Кроме него, жилищ попадалось очень мало. В сумерках Ширли не видела ничего, кроме полей, печально раскинувшихся до горизонта, который серой линией обозначался вдали. В полмиле от села несколько деревьев нарушали монотонность пейзажа. Но вот деревья стали попадаться чаще, и Ширли почувствовала запах сосен, увидела в угасающем свете серебристую кору берез. Пропитанные влагой опавшие листья покрывали дорогу. Никаких признаков жизни. Ширли подумала, что, возможно, слишком сыро, поэтому не видно кроликов, обычно в это время трусливо перебегавших дорогу и отваживавшихся покинуть свои норы.
У нее не было возможности определить расстояние, которое она прошла, но, вероятно, не меньше двух миль, а потому она начала оглядываться в поисках ворот. Злясь на себя, с презрительным удовольствием она обвиняла погоду и сумерки в своей нервозности. Дождь падал мягко и без остановки; ни одно дуновение ветерка не шевелило листья на деревьях; вокруг не было ни души. Несколько раз она ловила себя на том, что напрягает слух, чтобы услышать звук – какой именно, она не знала. Возможно, шагов, а возможно, шелеста шин машины на дороге. В какой-то момент ей показалось, что она слышит в отдалении рокот мотора машины, но ни одна не проехала мимо, и она решила, что либо она ошиблась, либо где-то поблизости проходит другая дорога.
Белое пятно впереди привлекло ее внимание. Она подошла ближе и обнаружила ворота у начала лесной просеки. Они были полуоткрыты. Она не решалась войти и высматривала табличку с названием на столбах ворот с полуоблезшей краской.
Улыбнувшись, она поняла, что ее подвело чисто городское мышление. Конечно же, здесь не может быть таблички. Сельские жители всегда знают, кто где живет, а потому на воротах не прикрепляют таблички. Однако для приезжих это очень неудобно.
Она прошла несколько ярдов, растерянно оглядываясь, но через пять минут увидела впереди большие металлические ворота и свет, падавший из сторожки. Эти ворота наверняка вели в поместье. Она повернулась и быстро пошла назад к первым.
В лесу было темно и таинственно; здесь рос густой подлесок, папоротник высотой в три фута потемнел от осенних холодов, тут и там виднелись кусты ежевики. Земля под ногами Ширли была скользкая от дождя, в колеях от колес машин стояли мутные лужи.
Она осторожно шла вперед, высматривая сквозь сгустившиеся сумерки коттедж. Недалеко от ворот тропинка разветвлялась. Она увидела в конце короткой тропинки свет и свернула налево.
Опять запахло соснами, и лес поредел. Земля под ногами была покрыта толстым слоем хвои, заглушившим звук шагов. Повсюду валялись упавшие шишки. Подлесок исчез; стройные стволы, блестевшие от дождя, ряд за рядом тянулись вдаль, скрываясь за стеной моросящего дождя и сгустившегося мрака.
Полная тишина навевала страх. Дождь, падавший бесшумно и быстро, казался пеленой, поглощавшей обычные звуки леса. Ширли сжала зубы, нащупала в глубоком кармане пальто холодный ствол автоматического пистолета и успокоилась.
Тропинка сделала поворот, и сразу вдалеке стали видны огни. Ширли вышла к озеру – искусственному резервуару для воды, сооруженному в конце широкой аллеи, прорубленной на юг от особняка. Редкие огни светились в темноте. Она с трудом различала очертания особняка на фоне неба и просторную лужайку на краю леса. На противоположном от особняка берегу озера, вид которого открывался из окон, выходивших на юг, находился белый павильон, построенный в классическом стиле, столь распространенном в восемнадцатом веке. В темноте он казался призрачным, его окна были слепы и не зашторены, Ширли почувствовала, как кровь стучит в висках. Павильон, стоявший среди деревьев, выглядел заброшенным и на удивление угрожающим. Желание убежать охватило ее, и она несколько минут стояла в тени деревьев, вглядываясь в павильон, в то время как предчувствие опасности молоточком стучало в голове.
Она стояла так тихо, что, казалось, слышала биение своего сердца. Где-то неподалеку крик фазана пронзил мертвую тишину, и она услышала шелест крыльев. Она вздрогнула и прислушалась. Никаких звуков не последовало, и она решила, что рыскавшая по лесу лиса поймала фазана.
Она вынула из кармана пистолет и взвела затвор, щелчок подействовал на нее успокаивающе. Она отвела предохранитель и спокойным шагом направилась к павильону.
