Интересно, на кого она похожа: на отца или на мать?
Леди Нэнселлок подошла к Элвине и положила руку ей на плечо.
— Мисс Элвина зашла навестить нас, — сказала она. — Мы большие друзья. Я — мисс Нэнселлок из Маунт Уиддена. Вы, наверное, видели наш дом.
— Да, мне его показали, когда мы ехали со станции.
— Я надеюсь, вы не сердитесь на Элвину. Глядя прямо в дерзкие голубые глаза девочки, я ответила:
— Мне трудно сердиться на то, что произошло до моего приезда.
— Она относится ко мне… к нам… как к родственникам, — продолжала Селестина Нэнселлок. — Наши семьи всегда были хорошими соседями.
— Я уверена, что это соседство для нее большая поддержка, — ответила я и впервые внимательно взглянула на Селестину Нэнселлок. Она была выше меня и совсем не красавица. Волосы неопределенного цвета, глаза карие, лицо бледное. Она производила впечатление человека замкнутого, лишенного яркой индивидуальности. Но, может быть, это дерзость Элвины и высокомерность миссис Полгрей создавали такое впечатление.
— Надеюсь, мисс Лей, — сказала она, — что, если вам понадобится мой совет по любому поводу, вы без колебаний обратитесь ко мне. Видите ли, я живу очень близко, и, мне кажется, что здесь ко мне относятся как к члену семьи.
— Благодарю вас, вы очень любезны.
— Мы хотим, чтобы вам здесь было хорошо, мисс Лей, — ее кроткие глаза встретились с моими. — Мы все этого хотим.
— Спасибо. Я полагаю, — продолжала я, — что сейчас Элвина должна отправиться в постель. Ей, наверное, уже давно пора спать.
Селестина улыбнулась:
— Вы правы. Так оно и есть. Она обычно пьет молоко с печеньем в классной комнате в половине восьмого, а сейчас уже девятый час. Но сегодня я уложу ее. Возвращайтесь к себе, мисс Лей. Вы, наверно, устали с дороги.
Прежде чем я успела что-либо ответить, Элвина воскликнула:
— Нет, Селестина. Пусть она это сделает. Она — моя гувернантка. Это ее обязанность.
Лицо Селестины сразу же приняло огорченное выражение, а Элвина не смогла сдержать торжествующей улыбки. Мне показалось, что я поняла ее: девочка чувствовала свою власть и отказалась, чтобы Селестина укладывала ее спать только потому, что той этого хотелось.
— Ну, хорошо, — сказала Селестина, — тогда я могу ехать домой.
Она глядела на Элвину, словно ожидая, что та передумает и станет упрашивать ее остаться, но Элвина с любопытством разглядывала меня и не обращала на нее никакого внимания.
— Спокойной ночи, — сказала она, не поворачиваясь, и бросила мне:
— Пошли. Я есть хочу.
— Ты забыла поблагодарить мисс Нэнселлок за то, что она привезла тебя домой, — напомнила я.
— Нет, не забыла, — отрезала она, — я никогда ничего не забываю.
— Ну, значит, у тебя память намного лучше, чем манеры, — заметила я. Все были поражены — все, без исключения. Пожалуй, и я тоже. Но я понимала, что если хочу добиться послушания, мне надо быть твердой.
Элвина покраснела, глаза сделались злыми. Она хотела ответить, но не нашлась и выбежала из комнаты.
— Ну вот! — сказала миссис Полгрей. — Мисс Нэнселлок, спасибо вам за…
— Не стоит, миссис Полгрей, — ответила Селестина. — Как я могла не привезти ее!
— Она поблагодарит вас позже, — заверила я.
— Мисс Лей, — Селестина повернулась ко мне с серьезным лицом, — вы должны быть очень бережной с этим ребенком. Она… она совсем недавно… потеряла мать, — губы Селестины задрожали, но она попыталась улыбнуться. — Прошло так мало времени, кажется, эта трагедия произошла только вчера. Она была моей хорошей подругой.
— Понимаю, — ответила я, — я не собираюсь быть с ней слишком строгой, но вижу, что ей нужна твердая рука.
— Будьте к ней повнимательней, мисс Лей, — Селестина подошла ко мне совсем близко и тронула меня за руку. — Дети — такие ранимые существа.
— Я сделаю все, что в моих силах, — пообещала я.
— Желаю вам удачи, — она улыбнулась и повернулась к миссис Полгрей. — Мне пора. Я хочу вернуться засветло.
Миссис Полгрей позвонила и, когда появилась Дейзи, приказала:
— Проводи мисс к ней в комнату, Дейзи. А мисс Элвине ты отнесла молоко и печенье?
— Да, мэм, — последовал ответ.
Я пожелала спокойной ночи Селестине Нэнселлок, которая кивнула мне на прощание, и вышла в сопровождении Дейзи.
В классной за молоком и печеньем сидела Элвина. Когда я подошла и села рядом с ней, она сделала вид, что меня не замечает.
