– Он первым вошел в холл и увидел там Фарли, застывшего с разинутым ртом. – Вот так! – заметил он.
– Я слышал, что подъехал экипаж, милорд! – объяснил дворецкий, во все глаза глядя на Летти.
– Да, леди Летиция в конце концов решила, что не останется ночевать на Брайанстон-стрит, – ироническим тоном сказал Кардросс. – Проходите оба в библиотеку. – Он подошел к двери и широко распахнул ее. Его встретил ошеломленный и вопрошающий взгляд Нелл.
– Джайлз, мне показалось, я слышала…
– Вы не ослышались, дорогая. Можно ли вообразить что-либо более восхитительное? Милая крошка Летти снова с нами!
– Ненавижу тебя! – страстно сказала Летти и разрыдалась.
– Летти! О Летти! Слава Богу, что ты вернулась! – воскликнула Нелл, подбегая к ней.
– Лучше бы я не вернулась! Лучше бы я умерла! – всхлипнула Летти.
– Нет, нет, не говори так! – сказала Нелл, обнимая ее одной рукой, а другую руку протягивая мистеру Эллендейлу. – Мистер Эллендейл, как я рада, что не ошиблась в вас! Я и подумать не могла, что вы совершите столь неподобающий поступок – тайно увезете ее!
Он чопорно поцеловал ей руку и сказал:
– Хотелось бы мне найти слова, чтобы выразить вашей светлости всю свою признательность. Но когда я оцениваю обстоятельства и те причины, по которым вы (не ведая всей правды) могли счесть меня непорядочным, я немею.
– Что-то незаметно, – сухо вставил Кардросс. Нелл прикусила губу и увлекла Летти на диван.
– Ну вот, душенька, сядь рядом со мной и попробуй прийти в себя! – Она увидела, с какой тревогой мистер Эллендейл смотрит на Летти, и успокаивающе улыбнулась ему: – Сейчас ей станет лучше, не волнуйтесь за нее!
Он ответил ей благодарным взглядом и тут же решительно повернулся к Кардроссу:
– Сэр, я обязан выполнить свой долг. Я выступаю от лица леди Летиции и буду краток: я просто прошу вас принять во внимание, что она молода, что она очень расстроена и что она отдала себя во власть вашего милосердия. То, что я вынужден раскрыть перед вами, по всей вероятности, будет для вас глубоким потрясением. Вы еще не знаете худшего, и моя печальная обязанность – сообщить вам об этом.
– О, я все знаю! – ответил Кардросс. – Вы собираетесь сообщить мне, что Летти украла ожерелье Кардроссов.
Летти подняла голову, лежавшую на плече Нелл.
– Я не украла! Ничего подобного! – объявила она. – Оно не принадлежало Нелл и даже не нравилось ей! Оно принадлежало семье, и значит, такое же мое, как и твое, Джайлз!
– Любимая, ты забыла: я ведь несколько раз объяснял тебе, что это не так, – серьезно сказал мистер Эллендейл.
– Нет, это так! И вообще, Джайлз ведь не хотел отдавать мне мое состояние, что же мне оставалось делать?
Мистер Эллендейл с отчаянием взглянул на нее, но, как видно, решил, что сейчас не время спорить. Вытащив из кармана пакет, он положил его на стол и сказал:
– Вот сумма, вырученная за ожерелье, милорд. Если бы я мог, я бы сделал все, что в моих силах, чтобы вернуть само ожерелье. Однако это было не в моей власти: я не имел возможности обратиться к ювелиру, которому оно было продано. Я хотел бы сказать вам, милорд…
– Позвольте мне успокоить вас! – перебил Кардросс. – Ювелир принес мне его сегодня днем, и я уже выкупил его.
– Сэр, вы сняли камень с моей души! – серьезно сказал мистер Эллендейл.
– Полагаю, что это так, – согласился Кардросс. – А теперь удовлетворите, пожалуйста, мое любопытство! Послужило ли открытие, что ваша невеста стащила ожерелье, причиной, по которой вы отказались от побега в Гретна-Грин? На каком этапе вы повернули назад?
– Никакого побега не было, милорд.
– Ну конечно не было! – сказала Нелл. – Но… куда же вы отправились, мистер Эллендейл?
– Я отяготил свою совесть обманом, – веско сказал он. – Надеюсь, мне не надо заверять вас, что такой образ действий был для меня в высшей мере отталкивающим. Обманывать ту, что так дорога мне, ту, что всецело доверилась моей порядочности и чести, – это было так тяжело, что не поддается описанию. Но когда я обнаружил, что никакие увещевания не могут убедить мою любимую вернуться домой, когда я увидел ее в таком горе и отчаянии…
– Да, я тоже видел Летти в истерике, – сказал Кардросс. – Можете не описывать мне этой сцены! Я искренне вам сочувствую. Так что же вы сделали?
– Опасаясь, что, если я заставлю ее вернуться в этот дом, она может наложить на себя руки, я согласился бежать с ней к границе, – сказал мистер Эллендейл. – Она поверила, что мы едем на север, но это было не так. Я повез ее не в Гретна-Грин, а в Уимблдон.