Дверь была не заперта, ручка резко скрипнула, когда она нажала на нее. Дверь открылась вовнутрь, и она прижалась к стене. Ни малейшего звука, выдававшего присутствие живого существа, не доносилось из павильона. Она вынула из кармана фонарик, включила его и вошла.
Павильон был пуст. Садовая мебель, плетеные кресла и стол, несколько пестрых подушек для лодочных сидений – вот все, что находилось здесь. Ширли медленно посветила фонариком вокруг, осветив каждый угол. Закрыв за собой дверь, она заставила себя сесть в одно из кресел и выключила фонарик.
Когда глаза привыкли к полумраку, она стала различать различные предметы, находившиеся в комнате. Инстинкт, предостерегавший ее не подходить к павильону, с новой силой заговорил в ней и заставил отодвинуть кресло, на котором она сидела, к стене. Окна, в темноте казавшиеся сероватыми нишами, окружали ее. Она уверила себя, что никто не может увидеть ее с улицы без помощи фонаря.
Услышав тиканье часов на руке, она отодвинула край перчатки и посмотрела на циферблат. Светящиеся стрелки показывали двадцать минут седьмого. Коллинз опаздывал. Мысль, что он сыграл с ней злую шутку, на момент вызвала чувство грозившей ей опасности. Она сжала губы, прислушиваясь, не раздастся ли звук приближающихся шагов.
Но она ничего не услышала, кроме, пожалуй, хруста ветки, но затем скрип дверной ручки раздался в тишине, и ее сердце забилось от страха. Она встала, приложив палец к предохранителю пистолета.
На пороге стоял человек. Она не могла различить его лица и ждала, что же последует, тяжело дыша.
– Вы здесь, мисс?
Слова были произнесены так тихо, что она едва услышала их. Голос принадлежал лакею.
– Да, вы опоздали, – сказала она и включила фонарик. Он подался вперед.
– Выключите! Не надо света! – прошептал он умоляюще.
Она подчинилась, но, как можно холодней, сказала:
– Берегитесь, а то получите пулю, если нападете на меня. Что случилось?
В момент его появления, при свете фонарика она бросила взгляд на его лицо и заметила, что оно мертвенно-бледное, на лбу капельки пота. Он с трудом дышал, голова была наклонена, словно он к чему-то прислушивался.
Он подошел к ней и схватил за запястье левой руки.
– Ради Бога, уходите отсюда, – прошептал он. – Мне не надо было позволять вам приходить сюда! Я предупреждал, что это опасно. Кто-то следит за мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
У нее не было возможности определить расстояние, которое она прошла, но, вероятно, не меньше двух миль, а потому она начала оглядываться в поисках ворот. Злясь на себя, с презрительным удовольствием она обвиняла погоду и сумерки в своей нервозности. Дождь падал мягко и без остановки; ни одно дуновение ветерка не шевелило листья на деревьях; вокруг не было ни души. Несколько раз она ловила себя на том, что напрягает слух, чтобы услышать звук – какой именно, она не знала. Возможно, шагов, а возможно, шелеста шин машины на дороге. В какой-то момент ей показалось, что она слышит в отдалении рокот мотора машины, но ни одна не проехала мимо, и она решила, что либо она ошиблась, либо где-то поблизости проходит другая дорога.
Белое пятно впереди привлекло ее внимание. Она подошла ближе и обнаружила ворота у начала лесной просеки. Они были полуоткрыты. Она не решалась войти и высматривала табличку с названием на столбах ворот с полуоблезшей краской.
Улыбнувшись, она поняла, что ее подвело чисто городское мышление. Конечно же, здесь не может быть таблички. Сельские жители всегда знают, кто где живет, а потому на воротах не прикрепляют таблички. Однако для приезжих это очень неудобно.
Она прошла несколько ярдов, растерянно оглядываясь, но через пять минут увидела впереди большие металлические ворота и свет, падавший из сторожки. Эти ворота наверняка вели в поместье. Она повернулась и быстро пошла назад к первым.
В лесу было темно и таинственно; здесь рос густой подлесок, папоротник высотой в три фута потемнел от осенних холодов, тут и там виднелись кусты ежевики. Земля под ногами Ширли была скользкая от дождя, в колеях от колес машин стояли мутные лужи.
Она осторожно шла вперед, высматривая сквозь сгустившиеся сумерки коттедж. Недалеко от ворот тропинка разветвлялась. Она увидела в конце короткой тропинки свет и свернула налево.
