Она решила остаться в комнате больного и велела приготовить ей Королевский кабинет на случай, когда он ей понадобится.
Я была в отчаянии: так то не был краткий визит!
Какая странная ситуация: я, хозяйка, не имела права показаться в своем собственном доме.
Прислуга забегала. Я слышала, как королева кричала какие-то приказания. Полагаю, Роберту более не было необходимости изображать что-либо, так как он в самом деле сделался больным из-за волнения. Он не знал, что со мной и будет ли раскрыто мое присутствие в доме.
Я благодарила Бога за то, что Роберта так многие страшились, по крайней мере, они остерегались выдать королеве истинное положение дел. Так же, как королева могла сбросить его с пьедестала, так же и он мог свершить страшную месть над виновником.
Более того, у Роберта была зловещая репутация. Люди до сих пор помнили Эми Робсарт и скоропостижно скончавшихся графов Шеффилда и Эссекса. Я знала, что некоторые даже шептались о том, что врагам и недругам графа Лейстера лучше не обедать с ним за одним столом.
Оказалось, я не напрасно боялась предательства.
Но более всего меня в тот момент мучила проблема, небезопасно ли мне оставаться спрятавшейся в доме или лучше уехать. А если я уеду и буду замечена, то поднимется буря.
Я решила оставаться и молила Бога, чтобы визит Елизаветы оказался кратким. Теперь я часто смеюсь, вспоминая те времена, но тогда мне было не до смеха. Еду мне приносили, так как я не могла выйти. Моя преданная горничная постоянно подсматривала и подслушивала.
Елизавета оставалась в Уонстеде две ночи и два дня, и лишь когда из крошечного окошка верхней комнаты я увидела удаляющуюся кавалькаду, я решилась выйти.
Роберт был в постели и в превосходном настроении. Королева была внимательна и настаивала на том, чтобы самой ухаживать за ним, и заверяла его в своей неизменной любви. Она пожурила его за то, что он не заботится о своем здоровье.
Он был уже уверен, что она не выйдет замуж за француза, а также в том, что его позиции при дворе останутся, как прежде, твердыми.
Я подчеркнула, что она могла бы быть оскорблена и уязвлена, услышав о его женитьбе, так как не утеряла своего чувства к нему, но он был настолько доволен тем, что он все еще в фаворе, что отказался быть подавленным.
Теперь, когда опасность миновала, как мы вместе с ним смеялись над происшествием! Но проблема осталась: однажды она узнает.
Роберт был все еще в Уонстеде, когда до нас донеслась весть, что в Гринвиче произошел случай, который мог бы стоить королеве жизни.
Оказалось, что Симье препровождал королеву к ее баркасу, когда один из стражников произвел выстрел. Королевский капитан баржи, стоявший всего в полутора метрах от Елизаветы, упал, раненный в обе руки, обливаясь кровью.
Стрелявший немедленно был схвачен, а королева обратила все свое внимание на капитана. Когда она убедилась, что ранен он не смертельно, она сняла с себя шарф и приказала перевязать ему руку, так чтобы кровь не хлестала потоком. Сама она склонилась к нему и просила у него прощения за невольную свою вину: она была уверена, что пуля предназначалась ей.
Стрелявший – некий Томас Эпплтри был оттащен в сторону, а королева продолжила, как ни в чем не бывало, свою беседу с Симье.
Случай обсуждался по всей стране; когда Томаса Эпплтри посадили, он заявил, что не имел намерения стрелять и что выстрел произошел по несчастной случайности.
Королева, как всегда, милостивая к самым униженным, сама посетила его в камере и провозгласила, что верит Томасу и тому, что он говорит. Он пал при ней на колени и со слезами на глазах молил ее о том, чтобы иметь возможность послужить ей, ибо только одно это желание он и имел за всю жизнь.
– Я верю ему, – сказала королева. – Это был несчастный случай. Я велю твоему хозяину, мой верный Томас, взять тебя на службу обратно.
Затем королева позаботилась о том, чтобы случайно простреленный капитан ни в чем не нуждался, а так как он вскоре поправился, то инцидент вскоре был забыт.
Забыли, но не все. Многие помнили, что граф Лейстер ссорился с королевой из-за паспорта герцога д'Анжу. Симье пожаловался, что Лейстер сделал все, чтобы миссия провалилась, и ввиду дурной репутации Роберта вскоре стали намекать, что именно он организовал покушение на Симье.
Симье полностью поверил в это и решился на месть. Мы поняли, какого рода будет месть, когда граф Сассекс приехал в Уонстед.
