Мисс Уичвуд прекрасно понимала, что Найниэн слишком ревниво относится к Гарри Бекнему, и легко догадалась, что его стремление проследить за Люсиллой было всего лишь предлогом, позволившим ему принять это весьма заманчивое приглашение. Ее догадка превратилась в уверенность, когда Найниэн небрежно заметил в ответ на ее слова:
– О да, конечно! Надеюсь, что удастся! Должен признаться, что мне очень хотелось бы полюбоваться на графство Хейтроп! Ведь далеко не каждый может осмотреть дом, так сказать, частным образом, и было бы очень жаль пропустить такую возможность. Уверен, что туда стоит поехать!
Мисс Уичвуд согласилась с этим, и ей даже удалось удержаться от улыбки, вызванной картиной, которая тут же возникла у нее перед глазами: молодой мистер Элмор ошеломляет семью и своих знакомых небрежно брошенными репликами об изысканности и разнообразных прелестях герцогского жилища, которое он посетил – частным образом конечно же – во время своего пребывания в Бате.
Через несколько минут она проводила инспекцию, уверившись, что даже мистер Карлтонн в самом критическом своем настроении не нашел бы к чему придраться в данном случае. А если бы и нашел, она с огромным удовольствием напомнила бы ему, как, уходя с ее приема, он заметил, что поскольку Найниэн и Гарри Бекнем так рьяно заботятся о Люсилле, то ему нет никаких резонов беспокоиться о ней.
Остаток утра прошел спокойно, но вскоре после того, как леди Уичвуд удалилась в свою комнату, чтобы, по своему обыкновению, отдохнуть после ленча, мисс Уичвуд пришлось принять совершенно неожиданную посетительницу.
– К вам леди Айверли, мисс, – сообщил ей Лимбери, протягивая поднос с визитной карточкой. – Я так понял, что это мать мистера Эл-мора, поэтому я проводил ее в гостиную, подумав, что вы не захотите, чтобы я сказал ей, что вас нет дома.
– Леди Айверли? – воскликнула мисс Уичвуд. – Что могло ей здесь… Нет, конечно же нельзя было говорить, что меня нет дома! Я сейчас же поднимусь к ней!
Эннис отложила в сторону счета, которыми собиралась заняться, бросила быстрый взгляд в старинное зеркало, висящее над камином, чтобы убедиться, в порядке ли прическа, и поднялась в гостиную.
Здесь ее ожидала худощавая высокая дама, одетая в облегающее платье с коротким шлейфом из шелка цвета лаванды и шляпу с густой вуалью. С плеч ее уныло свисала шаль, на руке также уныло висел ридикюль, и даже страусовые перья на ее шляпе уныло повисли. В самой осанке незнакомки ощущалось уныние.
Мисс Уичвуд подошла к ней и с милой улыбкой сказала:
– Леди Айверли? Здравствуйте!
Леди Айверли подняла вуаль, и мисс Уичвуд открылось лицо увядшей красавицы, самой заметной чертой которого были огромные, глубоко посаженные глаза.
– Вы мисс Уичвуд? – спросила она, бросив тревожный взгляд на Эннис.
– Да, мэм, – ответила Эннис. – А вы, как я понимаю, мама Найниэна. Счастлива познакомиться с вами.
– Я знала это! – воскликнула леди Айверли дрожащим голосом. – Увы, увы!
– Простите? – недоуменно переспросила ее Эннис.
– Вы так прекрасны! – произнесла гостья, закрыв лицо руками.
В голове мисс Уичвуд пронеслась тревожная мысль о том, что она разговаривает с сумасшедшей, и она постаралась произнести как можно более ласковым тоном:
– Боюсь, что вам нехорошо, мэм; прошу вас, присядьте! Могу ли я вам чем-нибудь помочь? Может быть, вам принести стакан воды или… или чаю?
Леди Айверли рывком подняла голову и распрямила плечи. Ее руки упали и повисли вдоль тела, глаза сверкнули, и она страстно воскликнула:
– Да, мисс Уичвуд! Вы можете вернуть мне моего сына!
– Вернуть вам вашего сына? – переспросила озадаченно мисс Уичвуд.
– Нельзя ожидать, что вы поймете материнские чувства, но, конечно, вы не можете быть настолько бессердечны, чтобы остаться безучастной к мольбам матери!
Только теперь мисс Уичвуд поняла, что она разговаривает не с сумасшедшей, а с чрезвычайно чувствительной дамой, которая к тому же склонна к мелодраматическим представлениям. Ей никогда не нравились люди, которые вели себя подобным смехотворным, с ее точки зрения, образом. Эннис подумала, что леди Айверли не только глупа, но и не умеет себя вести, но она постаралась скрыть свое отношение и, мило улыбнувшись, объяснила:
– Простите, но вы составили себе неверное представление, мэм. Позвольте мне заверить вас, что Найниэн находится в Бате вовсе не из-за меня! Неужели вы подумали, что он влюблен в меня? Он был бы шокирован, если бы услышал ваши слова! Бог мой, да он относится ко мне скорее как к тетушке!
