Со стоном она упала на этот член, почувствовав, как он заполнил ее.
Волк затрепетал и сжал зубы, чтобы сразу не кончить, когда ее тугое влажное влагалище накрыло его со слепящей пеленой экстаза.
Иден ощутила, как изжаждавшееся ее тело каждой клеточкой требует от нее движения. И она не устояла. Раздвинув бедра и упираясь коленями, она чуть двинулась вдоль его тела. Он задохнулся.
Ощутив, что она так же жаждет, как и он, Волк с трудом сдерживал себя. Он должен сделать так, чтобы ей было хорошо. Он приподнимал ее, бедра руками, давая ей ощутить скольжение тел. Когда она быстро ухватила ритм, который он предложил ей, изгибаясь вверх, то толчком вонзился еще глубже, и она стала раскачиваться все яростнее.
Коса ее расплелась, и теперь роскошные серебристо-золотые волосы накрыли его раскачивающейся пеленой. Волк ухватился за них руками и притянул ее к себе для долгого жадного поцелуя. И пока не кончился воздух, губы не отпускали друг друга. Руки его заскользили вдоль ее тела, от талии к грудям, которые он приподнимал и опускал благоговейно.
Иден ощущала прожигающее ее грубое, первобытное наслаждение и понимала, что это и есть настоящая любовь. До этого Ласло лишь брал ее, ничего не давая взамен. А эта любовная схватка была великолепием, превосходящим самые ее безумные мечты. И тем не менее она страстно жаждала еще чего-то… чего-то неведомого, не имеющего названия…
Волк вглядывался в ее светлую, живую красоту, в тело, движущееся с естественной грацией, в раскрасневшуюся кожу и закрытые в экстазе глаза. И тут он ощутил первое трепетное сжатие матки глубоко в ее чреве.
— Открой глаза, Иден, любимая, посмотри на меня.
Она резко раскрыла глаза, удивляясь, что ее окликают… Содрогания волна за волной охватывали ее тело с каждым его посылом внутрь. Она смотрела на него расширенными от страсти глазами, завороженная ощущением разбухания его члена и тем, что тело его извивается в конвульсиях. И она поняла, что в этот момент он испытывает то же, что и она, — блаженство.
Иден рухнула ему на грудь, взмокшая, истомленная и безгранично удовлетворенная. Он обнял ее, обхватив коленями бедра и стал покачивать.
— Иден, Иден, я знал, что нам будет хорошо, но не представлял, чтобы настолько. — Он поцеловал ее в шею, затем взял лицо в ладони и поцеловал в губы. И когда ощутил соль слез на щеках, тревожно напрягся всем телом. — Иден, я сделал тебе больно?
— Ну что ты, конечно же, нет, — сказала она низким приглушенным голосом, поглаживая его плечи и густые темные волосы. — Мне было так приятно, я и представить себе не могла, что так может быть… с тобой так прекрасно… Ты у меня должен был быть первым. Волк. А я…
Он закрыл ей рот поцелуем и крепко обнял.
— Но ведь я и стал первым, кто сделал как положено, разве нет? — Она кивнула, соглашаясь, а он продолжил:
— Ну, стало быть, дело только в этом, моя любимая. Тебя использовали и обманули. Но это было все до, и оно прошло. И больше не плачь об этом, обещаешь?
— А если это слезы радости, как с ними быть, Волк? Ты мне их разрешаешь?
— Требую, — сказал он прерывающимся голосом, покрывая поцелуями веки и щеки и осушая слезы.
— А ведь нам надо ехать в резервацию. Доктор Торрес будет волноваться, — наконец сказала Иден, впуская реальность в их идиллию.
— А я по-прежнему полагаю, что тебе опасно находиться в «Белой горе». Если бы отец был дома, разве он отпустил бы тебя?
Она пожала плечами.
— Но ведь его нет, а со мною ты. Ты единственная защита, которая мне нужна, Волк.
Прескотт
Леонард Поткин был самодовольным мужчиной шести футов одного дюйма роста, с желтовато-бледным лицом. Пригладив тупыми пальцами волнистые серебристые волосы, он нацепил изящный котелок, одернул на животе парчовый жилет и выбрался из утреннего дилижанса. Несмотря на жуткую дорогу из Санта-Фе, он чувствовал себя замечательно, мужчиной что надо, особенно для такой глухой территориальной столицы, как Прескотт. Но как старший инспектор Управления по делам индейцев юго-западного округа он должен был сохранять определенный имидж. Должно быть, та группа западных мужланов в накрахмаленных рубашках и застегнутых пиджаках и есть встречающие. По крайней мере, не опоздали. — В отличие от этого дилижанса, кочующего по Богом забытым пустыням.
— Джентльмены, — кивнул он, когда щеголевато одетый молодой человек, с темными волосами и аккуратными чертами лица, предложил ему руку.