Томас Рэдклиф, третий граф Сассекс, не был другом Роберта. На деле между ними существовало ярое соперничество, так как Роберту было известно, что Сассекс порицает отношения его с королевой и те блага, что она Роберту даровала.
Сассекс был столь же честолюбив, как и все мужчины, увивавшиеся вокруг королевы, но любил говорить о том, что единственным его мотивом было желание служить ей и он будет ей служить, даже если для этого придется принести ей определенные неприятности. У него не было ни воображения, ни шарма и он, конечно, не входил в число фаворитов Елизаветы. Но она ценила его за честность, так же, как ценила Берли за его мудрость. Она не расставалась ни с тем, ни с другим, и, несмотря на частый гнев на Рэдклифа и брань, обращенную на Берли, она принимала советы и того, и другого.
Сассекс торжествовал: он привез новости о том, что Симье, взбешенный предполагаемым покушением на его жизнь со стороны Лейстера (в котором, впрочем, он был совершенно убежден), сказал королеве, что лишь ей одной все еще неизвестно о браке Роберта со мной.
Роберт попросил меня выйти к ним, ибо теперь не было никакой причины скрываться. Я вышла к Сассексу.
– Вы попали в большую беду, Лейстер, – сказал Сассекс. – Я еще не видел королеву в таком бешенстве.
– Что она сказала? – спокойно спросил Роберт.
– Сначала она не могла поверить. Кричала, что это ложь. Онa говорила: «Роберт никогда не сделает этого. Он не посмеет». Потом назвала вас предателем и сказала, что вы предали ее.
Роберт запротестовал:
– Она отвергла меня. В этот самый момент решается ее вопрос с замужеством. Почему моя женитьба представляется ей столь важной?
– Она не слушает доводов. Говорит, что посадит вас в Тауэр. Она сказала, что вы сгниете в Тауэре, и она будет рада этому.
– Она больна, – сказал Роберт. – Только ненормальная женщина может вести себя подобным образом. Она сама предлагала меня королеве Шотландии и желала, чтобы я женился на принцессе Цецилии!
– Милорд Лейстер, она никогда бы не позволила этим бракам состояться, если бы они не были политическими браками. Она была взбешена тогда, когда услышала, на ком вы женились! – Он с извинением обернулся ко мне. – Я бы не желал, мадам, оскорблять ваш слух теми эпитетами, которыми вас вознаградила королева. Думается, ее гнев против вас еще более силен, чем против графа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Я была в отчаянии: так то не был краткий визит!
Какая странная ситуация: я, хозяйка, не имела права показаться в своем собственном доме.
Прислуга забегала. Я слышала, как королева кричала какие-то приказания. Полагаю, Роберту более не было необходимости изображать что-либо, так как он в самом деле сделался больным из-за волнения. Он не знал, что со мной и будет ли раскрыто мое присутствие в доме.
Я благодарила Бога за то, что Роберта так многие страшились, по крайней мере, они остерегались выдать королеве истинное положение дел. Так же, как королева могла сбросить его с пьедестала, так же и он мог свершить страшную месть над виновником.
Более того, у Роберта была зловещая репутация. Люди до сих пор помнили Эми Робсарт и скоропостижно скончавшихся графов Шеффилда и Эссекса. Я знала, что некоторые даже шептались о том, что врагам и недругам графа Лейстера лучше не обедать с ним за одним столом.
Оказалось, я не напрасно боялась предательства.
Но более всего меня в тот момент мучила проблема, небезопасно ли мне оставаться спрятавшейся в доме или лучше уехать. А если я уеду и буду замечена, то поднимется буря.
Я решила оставаться и молила Бога, чтобы визит Елизаветы оказался кратким. Теперь я часто смеюсь, вспоминая те времена, но тогда мне было не до смеха. Еду мне приносили, так как я не могла выйти. Моя преданная горничная постоянно подсматривала и подслушивала.
Елизавета оставалась в Уонстеде две ночи и два дня, и лишь когда из крошечного окошка верхней комнаты я увидела удаляющуюся кавалькаду, я решилась выйти.
Роберт был в постели и в превосходном настроении. Королева была внимательна и настаивала на том, чтобы самой ухаживать за ним, и заверяла его в своей неизменной любви. Она пожурила его за то, что он не заботится о своем здоровье.
Он был уже уверен, что она не выйдет замуж за француза, а также в том, что его позиции при дворе останутся, как прежде, твердыми.
Я подчеркнула, что она могла бы быть оскорблена и уязвлена, услышав о его женитьбе, так как не утеряла своего чувства к нему, но он был настолько доволен тем, что он все еще в фаворе, что отказался быть подавленным.