– Вы что же, считаете меня настолько глупой? – спросила леди Айверли. – Если бы я не увидела вас своими глазами, меня еще можно было бы обмануть, но я увидела вас, и мне совершенно ясно, что вы околдовали его своей роковой красотой!
– О, какая ерунда! – воскликнула мисс Уичвуд, отчаявшись что-либо объяснить. – Околдовала его, вот уж действительно! Я, конечно, делаю скидку на ваши родительские чувства, но чем, по вашему мнению, мог бы заинтересовать меня зеленый юнец вроде Найниэна? Что же касается того, что он пал жертвой моей роковой, как вы выражаетесь, красоты, подобные мысли, уверяю вас, даже не приходили ему в голову! Прошу вас, садитесь и постарайтесь успокоиться!
Леди Айверли упала в кресло, покачала головой и трагическим голосом заявила:
– Я не обвиняю вас в том, что вы намеренно околдовали его. Возможно, вы не поняли, насколько он чувствителен.
– Напротив! – сказала мисс Уичвуд, смеясь. – Я считаю его весьма чувствительным, но не к прелестям женщины моего возраста! Сейчас, насколько мне известно, он очарован дочерью одной из ближайших моих подруг, но нет никакой уверенности в том, что к завтрашнему дню он не убедит себя в том, что влюблен в какую-нибудь другую девушку. Думаю, пройдет еще несколько лет, прежде чем он перерастет свое теперешнее состояние юношеской влюбчивости.
Судя по виду леди Айверли, слова Эннис ее не убедили, но здравый смысл и спокойствие сказанного все же подействовали на нее, и она произнесла гораздо менее драматическим тоном:
– Вы хотите сказать, что он отрекся от своего дома и семьи ради девушки, которую он ни разу не видел до того, как приехал в Бат? Это невозможно!
– Нет, конечно невозможно! И я не думаю, что у него было хоть малейшее намерение отрекаться от своей семьи! Простите меня, ради бога, но если бы вы и отец не настроили его против себя тем, что принялись осыпать его упреками – причем совершенно несправедливыми! – когда он вернулся к вам, то сейчас, по всей вероятности, он был бы с вами.
Леди Айверли не обратила внимания на эти слова мисс Уичвуд, а сказала трагическим голосом:
– Я никогда не поверила бы, что он может повести себя так своенравно! Он всегда был таким хорошим, добрым мальчиком, таким разумным и таким преданным нам обоим!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
– О да, конечно! Надеюсь, что удастся! Должен признаться, что мне очень хотелось бы полюбоваться на графство Хейтроп! Ведь далеко не каждый может осмотреть дом, так сказать, частным образом, и было бы очень жаль пропустить такую возможность. Уверен, что туда стоит поехать!
Мисс Уичвуд согласилась с этим, и ей даже удалось удержаться от улыбки, вызванной картиной, которая тут же возникла у нее перед глазами: молодой мистер Элмор ошеломляет семью и своих знакомых небрежно брошенными репликами об изысканности и разнообразных прелестях герцогского жилища, которое он посетил – частным образом конечно же – во время своего пребывания в Бате.
Через несколько минут она проводила инспекцию, уверившись, что даже мистер Карлтонн в самом критическом своем настроении не нашел бы к чему придраться в данном случае. А если бы и нашел, она с огромным удовольствием напомнила бы ему, как, уходя с ее приема, он заметил, что поскольку Найниэн и Гарри Бекнем так рьяно заботятся о Люсилле, то ему нет никаких резонов беспокоиться о ней.
Остаток утра прошел спокойно, но вскоре после того, как леди Уичвуд удалилась в свою комнату, чтобы, по своему обыкновению, отдохнуть после ленча, мисс Уичвуд пришлось принять совершенно неожиданную посетительницу.
– К вам леди Айверли, мисс, – сообщил ей Лимбери, протягивая поднос с визитной карточкой. – Я так понял, что это мать мистера Эл-мора, поэтому я проводил ее в гостиную, подумав, что вы не захотите, чтобы я сказал ей, что вас нет дома.
– Леди Айверли? – воскликнула мисс Уичвуд. – Что могло ей здесь… Нет, конечно же нельзя было говорить, что меня нет дома! Я сейчас же поднимусь к ней!
Эннис отложила в сторону счета, которыми собиралась заняться, бросила быстрый взгляд в старинное зеркало, висящее над камином, чтобы убедиться, в порядке ли прическа, и поднялась в гостиную.
Здесь ее ожидала худощавая высокая дама, одетая в облегающее платье с коротким шлейфом из шелка цвета лаванды и шляпу с густой вуалью. С плеч ее уныло свисала шаль, на руке также уныло висел ридикюль, и даже страусовые перья на ее шляпе уныло повисли. В самой осанке незнакомки ощущалось уныние.
