов в день и, пожалуй, работал бы даже по выходным, если бы тому не воспротивились крестьяне.
Старый Мордарт Бенниш еще никогда не был так счастлив, как в эту пору. При Малькольме Аберкрэйге он почти ничего не делал и скучал. А теперь, когда в поместье закипела работа, дни его превратились в череду поручений. Ночами же он сидел над бухгалтерскими книгами.
Часто приезжали гости. Окрестные помещики, сторонившиеся Малькольма, с радостью приняли нового графа в свой круг. Мужчины обсуждали с Тором хозяйственные проблемы, а дамы с дочерьми на выданье охотно приглашали его на все вечеринки.
Почти никто из соседей не знал, при каких обстоятельствах умер Малькольм Камерон. Крестьяне Тора были неразговорчивы, а слуг Малькольма уволили прежде, чем те успели распустить сплетни. О своей жене Тор тоже не упоминал ни словом. Имя Джуэл вообще не произносилось при нем: слуги понимали, что этого делать не стоит. Поначалу прислуга хмурилась и сердилась при очередном визите какой-нибудь юной леди из соседнего поместья, но когда все увидели, что лорд Тор не поощряет надежды прекрасных дам, пересуды утихли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Все, казалось, принимали разрыв между Тором и Джуэл как должное. Тор отвоевал свой титул и наследство, и никаких причин возвращаться в Глен-Чалиш у него не было. Джуэл же была хозяйкой Драмкорри, и причин покидать родной дом у нее было не больше, чем у Тора — покидать Аберкрэйг. Кроме того, всем было известно, что они заключили брак по расчету, а теперь ситуация изменилась. Бывшим супругам предстояло мирное расставание.
Ни Джуэл, ни Тор не подавали окружающим повода усомниться в этом. Тор возвращался в замок поздним вечером и до ночи просиживал в кабинете над отчетами и письмами. Джуэл редко выходила из своей комнаты. Изредка встречаясь в коридоре или за обеденным столом, они держались вежливо и холодно.
Никто даже не подозревал, как страдает Джуэл. Никому и в голову не приходило, что за безграничным энтузиазмом Тора кроется гнев и разочарование.
В утро отъезда Джуэл проснулась от звяканья коровьих колокольчиков. Выглянув из окна, она увидела стадо эрширских коров, бредущих по полю в сопровождении молодого рыжего пастуха и колли. Солнце уже взошло, залив небо розоватым светом, а холмы покрылись изумрудной зеленью поздней весны.
Эр был прекрасным местом, но Джуэл почему-то ощущала здесь странную пустоту. Она была уверена, что единственным ее домом навсегда останется Драмкорри; душа ее принадлежала скалистым горам и пурпурным от вереска болотам Глен-Чалиш. В последние несколько дней она изо всех сил старалась убедить себя, что могла бы быть счастлива и здесь, но сердцем все же понимала, что это неправда. Даже если бы Тор захотел, чтобы она осталась в Аберкрэйге, это не принесло бы ей счастья.
«Я бы зачахла и умерла здесь от тоски, — думала она, сидя у окна и подперев щеку ладонью. — И наша любовь — тоже».
Любовь?
Джуэл презрительно скривилась, насмехаясь над собственной глупостью. Тор уже сделал свой выбор — он предпочел ей свой замок! И Джуэл не могла винить его за это. Она успела достаточно хорошо узнать этого человека, чтобы понимать, о чем он мечтал все эти годы, и чтобы расстаться с ним, не закатывая сцен.
Но это было нелегко. Больше всего Джуэл боялась, что Тор почувствует ее действительное состояние или что она не сможет сдержать слез при прощании.
К сожалению, время прощаться подошло слишком скоро. Конюхи суетились во дворе, начищая и смазывая карету Аберкрэйга. Утро уже сменилось великолепным весенним днем. Все было готово к отъезду. Лошадей оседлали, Драм пофыркивал от нетерпения. Немногочисленные пожитки Джуэл пристроили на крышу кареты, с кухни замка принесли продукты в дорогу, Наконец Тор велел принести бочонок эля — подарок для Тайки.
Джуэл остановилась на нижней ступеньке кареты, чтобы глаза ее оказались на одном уровне с глазами Тора, стоявшего рядом на земле. Анни уже сидела внутри, нетерпеливо дожидаясь отправления. Тайки стоял у кареты, ожидая своей очереди садиться, но путь ему преграждал Тор, нахмурившийся так мрачно, что у Джуэл сжалось сердце.