— Элвина, — сказала я, — если мы с тобой хотим поладить, нам надо попытаться понять друг друга. Как ты думаешь?
— А мне какое дело? — грубо бросила она.
— Такое, что если мы поладим, то так для всех будет лучше.
Она пожала плечами:
— А если нет, то вам откажут от места, — продолжала она грубить, — а у меня будет другая гувернантка. Только-то и всего. Какое мне дело!
Она глядела на меня торжествующе, пытаясь показать, что она здесь хозяйка, а я всего лишь прислуга, пусть и более привилегированная. Меня начало трясти. Впервые я поняла, что чувствуют люди, чей хлеб, не говоря уже о масле, зависит от расположения других.
Ее глаза смотрели на меня со злой усмешкой, и мне захотелось влепить ей пощечину.
— И тем не менее, тебе должно быть до этого дело, — заметила я, — потому что жить в ладу и мире с окружающими намного приятнее.
— Подумаешь! Они очень просто могут перестать быть «окружающими»… можно их взять и прогнать.
— И все-таки, если подумать, то придется согласиться, что доброта людей друг к другу самое главное в мире. Усмехнувшись, она быстро допила молоко.
— А теперь — в кровать, — сказала я и встала из-за стола вместе с ней, но она заявила:
— Я ложусь сама. Я не маленькая.
— Ты, наверно, показалась мне моложе, чем ты есть, потому что тебе надо многому учиться.
Она промолчала, пожав плечами, что, как я потом поняла, было ее любимым жестом.
— Спокойной ночи, — сказала она наконец, как бы отсылая меня.
— Когда ты будешь в постели, я зайду пожелать тебе спокойной ночи.
— Не трудитесь.
— И все же я зайду.
Она направилась к двери в свою комнату, а я повернулась и вышла к себе.
Теперь, когда я поняла, какая передо мной стоит задача, я почувствовала себя угнетенной и подавленной. Мне никогда раньше не приходилось иметь дело с детьми, и они представлялись мне послушными любящими малютками, заботиться о которых настоящее наслаждение. И вот теперь мне придется иметь дело с трудным ребенком. А что, если я не справлюсь? Что происходит с бедными женщинами из хороших семей, если хозяева остаются ими недовольны?
Я могу поехать к Филлиде. И стать одной из тех старых незамужних теток, которые вечно у всех на побегушках и доживают свой век в полной зависимости от родственников. Нет, я всегда была независимой. Мне придется искать себе другое место.
Признаться, я немного испугалась. До встречи с Элвиной мне и в голову не приходило, что можно не справиться с работой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Леди Нэнселлок подошла к Элвине и положила руку ей на плечо.
— Мисс Элвина зашла навестить нас, — сказала она. — Мы большие друзья. Я — мисс Нэнселлок из Маунт Уиддена. Вы, наверное, видели наш дом.
— Да, мне его показали, когда мы ехали со станции.
— Я надеюсь, вы не сердитесь на Элвину. Глядя прямо в дерзкие голубые глаза девочки, я ответила:
— Мне трудно сердиться на то, что произошло до моего приезда.
— Она относится ко мне… к нам… как к родственникам, — продолжала Селестина Нэнселлок. — Наши семьи всегда были хорошими соседями.
— Я уверена, что это соседство для нее большая поддержка, — ответила я и впервые внимательно взглянула на Селестину Нэнселлок. Она была выше меня и совсем не красавица. Волосы неопределенного цвета, глаза карие, лицо бледное. Она производила впечатление человека замкнутого, лишенного яркой индивидуальности. Но, может быть, это дерзость Элвины и высокомерность миссис Полгрей создавали такое впечатление.
— Надеюсь, мисс Лей, — сказала она, — что, если вам понадобится мой совет по любому поводу, вы без колебаний обратитесь ко мне. Видите ли, я живу очень близко, и, мне кажется, что здесь ко мне относятся как к члену семьи.
— Благодарю вас, вы очень любезны.
— Мы хотим, чтобы вам здесь было хорошо, мисс Лей, — ее кроткие глаза встретились с моими. — Мы все этого хотим.
— Спасибо. Я полагаю, — продолжала я, — что сейчас Элвина должна отправиться в постель. Ей, наверное, уже давно пора спать.
Селестина улыбнулась:
— Вы правы. Так оно и есть. Она обычно пьет молоко с печеньем в классной комнате в половине восьмого, а сейчас уже девятый час. Но сегодня я уложу ее. Возвращайтесь к себе, мисс Лей. Вы, наверно, устали с дороги.
Прежде чем я успела что-либо ответить, Элвина воскликнула:
— Нет, Селестина. Пусть она это сделает. Она — моя гувернантка. Это ее обязанность.
Лицо Селестины сразу же приняло огорченное выражение, а Элвина не смогла сдержать торжествующей улыбки. Мне показалось, что я поняла ее: девочка чувствовала свою власть и отказалась, чтобы Селестина укладывала ее спать только потому, что той этого хотелось.
— Ну, хорошо, — сказала Селестина, — тогда я могу ехать домой.