Наступило ошеломленное молчание.
– В Уимблдон! – нетвердым голосом произнес Кардросс. – Думаю, у вас были веские причины для такого выбора!
– Ну конечно же были! – воскликнула Нелл, дружески улыбаясь мистеру Эллендейлу. – Вы хотите сказать, что повезли ее в дом вашей матушки! Как это было мудро!
Он поклонился:
– Мне показалось, мадам, что это единственный возможный для меня образ действий. Я полностью мог быть уверенным в матушке, так как она обладает исключительным здравомыслием и возвышенной душой, а нежное, но строгое руководство, которое она осуществляет над моими сестрами, дало мне возможность надеяться, что ее влияние окажется небесполезным и для моей любимой.
– И мы видим, что так оно и случилось! – сказал Кардросс. – Дорогой мой Эллендейл, почему я никогда не имел счастья познакомиться с вашей матушкой?
– Я бы убила тебя! – задохнувшись, пробормотала Летти.
– Моя матушка, сэр, редко бывает в обществе, – натянуто сказал мистер Эллендейл.
– Но я надеюсь, что, невзирая на это, она согласила бы принять меня.
– Я не вполне понимаю вашу светлость, – сказал мистер Эллендейл еще более натянуто. – Насколько я понимаю, вы настроены шутить!
– Нет, я не шучу, – ответил Кардросс. – Буду вам весьма обязан, если вы со всей откровенностью скажете мне: теперь, увидев дурное воспитание моей сестры, ее излишнюю возбудимость и неразборчивость в средствах, которые она без колебаний применяет для достижения своей цели, не убедились ли вы, что она совершенно не годится вам в жены?
– Джайлз, не надо! – взмолилась Нелл, а Летти снова зарыдала.
– Сэр, – сказал мистер Эллендейл; он был очень бледен, но твердо взглянул в глаза Кардроссу, – я не пытаюсь отрицать ее недостатки, хотя и могу найти для них оправдание; но я люблю ее и всегда буду любить, какой бы она ни была и что бы она ни делала.
Летти перестала плакать и подняла голову с таким лицом, будто ушам своим не верила.
– Джереми! – сказала она. – О Джереми!
Кардросс повернулся к ней:
– Ты не стоишь этого, Летти.
– Не стою, – несчастным голосом сказала она. – Я знаю, что не стою, но… как бы мне хотелось постараться!
Он криво улыбнулся:
– Что ж, думаю, у тебя будет такая возможность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
– Я слышал, что подъехал экипаж, милорд! – объяснил дворецкий, во все глаза глядя на Летти.
– Да, леди Летиция в конце концов решила, что не останется ночевать на Брайанстон-стрит, – ироническим тоном сказал Кардросс. – Проходите оба в библиотеку. – Он подошел к двери и широко распахнул ее. Его встретил ошеломленный и вопрошающий взгляд Нелл.
– Джайлз, мне показалось, я слышала…
– Вы не ослышались, дорогая. Можно ли вообразить что-либо более восхитительное? Милая крошка Летти снова с нами!
– Ненавижу тебя! – страстно сказала Летти и разрыдалась.
– Летти! О Летти! Слава Богу, что ты вернулась! – воскликнула Нелл, подбегая к ней.
– Лучше бы я не вернулась! Лучше бы я умерла! – всхлипнула Летти.
– Нет, нет, не говори так! – сказала Нелл, обнимая ее одной рукой, а другую руку протягивая мистеру Эллендейлу. – Мистер Эллендейл, как я рада, что не ошиблась в вас! Я и подумать не могла, что вы совершите столь неподобающий поступок – тайно увезете ее!
Он чопорно поцеловал ей руку и сказал:
– Хотелось бы мне найти слова, чтобы выразить вашей светлости всю свою признательность. Но когда я оцениваю обстоятельства и те причины, по которым вы (не ведая всей правды) могли счесть меня непорядочным, я немею.
– Что-то незаметно, – сухо вставил Кардросс. Нелл прикусила губу и увлекла Летти на диван.
– Ну вот, душенька, сядь рядом со мной и попробуй прийти в себя! – Она увидела, с какой тревогой мистер Эллендейл смотрит на Летти, и успокаивающе улыбнулась ему: – Сейчас ей станет лучше, не волнуйтесь за нее!
Он ответил ей благодарным взглядом и тут же решительно повернулся к Кардроссу:
– Сэр, я обязан выполнить свой долг. Я выступаю от лица леди Летиции и буду краток: я просто прошу вас принять во внимание, что она молода, что она очень расстроена и что она отдала себя во власть вашего милосердия. То, что я вынужден раскрыть перед вами, по всей вероятности, будет для вас глубоким потрясением. Вы еще не знаете худшего, и моя печальная обязанность – сообщить вам об этом.
– О, я все знаю! – ответил Кардросс. – Вы собираетесь сообщить мне, что Летти украла ожерелье Кардроссов.