Опять запахло соснами, и лес поредел. Земля под ногами была покрыта толстым слоем хвои, заглушившим звук шагов. Повсюду валялись упавшие шишки. Подлесок исчез; стройные стволы, блестевшие от дождя, ряд за рядом тянулись вдаль, скрываясь за стеной моросящего дождя и сгустившегося мрака.
Полная тишина навевала страх. Дождь, падавший бесшумно и быстро, казался пеленой, поглощавшей обычные звуки леса. Ширли сжала зубы, нащупала в глубоком кармане пальто холодный ствол автоматического пистолета и успокоилась.
Тропинка сделала поворот, и сразу вдалеке стали видны огни. Ширли вышла к озеру – искусственному резервуару для воды, сооруженному в конце широкой аллеи, прорубленной на юг от особняка. Редкие огни светились в темноте. Она с трудом различала очертания особняка на фоне неба и просторную лужайку на краю леса. На противоположном от особняка берегу озера, вид которого открывался из окон, выходивших на юг, находился белый павильон, построенный в классическом стиле, столь распространенном в восемнадцатом веке. В темноте он казался призрачным, его окна были слепы и не зашторены, Ширли почувствовала, как кровь стучит в висках. Павильон, стоявший среди деревьев, выглядел заброшенным и на удивление угрожающим. Желание убежать охватило ее, и она несколько минут стояла в тени деревьев, вглядываясь в павильон, в то время как предчувствие опасности молоточком стучало в голове.
Она стояла так тихо, что, казалось, слышала биение своего сердца. Где-то неподалеку крик фазана пронзил мертвую тишину, и она услышала шелест крыльев. Она вздрогнула и прислушалась. Никаких звуков не последовало, и она решила, что рыскавшая по лесу лиса поймала фазана.
Она вынула из кармана пистолет и взвела затвор, щелчок подействовал на нее успокаивающе. Она отвела предохранитель и спокойным шагом направилась к павильону.
Дверь была не заперта, ручка резко скрипнула, когда она нажала на нее. Дверь открылась вовнутрь, и она прижалась к стене. Ни малейшего звука, выдававшего присутствие живого существа, не доносилось из павильона. Она вынула из кармана фонарик, включила его и вошла.
Павильон был пуст. Садовая мебель, плетеные кресла и стол, несколько пестрых подушек для лодочных сидений – вот все, что находилось здесь. Ширли медленно посветила фонариком вокруг, осветив каждый угол. Закрыв за собой дверь, она заставила себя сесть в одно из кресел и выключила фонарик.
Когда глаза привыкли к полумраку, она стала различать различные предметы, находившиеся в комнате. Инстинкт, предостерегавший ее не подходить к павильону, с новой силой заговорил в ней и заставил отодвинуть кресло, на котором она сидела, к стене. Окна, в темноте казавшиеся сероватыми нишами, окружали ее. Она уверила себя, что никто не может увидеть ее с улицы без помощи фонаря.
Услышав тиканье часов на руке, она отодвинула край перчатки и посмотрела на циферблат. Светящиеся стрелки показывали двадцать минут седьмого. Коллинз опаздывал. Мысль, что он сыграл с ней злую шутку, на момент вызвала чувство грозившей ей опасности. Она сжала губы, прислушиваясь, не раздастся ли звук приближающихся шагов.
Но она ничего не услышала, кроме, пожалуй, хруста ветки, но затем скрип дверной ручки раздался в тишине, и ее сердце забилось от страха. Она встала, приложив палец к предохранителю пистолета.
На пороге стоял человек. Она не могла различить его лица и ждала, что же последует, тяжело дыша.
– Вы здесь, мисс?
Слова были произнесены так тихо, что она едва услышала их. Голос принадлежал лакею.
– Да, вы опоздали, – сказала она и включила фонарик. Он подался вперед.
– Выключите! Не надо света! – прошептал он умоляюще.
Она подчинилась, но, как можно холодней, сказала:
– Берегитесь, а то получите пулю, если нападете на меня. Что случилось?
В момент его появления, при свете фонарика она бросила взгляд на его лицо и заметила, что оно мертвенно-бледное, на лбу капельки пота. Он с трудом дышал, голова была наклонена, словно он к чему-то прислушивался.
Он подошел к ней и схватил за запястье левой руки.
– Ради Бога, уходите отсюда, – прошептал он. – Мне не надо было позволять вам приходить сюда! Я предупреждал, что это опасно. Кто-то следит за мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69