А потому Леони и ее эскорт оставили их развлекаться на свой лад, а сами покатили в легкой карете по версальской дороге. На Леони тотчас нахлынули воспоминания. Она сидела рядом с леди Фанни и через ее пышные юбки заговорила с герцогом.
– Монсеньор, а вы помните, как мы ехали в Версаль перед тем, как вы подарили мне эту цепь? – И она потрогала сапфиры, сверкавшие на ее белой шейке.
– Помню, малютка. И помню, как на обратном пути ты уснула и не желала просыпаться.
– Правда. – Она кивнула. – И как странно ехать ко двору еще раз вот так! – Она кивнула на свои юбки и развернула веер. – Принц был вчера на вечере у мадам де Кашерон, монсеньор.
– Да, я слышал, – ответил Эйвон, который там не присутствовал.
– И танцевал с девочкой два раза! – заметила миледи. – Просто забыв о приличиях!
– Верно! – согласился Руперт. – Если хотите знать мое мнение, то он туда приехал только ради Леони.
– Да, – простодушно сказала Леони. – Он сам так говорил. Мне он нравится. Руперт строго на нее посмотрел.
– Тебе не следовало сидеть с ним, болтая Бог весть о чем, – заявил он назидательно. – Когда я хотел потанцевать с тобой, то не сумел тебя найти.
Леони состроила гримаску.
– Ты говоришь так потому, что надел свой самый лучший костюм, – сообщила она ему. – И заважничал, уж я-то знаю!
Руперт расхохотался.
– Черт побери, недурно сказано! Но не стану отрицать, что это дьявольски модный кафтан. – И он с нежностью посмотрел на свой винно-красный рукав.
– Только он не такой… такой distinguй, как розовый с серым монсеньора, – сказала Леони. – А кого я увижу сегодня, монсеньор?
– Как так, дитя? А я думала, у тебя назначен десяток встреч! – заметила миледи.
– Да, мадам, но я говорю про незнакомых.
– Она ненасытна! – съехидничал Руперт. – К концу месяца она соберет целую коллекцию сердец, помяните мое слово!
– Ты увидишь короля, малютка, и королеву, и, может быть, дофина, – сказал его светлость.
– И мадам Помпадур. Я хочу ее увидеть, потому что, говорят, она очень красива.
– Очень, – согласился герцог. – Кроме того, ты увидишь ее фаворита де Стэнвиля, и графа д'О, и герцога Орлеанского.
– Tiens! – сказала Леони.
Наконец они приехали в Версаль, и следом за леди Фанни она поднялась по мраморной лестнице в Зеркальную галерею, огляделась и глубоко вздохнула.
– Как я хорошо все помню!
– Ради всего святого, деточка, не говори так! – просительно сказала Фанни. – Ты никогда здесь прежде не бывала. Чтобы я больше не слышала от тебя никаких воспоминаний!
– Да, мадам, – смущенно ответила Леони. – О, вон мосье де Лавале!
Де Лавале подошел к ним, с любопытством искоса поглядывая на ненапудренные волосы Леони, Руперт скрылся в толпе, ища кого-нибудь из приятелей, и исчез надолго.
Очень многие теперь оглядывались на Леони.
– Dis donc, – сказал де Стэнвиль, – кто эта огненная головка? Я ее не узнаю.
Его приятель де Салли взял понюшку табака.
– Неужели ты не слышал? – спросил он. —
Новейшая красавица! Воспитанница Эйвона.
– О-о! Про нее я слышал, – кивнул де Стэнвиль. – Новая игрушка Конде, э?
– Нет, нет, друг мой! – Де Салли энергично потряс головой. – Новая богиня Конде!
Леони делала реверанс герцогине де ла Рок, и тут де Стэнвиль увидел леди Фанни.
– А, так Аластейр привез свою очаровательную сестрицу! Madame, votre serviteur!
Фанни обернулась.
– А, это вы, мосье! – Она протянула руку. – Сколько лет мы не виделись!