— Мистер Поткин, я член законодательного собрания Эдвард Стэнли, и это мои коллеги, — член законодательного собрания Броктон Стайлз и член палаты представителей Риз Смит. — Двое джентльменов постарше почтительно протянули руки. — А это мистер Клемент Элгрен, владелец газеты «Аризона майнер».
Обмениваясь любезностями, эскорт и гость двинулись к большому открытому экипажу, стоящему за углом людной станции дилижансов. Когда выехали на широкую Монтесума-стрит, типичную для приграничных городков, с чередой салунов и данс-холлов, гость проигнорировал все эти деревенские прелести и сразу приступил к делу.
— Я могу понять, почему не прибыл исполняющий обязанности губернатора Госпер, но, откровенно говоря, джентльмены, я удивлен, почему с вами нет мистера Маккрори. Ведь это по его настоянию, в конце концов, предпринято данное серьезное расследование, — сказал Поткин, замечая кислые выражения лиц Элгрена и Стайлза.
— Маккрори — смутьян, индейский прихвостень, — с местным гнусавым акцентом проговорил член палаты представителей Смит.
— Ну, Рис, мы не должны так пренебрежительно отзываться об одном из ведущих бизнесменов территории, — умиротворяюще вмешался Стэнли. — Мистер Маккрори будет присутствовать вечером на банкете в вашу честь, мистер Поткин. Как и исполняющий обязанности губернатора. Там мистер Маккрори и изложит свое дело.
— Как же, дело, — фыркнул Элгрен. — Маккрори хочет, чтобы с этими дикарями нянчились. Бывал я в этой резервации и могу сказать вам, мистер Поткин, что они живут там, ну, как животные.
— Маккрори представил несколько серьезных обвинений против торгового агента «Белой горы» Калеба Лемпа, — ровно сказал Поткин, удивленный таким пылом Смита и Элгрена.
Но тут вмешался зычный голос члена законодательного собрания Стайлза:
— Лемп, этот маленький жадный человечек, действительно является политическим недоразумением, и президент Хейс просто должен его без шума сместить и заменить другим человеком.
— Но для начала надобно найти на это место достойного кандидата, — ответил Поткин с торжественной серьезностью, переводя взгляд с одного на другого.
— Я уверен, что есть немало опытных людей, — осторожно сказал Эдвард Стэнли.
— Эту должность хочет получить мистер Маккрори. Но разумеется, не этим соображением вызваны его обвинения против агента Лемпа, — сказал Поткин, зондируя почву и постепенно понимая, что чувствует большинство в этой столице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Волк затрепетал и сжал зубы, чтобы сразу не кончить, когда ее тугое влажное влагалище накрыло его со слепящей пеленой экстаза.
Иден ощутила, как изжаждавшееся ее тело каждой клеточкой требует от нее движения. И она не устояла. Раздвинув бедра и упираясь коленями, она чуть двинулась вдоль его тела. Он задохнулся.
Ощутив, что она так же жаждет, как и он, Волк с трудом сдерживал себя. Он должен сделать так, чтобы ей было хорошо. Он приподнимал ее, бедра руками, давая ей ощутить скольжение тел. Когда она быстро ухватила ритм, который он предложил ей, изгибаясь вверх, то толчком вонзился еще глубже, и она стала раскачиваться все яростнее.
Коса ее расплелась, и теперь роскошные серебристо-золотые волосы накрыли его раскачивающейся пеленой. Волк ухватился за них руками и притянул ее к себе для долгого жадного поцелуя. И пока не кончился воздух, губы не отпускали друг друга. Руки его заскользили вдоль ее тела, от талии к грудям, которые он приподнимал и опускал благоговейно.
Иден ощущала прожигающее ее грубое, первобытное наслаждение и понимала, что это и есть настоящая любовь. До этого Ласло лишь брал ее, ничего не давая взамен. А эта любовная схватка была великолепием, превосходящим самые ее безумные мечты. И тем не менее она страстно жаждала еще чего-то… чего-то неведомого, не имеющего названия…
Волк вглядывался в ее светлую, живую красоту, в тело, движущееся с естественной грацией, в раскрасневшуюся кожу и закрытые в экстазе глаза. И тут он ощутил первое трепетное сжатие матки глубоко в ее чреве.
— Открой глаза, Иден, любимая, посмотри на меня.
Она резко раскрыла глаза, удивляясь, что ее окликают… Содрогания волна за волной охватывали ее тело с каждым его посылом внутрь. Она смотрела на него расширенными от страсти глазами, завороженная ощущением разбухания его члена и тем, что тело его извивается в конвульсиях. И она поняла, что в этот момент он испытывает то же, что и она, — блаженство.
Иден рухнула ему на грудь, взмокшая, истомленная и безгранично удовлетворенная. Он обнял ее, обхватив коленями бедра и стал покачивать.