Летти подняла голову, лежавшую на плече Нелл.
– Я не украла! Ничего подобного! – объявила она. – Оно не принадлежало Нелл и даже не нравилось ей! Оно принадлежало семье, и значит, такое же мое, как и твое, Джайлз!
– Любимая, ты забыла: я ведь несколько раз объяснял тебе, что это не так, – серьезно сказал мистер Эллендейл.
– Нет, это так! И вообще, Джайлз ведь не хотел отдавать мне мое состояние, что же мне оставалось делать?
Мистер Эллендейл с отчаянием взглянул на нее, но, как видно, решил, что сейчас не время спорить. Вытащив из кармана пакет, он положил его на стол и сказал:
– Вот сумма, вырученная за ожерелье, милорд. Если бы я мог, я бы сделал все, что в моих силах, чтобы вернуть само ожерелье. Однако это было не в моей власти: я не имел возможности обратиться к ювелиру, которому оно было продано. Я хотел бы сказать вам, милорд…
– Позвольте мне успокоить вас! – перебил Кардросс. – Ювелир принес мне его сегодня днем, и я уже выкупил его.
– Сэр, вы сняли камень с моей души! – серьезно сказал мистер Эллендейл.
– Полагаю, что это так, – согласился Кардросс. – А теперь удовлетворите, пожалуйста, мое любопытство! Послужило ли открытие, что ваша невеста стащила ожерелье, причиной, по которой вы отказались от побега в Гретна-Грин? На каком этапе вы повернули назад?
– Никакого побега не было, милорд.
– Ну конечно не было! – сказала Нелл. – Но… куда же вы отправились, мистер Эллендейл?
– Я отяготил свою совесть обманом, – веско сказал он. – Надеюсь, мне не надо заверять вас, что такой образ действий был для меня в высшей мере отталкивающим. Обманывать ту, что так дорога мне, ту, что всецело доверилась моей порядочности и чести, – это было так тяжело, что не поддается описанию. Но когда я обнаружил, что никакие увещевания не могут убедить мою любимую вернуться домой, когда я увидел ее в таком горе и отчаянии…
– Да, я тоже видел Летти в истерике, – сказал Кардросс. – Можете не описывать мне этой сцены! Я искренне вам сочувствую. Так что же вы сделали?
– Опасаясь, что, если я заставлю ее вернуться в этот дом, она может наложить на себя руки, я согласился бежать с ней к границе, – сказал мистер Эллендейл. – Она поверила, что мы едем на север, но это было не так. Я повез ее не в Гретна-Грин, а в Уимблдон.
Наступило ошеломленное молчание.
– В Уимблдон! – нетвердым голосом произнес Кардросс. – Думаю, у вас были веские причины для такого выбора!
– Ну конечно же были! – воскликнула Нелл, дружески улыбаясь мистеру Эллендейлу. – Вы хотите сказать, что повезли ее в дом вашей матушки! Как это было мудро!
Он поклонился:
– Мне показалось, мадам, что это единственный возможный для меня образ действий. Я полностью мог быть уверенным в матушке, так как она обладает исключительным здравомыслием и возвышенной душой, а нежное, но строгое руководство, которое она осуществляет над моими сестрами, дало мне возможность надеяться, что ее влияние окажется небесполезным и для моей любимой.
– И мы видим, что так оно и случилось! – сказал Кардросс. – Дорогой мой Эллендейл, почему я никогда не имел счастья познакомиться с вашей матушкой?
– Я бы убила тебя! – задохнувшись, пробормотала Летти.
– Моя матушка, сэр, редко бывает в обществе, – натянуто сказал мистер Эллендейл.
– Но я надеюсь, что, невзирая на это, она согласила бы принять меня.
– Я не вполне понимаю вашу светлость, – сказал мистер Эллендейл еще более натянуто. – Насколько я понимаю, вы настроены шутить!
– Нет, я не шучу, – ответил Кардросс. – Буду вам весьма обязан, если вы со всей откровенностью скажете мне: теперь, увидев дурное воспитание моей сестры, ее излишнюю возбудимость и неразборчивость в средствах, которые она без колебаний применяет для достижения своей цели, не убедились ли вы, что она совершенно не годится вам в жены?
– Джайлз, не надо! – взмолилась Нелл, а Летти снова зарыдала.
– Сэр, – сказал мистер Эллендейл; он был очень бледен, но твердо взглянул в глаза Кардроссу, – я не пытаюсь отрицать ее недостатки, хотя и могу найти для них оправдание; но я люблю ее и всегда буду любить, какой бы она ни была и что бы она ни делала.
Летти перестала плакать и подняла голову с таким лицом, будто ушам своим не верила.
– Джереми! – сказала она. – О Джереми!
Кардросс повернулся к ней:
– Ты не стоишь этого, Летти.
– Не стою, – несчастным голосом сказала она. – Я знаю, что не стою, но… как бы мне хотелось постараться!
Он криво улыбнулся:
– Что ж, думаю, у тебя будет такая возможность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68