Она глядела на Элвину, словно ожидая, что та передумает и станет упрашивать ее остаться, но Элвина с любопытством разглядывала меня и не обращала на нее никакого внимания.
— Спокойной ночи, — сказала она, не поворачиваясь, и бросила мне:
— Пошли. Я есть хочу.
— Ты забыла поблагодарить мисс Нэнселлок за то, что она привезла тебя домой, — напомнила я.
— Нет, не забыла, — отрезала она, — я никогда ничего не забываю.
— Ну, значит, у тебя память намного лучше, чем манеры, — заметила я. Все были поражены — все, без исключения. Пожалуй, и я тоже. Но я понимала, что если хочу добиться послушания, мне надо быть твердой.
Элвина покраснела, глаза сделались злыми. Она хотела ответить, но не нашлась и выбежала из комнаты.
— Ну вот! — сказала миссис Полгрей. — Мисс Нэнселлок, спасибо вам за…
— Не стоит, миссис Полгрей, — ответила Селестина. — Как я могла не привезти ее!
— Она поблагодарит вас позже, — заверила я.
— Мисс Лей, — Селестина повернулась ко мне с серьезным лицом, — вы должны быть очень бережной с этим ребенком. Она… она совсем недавно… потеряла мать, — губы Селестины задрожали, но она попыталась улыбнуться. — Прошло так мало времени, кажется, эта трагедия произошла только вчера. Она была моей хорошей подругой.
— Понимаю, — ответила я, — я не собираюсь быть с ней слишком строгой, но вижу, что ей нужна твердая рука.
— Будьте к ней повнимательней, мисс Лей, — Селестина подошла ко мне совсем близко и тронула меня за руку. — Дети — такие ранимые существа.
— Я сделаю все, что в моих силах, — пообещала я.
— Желаю вам удачи, — она улыбнулась и повернулась к миссис Полгрей. — Мне пора. Я хочу вернуться засветло.
Миссис Полгрей позвонила и, когда появилась Дейзи, приказала:
— Проводи мисс к ней в комнату, Дейзи. А мисс Элвине ты отнесла молоко и печенье?
— Да, мэм, — последовал ответ.
Я пожелала спокойной ночи Селестине Нэнселлок, которая кивнула мне на прощание, и вышла в сопровождении Дейзи.
В классной за молоком и печеньем сидела Элвина. Когда я подошла и села рядом с ней, она сделала вид, что меня не замечает.
— Элвина, — сказала я, — если мы с тобой хотим поладить, нам надо попытаться понять друг друга. Как ты думаешь?
— А мне какое дело? — грубо бросила она.
— Такое, что если мы поладим, то так для всех будет лучше.
Она пожала плечами:
— А если нет, то вам откажут от места, — продолжала она грубить, — а у меня будет другая гувернантка. Только-то и всего. Какое мне дело!
Она глядела на меня торжествующе, пытаясь показать, что она здесь хозяйка, а я всего лишь прислуга, пусть и более привилегированная. Меня начало трясти. Впервые я поняла, что чувствуют люди, чей хлеб, не говоря уже о масле, зависит от расположения других.
Ее глаза смотрели на меня со злой усмешкой, и мне захотелось влепить ей пощечину.
— И тем не менее, тебе должно быть до этого дело, — заметила я, — потому что жить в ладу и мире с окружающими намного приятнее.
— Подумаешь! Они очень просто могут перестать быть «окружающими»… можно их взять и прогнать.
— И все-таки, если подумать, то придется согласиться, что доброта людей друг к другу самое главное в мире. Усмехнувшись, она быстро допила молоко.
— А теперь — в кровать, — сказала я и встала из-за стола вместе с ней, но она заявила:
— Я ложусь сама. Я не маленькая.
— Ты, наверно, показалась мне моложе, чем ты есть, потому что тебе надо многому учиться.
Она промолчала, пожав плечами, что, как я потом поняла, было ее любимым жестом.
— Спокойной ночи, — сказала она наконец, как бы отсылая меня.
— Когда ты будешь в постели, я зайду пожелать тебе спокойной ночи.
— Не трудитесь.
— И все же я зайду.
Она направилась к двери в свою комнату, а я повернулась и вышла к себе.
Теперь, когда я поняла, какая передо мной стоит задача, я почувствовала себя угнетенной и подавленной. Мне никогда раньше не приходилось иметь дело с детьми, и они представлялись мне послушными любящими малютками, заботиться о которых настоящее наслаждение. И вот теперь мне придется иметь дело с трудным ребенком. А что, если я не справлюсь? Что происходит с бедными женщинами из хороших семей, если хозяева остаются ими недовольны?
Я могу поехать к Филлиде. И стать одной из тех старых незамужних теток, которые вечно у всех на побегушках и доживают свой век в полной зависимости от родственников. Нет, я всегда была независимой. Мне придется искать себе другое место.
Признаться, я немного испугалась. До встречи с Элвиной мне и в голову не приходило, что можно не справиться с работой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70