— Иден, Иден, я знал, что нам будет хорошо, но не представлял, чтобы настолько. — Он поцеловал ее в шею, затем взял лицо в ладони и поцеловал в губы. И когда ощутил соль слез на щеках, тревожно напрягся всем телом. — Иден, я сделал тебе больно?
— Ну что ты, конечно же, нет, — сказала она низким приглушенным голосом, поглаживая его плечи и густые темные волосы. — Мне было так приятно, я и представить себе не могла, что так может быть… с тобой так прекрасно… Ты у меня должен был быть первым. Волк. А я…
Он закрыл ей рот поцелуем и крепко обнял.
— Но ведь я и стал первым, кто сделал как положено, разве нет? — Она кивнула, соглашаясь, а он продолжил:
— Ну, стало быть, дело только в этом, моя любимая. Тебя использовали и обманули. Но это было все до, и оно прошло. И больше не плачь об этом, обещаешь?
— А если это слезы радости, как с ними быть, Волк? Ты мне их разрешаешь?
— Требую, — сказал он прерывающимся голосом, покрывая поцелуями веки и щеки и осушая слезы.
— А ведь нам надо ехать в резервацию. Доктор Торрес будет волноваться, — наконец сказала Иден, впуская реальность в их идиллию.
— А я по-прежнему полагаю, что тебе опасно находиться в «Белой горе». Если бы отец был дома, разве он отпустил бы тебя?
Она пожала плечами.
— Но ведь его нет, а со мною ты. Ты единственная защита, которая мне нужна, Волк.
Прескотт
Леонард Поткин был самодовольным мужчиной шести футов одного дюйма роста, с желтовато-бледным лицом. Пригладив тупыми пальцами волнистые серебристые волосы, он нацепил изящный котелок, одернул на животе парчовый жилет и выбрался из утреннего дилижанса. Несмотря на жуткую дорогу из Санта-Фе, он чувствовал себя замечательно, мужчиной что надо, особенно для такой глухой территориальной столицы, как Прескотт. Но как старший инспектор Управления по делам индейцев юго-западного округа он должен был сохранять определенный имидж. Должно быть, та группа западных мужланов в накрахмаленных рубашках и застегнутых пиджаках и есть встречающие. По крайней мере, не опоздали. — В отличие от этого дилижанса, кочующего по Богом забытым пустыням.
— Джентльмены, — кивнул он, когда щеголевато одетый молодой человек, с темными волосами и аккуратными чертами лица, предложил ему руку.
— Мистер Поткин, я член законодательного собрания Эдвард Стэнли, и это мои коллеги, — член законодательного собрания Броктон Стайлз и член палаты представителей Риз Смит. — Двое джентльменов постарше почтительно протянули руки. — А это мистер Клемент Элгрен, владелец газеты «Аризона майнер».
Обмениваясь любезностями, эскорт и гость двинулись к большому открытому экипажу, стоящему за углом людной станции дилижансов. Когда выехали на широкую Монтесума-стрит, типичную для приграничных городков, с чередой салунов и данс-холлов, гость проигнорировал все эти деревенские прелести и сразу приступил к делу.
— Я могу понять, почему не прибыл исполняющий обязанности губернатора Госпер, но, откровенно говоря, джентльмены, я удивлен, почему с вами нет мистера Маккрори. Ведь это по его настоянию, в конце концов, предпринято данное серьезное расследование, — сказал Поткин, замечая кислые выражения лиц Элгрена и Стайлза.
— Маккрори — смутьян, индейский прихвостень, — с местным гнусавым акцентом проговорил член палаты представителей Смит.
— Ну, Рис, мы не должны так пренебрежительно отзываться об одном из ведущих бизнесменов территории, — умиротворяюще вмешался Стэнли. — Мистер Маккрори будет присутствовать вечером на банкете в вашу честь, мистер Поткин. Как и исполняющий обязанности губернатора. Там мистер Маккрори и изложит свое дело.
— Как же, дело, — фыркнул Элгрен. — Маккрори хочет, чтобы с этими дикарями нянчились. Бывал я в этой резервации и могу сказать вам, мистер Поткин, что они живут там, ну, как животные.
— Маккрори представил несколько серьезных обвинений против торгового агента «Белой горы» Калеба Лемпа, — ровно сказал Поткин, удивленный таким пылом Смита и Элгрена.
Но тут вмешался зычный голос члена законодательного собрания Стайлза:
— Лемп, этот маленький жадный человечек, действительно является политическим недоразумением, и президент Хейс просто должен его без шума сместить и заменить другим человеком.
— Но для начала надобно найти на это место достойного кандидата, — ответил Поткин с торжественной серьезностью, переводя взгляд с одного на другого.
— Я уверен, что есть немало опытных людей, — осторожно сказал Эдвард Стэнли.
— Эту должность хочет получить мистер Маккрори. Но разумеется, не этим соображением вызваны его обвинения против агента Лемпа, — сказал Поткин, зондируя почву и постепенно понимая, что чувствует большинство в этой столице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97