– Мадам, когда я гляжу на вас, протекшие годы исчезают, – сказал де Стэнвиль, целуя ей руку. – Но тогда это ведь был «Этьен», а не холодное «мосье»?
Миледи закрылась веером.
– Право, не помню! – сказала она. – Без сомнения, я была очень глупенькой… в то давнее время!
Де Стэнвиль отвел ее в сторону, и они стали перебирать прошлое. Заметив, как занята его сестра, Эйвон извлек Леони из непрерывно растущего кольца поклонников и повел представить графу д'О, который приближался к ним по галерее. Вскоре подошла Фанни, расставшись с де Стэнвилем. Граф учтиво ей поклонился.
– Мадам, могу ли я выразить вам, как я восхищен вашей питомицей? – Он указал сверкающей перстнями рукой туда, где Леони вступила в разговор с застенчивой девушкой, только еще начавшей выезжать, с которой познакомилась на своем балу.
Фанни кивнула.
– Она вам понравилась, мосье?
– Но как могло быть иначе, мадам? Она йclatante! Эти волосы и эти глаза! Я предсказываю succиs йnorme. – Он поклонился и отошел с приятелем.
Леони вернулась к Эйвону.
– Монсеньор, по-моему, молодые люди очень глупы, – сказала она категорично.
– Несомненно, малютка. Но кто тот несчастный, кто навлек на себя твое неудовольствие?
– Мосье де Танквилль, монсеньор. Он говорит, что я жестока! Но это же не так, правда?
– Разумеется, так, дитя, – возразила миледи. – Барышням положено быть жестокими. Это de rigueur!
– А, ба! – сказала Леони. – А где король, монсеньор?
– У камина, малютка. Фанни, отведи ее к королю.
Миледи сложила веер.
– Но ты испросил позволения, Джастин?
– Конечно, моя дорогая. Вас ожидают.
И Фанни повела Леони в глубь галереи и низко присела перед его величеством, который соизволил обойтись с ней очень милостиво. За королем с герцогом Орлеанским и двумя-тремя придворными стоял Конде. Леони перехватила его взгляд, и на ее щеках заиграли ямочки. Его величество сказал леди Фанни несколько благосклонных слов о мадемуазель де Боннар, королева похвалила ее красоту, и миледи проследовала с ней дальше, уступив место другим искателям августейшего внимания.
– Bon! – сказала Леони. – Вот я и побеседовала с королем. – Она обернулась к Эйвону. – Монсеньор, а что я говорила? Он совсем такой, как на монетах.
К ней подошел Конде, и леди Фанни тактично удалилась.
– А, сказочная принцесса, сегодня вы пылаете в наших сердцах!
Леони прикоснулась к своим кудрям.
– Но это неучтиво – говорить со мной о моих рыжих волосах! – заявила она.
– Рыжих? – вскричал Конде. – Это цвет меди, принцесса, а глаза у вас точно фиалки, приколотые к вашему корсажу. Вы очаровали меня, как белая роза, а теперь совсем околдовали, как золотая роза.
– Мосье, – строго сказала Леони. – Так разговаривает мосье де Танквилль. Мне это совсем не
нравится.
– Мадемуазель, я у ваших ног! Скажите, что мне сделать, чтобы вернуть ваше расположение? Леони посмотрела на него, что-то обдумывая.
Он засмеялся.
– О-ла-ла! Какой-нибудь рыцарский подвиг, enfin? У нее заблестели глаза.
– Мне очень хочется пить, мосье, – сказала она жалобно.
Кавалер, стоявший в нескольких шагах от них, посмотрел на нее с изумлением и обернулся к приятелю.
– Mon Dieu, ты слышал, Луи? Кто эта красотка, у которой хватает дерзости послать Конде принести ей напиться?!
– Как, ты не знаешь? – воскликнул тот. – Это мадемуазель де Боннар, воспитанница английского герцога!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86