Теперь, когда опасность миновала, как мы вместе с ним смеялись над происшествием! Но проблема осталась: однажды она узнает.
Роберт был все еще в Уонстеде, когда до нас донеслась весть, что в Гринвиче произошел случай, который мог бы стоить королеве жизни.
Оказалось, что Симье препровождал королеву к ее баркасу, когда один из стражников произвел выстрел. Королевский капитан баржи, стоявший всего в полутора метрах от Елизаветы, упал, раненный в обе руки, обливаясь кровью.
Стрелявший немедленно был схвачен, а королева обратила все свое внимание на капитана. Когда она убедилась, что ранен он не смертельно, она сняла с себя шарф и приказала перевязать ему руку, так чтобы кровь не хлестала потоком. Сама она склонилась к нему и просила у него прощения за невольную свою вину: она была уверена, что пуля предназначалась ей.
Стрелявший – некий Томас Эпплтри был оттащен в сторону, а королева продолжила, как ни в чем не бывало, свою беседу с Симье.
Случай обсуждался по всей стране; когда Томаса Эпплтри посадили, он заявил, что не имел намерения стрелять и что выстрел произошел по несчастной случайности.
Королева, как всегда, милостивая к самым униженным, сама посетила его в камере и провозгласила, что верит Томасу и тому, что он говорит. Он пал при ней на колени и со слезами на глазах молил ее о том, чтобы иметь возможность послужить ей, ибо только одно это желание он и имел за всю жизнь.
– Я верю ему, – сказала королева. – Это был несчастный случай. Я велю твоему хозяину, мой верный Томас, взять тебя на службу обратно.
Затем королева позаботилась о том, чтобы случайно простреленный капитан ни в чем не нуждался, а так как он вскоре поправился, то инцидент вскоре был забыт.
Забыли, но не все. Многие помнили, что граф Лейстер ссорился с королевой из-за паспорта герцога д'Анжу. Симье пожаловался, что Лейстер сделал все, чтобы миссия провалилась, и ввиду дурной репутации Роберта вскоре стали намекать, что именно он организовал покушение на Симье.
Симье полностью поверил в это и решился на месть. Мы поняли, какого рода будет месть, когда граф Сассекс приехал в Уонстед.
Томас Рэдклиф, третий граф Сассекс, не был другом Роберта. На деле между ними существовало ярое соперничество, так как Роберту было известно, что Сассекс порицает отношения его с королевой и те блага, что она Роберту даровала.
Сассекс был столь же честолюбив, как и все мужчины, увивавшиеся вокруг королевы, но любил говорить о том, что единственным его мотивом было желание служить ей и он будет ей служить, даже если для этого придется принести ей определенные неприятности. У него не было ни воображения, ни шарма и он, конечно, не входил в число фаворитов Елизаветы. Но она ценила его за честность, так же, как ценила Берли за его мудрость. Она не расставалась ни с тем, ни с другим, и, несмотря на частый гнев на Рэдклифа и брань, обращенную на Берли, она принимала советы и того, и другого.
Сассекс торжествовал: он привез новости о том, что Симье, взбешенный предполагаемым покушением на его жизнь со стороны Лейстера (в котором, впрочем, он был совершенно убежден), сказал королеве, что лишь ей одной все еще неизвестно о браке Роберта со мной.
Роберт попросил меня выйти к ним, ибо теперь не было никакой причины скрываться. Я вышла к Сассексу.
– Вы попали в большую беду, Лейстер, – сказал Сассекс. – Я еще не видел королеву в таком бешенстве.
– Что она сказала? – спокойно спросил Роберт.
– Сначала она не могла поверить. Кричала, что это ложь. Онa говорила: «Роберт никогда не сделает этого. Он не посмеет». Потом назвала вас предателем и сказала, что вы предали ее.
Роберт запротестовал:
– Она отвергла меня. В этот самый момент решается ее вопрос с замужеством. Почему моя женитьба представляется ей столь важной?
– Она не слушает доводов. Говорит, что посадит вас в Тауэр. Она сказала, что вы сгниете в Тауэре, и она будет рада этому.
– Она больна, – сказал Роберт. – Только ненормальная женщина может вести себя подобным образом. Она сама предлагала меня королеве Шотландии и желала, чтобы я женился на принцессе Цецилии!
– Милорд Лейстер, она никогда бы не позволила этим бракам состояться, если бы они не были политическими браками. Она была взбешена тогда, когда услышала, на ком вы женились! – Он с извинением обернулся ко мне. – Я бы не желал, мадам, оскорблять ваш слух теми эпитетами, которыми вас вознаградила королева. Думается, ее гнев против вас еще более силен, чем против графа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107