— Ты не передумаешь? — отрывисто спросил он.
Джуэл покачала головой. Она боялась говорить, не доверяя своему голосу.
Тор презрительно усмехнулся.
— Прости, что я спросил. Я ведь знаю, что для тебя значит Драмкорри.
«А для тебя — Аберкрэйг!» — подумала Джуэл.
Тор глубоко вздохнул.
— Ну что ж, миссис Камерон. Пора прощаться. Должен сказать, брак с вами был… гмм… скажем так, интересным. Было тяжело, но не скучно. Если вы пожелаете в будущем аннулировать этот брак, я возражать не стану.
Джуэл кивнула. Она была рада, что Тор не смотрит на нее, поскольку глаза ее уже начали слезиться.
Не добавив больше ни слова, он взял ее под локоть и помог сесть в карету. Когда она устроилась на сиденье, Тор задержался еще на мгновение и пристально посмотрел на нее.
— Джуэл! — Голос его внезапно стал настойчивым. — Если я когда-нибудь зачем-нибудь понадоблюсь тебе, ты только напиши. Я немедленно приеду. Обещаю тебе.
Джуэл снова кивнула, тяжело сглотнув образовавшийся в горле комок.
— И если ты когда-нибудь передумаешь и решишь приехать сюда… двери моего дома всегда будут для тебя открыты.
Тор стоял и ждал ответа, но Джуэл промолчала и даже не посмотрела на него. Он вздохнул и отошел от кареты. Джуэл стиснула кулаки, Тайки прощался с Руаном и Тором. Когда он уселся в карету, та заметно покачнулась.
Отступив в сторону, Тор подал сигнал кучеру. Щелкнул кнут, и карета покатилась к воротам. Джуэл сидела не поднимая головы и не оборачиваясь.
Глава 22
Лето тысяча семьсот шестьдесят второго года выдалось на редкость замечательным. Неделя за неделей держался устойчивый южный ветер, не пускающий в глубь острова дожди и холод с Северного моря. Все предвещало богатый урожай и в Глен-Чалиш, и в Аберкрэйге. К началу августа колосья на полях уже налились зерном.
В Аберкрэйге замок и земли претерпели разительную метаморфозу. Благодаря заботам владельцев и хорошему питанию, молочные коровы дали необыкновенно большой приплод. Новая экономка, молодое подобие Анни Брустер, истребила пыль и развеяла сумрак в комнатах замка. Комнаты, долго стоявшие запертыми, открыли, из подвалов и с чердаков убрали хлам. В конюшне настелили новую кровлю. Дома в деревне тоже подновили.
Все знали, что этими чудесными переменами Аберкрэйг обязан своему новому хозяину. После двадцати лет бесхозяйственности Малькольма Камерона все были рады рачительному Тору. Этим летом молодой граф трудился наравне со всеми, и даже больше других. Он работал на полях с рассвета до заката, возился с коровами, чинил каменные стены и крыши. Его не отпугивала тяжелая работа. Спал он всего по нескольку часов в день и, пожалуй, работал бы даже по выходным, если бы тому не воспротивились крестьяне.
Старый Мордарт Бенниш еще никогда не был так счастлив, как в эту пору. При Малькольме Аберкрэйге он почти ничего не делал и скучал. А теперь, когда в поместье закипела работа, дни его превратились в череду поручений. Ночами же он сидел над бухгалтерскими книгами.
Часто приезжали гости. Окрестные помещики, сторонившиеся Малькольма, с радостью приняли нового графа в свой круг. Мужчины обсуждали с Тором хозяйственные проблемы, а дамы с дочерьми на выданье охотно приглашали его на все вечеринки.
Почти никто из соседей не знал, при каких обстоятельствах умер Малькольм Камерон. Крестьяне Тора были неразговорчивы, а слуг Малькольма уволили прежде, чем те успели распустить сплетни. О своей жене Тор тоже не упоминал ни словом. Имя Джуэл вообще не произносилось при нем: слуги понимали, что этого делать не стоит. Поначалу прислуга хмурилась и сердилась при очередном визите какой-нибудь юной леди из соседнего поместья, но когда все увидели, что лорд Тор не поощряет надежды прекрасных дам, пересуды утихли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84