Мисс Уичвуд подошла к ней и с милой улыбкой сказала:
– Леди Айверли? Здравствуйте!
Леди Айверли подняла вуаль, и мисс Уичвуд открылось лицо увядшей красавицы, самой заметной чертой которого были огромные, глубоко посаженные глаза.
– Вы мисс Уичвуд? – спросила она, бросив тревожный взгляд на Эннис.
– Да, мэм, – ответила Эннис. – А вы, как я понимаю, мама Найниэна. Счастлива познакомиться с вами.
– Я знала это! – воскликнула леди Айверли дрожащим голосом. – Увы, увы!
– Простите? – недоуменно переспросила ее Эннис.
– Вы так прекрасны! – произнесла гостья, закрыв лицо руками.
В голове мисс Уичвуд пронеслась тревожная мысль о том, что она разговаривает с сумасшедшей, и она постаралась произнести как можно более ласковым тоном:
– Боюсь, что вам нехорошо, мэм; прошу вас, присядьте! Могу ли я вам чем-нибудь помочь? Может быть, вам принести стакан воды или… или чаю?
Леди Айверли рывком подняла голову и распрямила плечи. Ее руки упали и повисли вдоль тела, глаза сверкнули, и она страстно воскликнула:
– Да, мисс Уичвуд! Вы можете вернуть мне моего сына!
– Вернуть вам вашего сына? – переспросила озадаченно мисс Уичвуд.
– Нельзя ожидать, что вы поймете материнские чувства, но, конечно, вы не можете быть настолько бессердечны, чтобы остаться безучастной к мольбам матери!
Только теперь мисс Уичвуд поняла, что она разговаривает не с сумасшедшей, а с чрезвычайно чувствительной дамой, которая к тому же склонна к мелодраматическим представлениям. Ей никогда не нравились люди, которые вели себя подобным смехотворным, с ее точки зрения, образом. Эннис подумала, что леди Айверли не только глупа, но и не умеет себя вести, но она постаралась скрыть свое отношение и, мило улыбнувшись, объяснила:
– Простите, но вы составили себе неверное представление, мэм. Позвольте мне заверить вас, что Найниэн находится в Бате вовсе не из-за меня! Неужели вы подумали, что он влюблен в меня? Он был бы шокирован, если бы услышал ваши слова! Бог мой, да он относится ко мне скорее как к тетушке!
– Вы что же, считаете меня настолько глупой? – спросила леди Айверли. – Если бы я не увидела вас своими глазами, меня еще можно было бы обмануть, но я увидела вас, и мне совершенно ясно, что вы околдовали его своей роковой красотой!
– О, какая ерунда! – воскликнула мисс Уичвуд, отчаявшись что-либо объяснить. – Околдовала его, вот уж действительно! Я, конечно, делаю скидку на ваши родительские чувства, но чем, по вашему мнению, мог бы заинтересовать меня зеленый юнец вроде Найниэна? Что же касается того, что он пал жертвой моей роковой, как вы выражаетесь, красоты, подобные мысли, уверяю вас, даже не приходили ему в голову! Прошу вас, садитесь и постарайтесь успокоиться!
Леди Айверли упала в кресло, покачала головой и трагическим голосом заявила:
– Я не обвиняю вас в том, что вы намеренно околдовали его. Возможно, вы не поняли, насколько он чувствителен.
– Напротив! – сказала мисс Уичвуд, смеясь. – Я считаю его весьма чувствительным, но не к прелестям женщины моего возраста! Сейчас, насколько мне известно, он очарован дочерью одной из ближайших моих подруг, но нет никакой уверенности в том, что к завтрашнему дню он не убедит себя в том, что влюблен в какую-нибудь другую девушку. Думаю, пройдет еще несколько лет, прежде чем он перерастет свое теперешнее состояние юношеской влюбчивости.
Судя по виду леди Айверли, слова Эннис ее не убедили, но здравый смысл и спокойствие сказанного все же подействовали на нее, и она произнесла гораздо менее драматическим тоном:
– Вы хотите сказать, что он отрекся от своего дома и семьи ради девушки, которую он ни разу не видел до того, как приехал в Бат? Это невозможно!
– Нет, конечно невозможно! И я не думаю, что у него было хоть малейшее намерение отрекаться от своей семьи! Простите меня, ради бога, но если бы вы и отец не настроили его против себя тем, что принялись осыпать его упреками – причем совершенно несправедливыми! – когда он вернулся к вам, то сейчас, по всей вероятности, он был бы с вами.
Леди Айверли не обратила внимания на эти слова мисс Уичвуд, а сказала трагическим голосом:
– Я никогда не поверила бы, что он может повести себя так своенравно! Он всегда был таким хорошим, добрым мальчиком, таким разумным и таким преданным нам обоим!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78