Я, бывало, так ясно все это себе представлял… Что его величество пошлет за вами, когда вам исполнится год или чуть больше… и это случилось. Что его величество вас очень любит… и это тоже случилось. Что его величество объявляет о женитьбе на вашей матушке и о том, что вы наследуете корону…
— Но этого не случилось, — с горечью сказал Монмут.
— Это все еще могло бы быть, милорд.
— Каким образом?
— Чует мое сердце, что у вашего отца и Люси Уолтер была формальная брачная церемония.
— Мой отец утверждает, что ее не было, и я вполне этому верю. Итак, поскольку португалка бесплодна, он с большой радостью признал бы меня своим законным сыном. Если бы совесть ему позволяла…
— Совесть королей часто обслуживает выгоду… но о присутствующих не говорят.
— Вы хотите сказать, что мой отец отрицает факт брака, который имел место? Но почему?..
— Почему, милорд? Ваша матушка была… снова прошу прощения… женщиной, у которой было много любовников. И ее положение не позволяло ей выйти замуж за короля. Ваш отец в то время был молод — ему было всего восемнадцать лет, — а молодые люди часто совершают неблагоразумные поступки. Та, которая была достойна стать женой принца в изгнании, не могла принадлежать правящему королю.
— Вы что-то знаете, Росс. Вы хотите сказать, что мой отец был женат на моей матери?..
— Я просил Козина, епископа Даремского, дать мне свидетельство о браке. — Росс лукаво улыбнулся. — Оно могло у него быть. Он был капелланом в Лувре для тех, кто принадлежал к англиканской церкви во времена революции в Англии.
— Росс, вы добрый малый! И что он говорит?
— Он утверждал, что никакого свидетельства не было. Он с негодованием спросил меня, уж не предлагаю ли я ему подделать его.
— Ну и… что — теперь он обещает представить его?
— Он умер.
— Тогда какой от него прок?
Лицо Росса медленно расплылось в улыбке.
— Мои друзья — а они и ваши тоже — готовы поклясться, что, умирая, он прошептал о черной шкатулке, в которой находилось свидетельство, подтверждающее, что Люси Уолтер была женой вашего отца.
— Росс, вы самый хороший друг, какой только может быть на свете…
— Я относился к вам как к сыну, когда стал вашим дядькой в доме милорда Крофта. И я сделаю все, чтобы ваше заветное желание исполнилось.
— Спасибо вам. Росс, спасибо… Но ведь мой отец жив… Что он-то скажет об этой… черной шкатулке?
Какое-то мгновение Росс молчал, потом сказал:
— Король, ваш отец, любит вас. Страна не хочет короля-католика. Герцог Йоркский, отказавшись от поста первого лорда адмиралтейства, тем самым обнаружил свою приверженность папизму. А теперь вот эта женитьба. Король любит мир и покой… Он любит мир больше, чем правду. И он любит вас. Он любит своих детей, но каждый знает, что его любимцем является его старший сын. Очень может быть, что он — и я, относясь к вам по-отцовски, понимаю его чувства — из любви к вам согласится с этой историей о черной шкатулке.
Монмут обнял своего старого слугу.
— Вы, — Сказал он, — мой лучший друг. Я никогда этого не забуду.
Росс опустился перед ним на колени и поцеловал руки герцога.
— Да здравствует принц Уэльский! — провозгласил он.
Монмут молчал, его темные глаза сияли, ему слышались приветственные возгласы народа, голова его уже ощущала тяжесть короны.
Сплетни бушевали в Лондоне так же неистово, как пожар несколько лет тому назад, и некоторые утверждали, что они не менее опасны.
Король был женат на Люси Уолтер. Епископ Даремский перед смертью говорил о черной шкатулке… о черной шкатулке, в которой находились судьбоносные документы, документы, которые однажды позволят герцогу-протестанту Монмуту надеть корону.
— Но где же черная шкатулка? — спрашивали некоторые. — Разве ее не надо предъявить?
— Многие заинтересованы в том, чтобы ее так и не удалось отыскать. Сторонники герцога Йоркского будут клясться, что ее не существует.
Господствующей религией в стране была протестантская, и к идее вступления на трон короля-католика граждане относились с непримиримостью, доходящей до ненависти. Что касается буйств молодого Монмута, они готовы были о них забыть. Зато отлично помнили то, что он был молод, хорош собой, прославился доблестью в боях, был протестантом и сыном короля Карла.
Монмут ждал, как отнесется к этим слухам его отец. Сын никогда не мог понять, что скрывается за его задумчивым, циничным и часто грустным взглядом.
Он обратился с просьбой, чтобы его официально утвердили главнокомандующим.
Встретив своего дядюшку, он сказал ему об этом. Иаков, будучи не в силах скрыть неприязненных чувств к племяннику, усилившихся из-за гуляющих повсюду слухов, резко ответил ему, что считает, что тот не обладает достаточным опытом.
— Но вам этот пост тоже не достанется, милорд, — сказал с улыбкой Монмут. — Вы не проходите в связи с тест-актом. Вы же знаете, что все гражданские и военные должностные лица обязаны давать торжественную присягу в соответствии с обрядом англиканской церкви.
— Я все это знаю, — ответил Иаков. — Но ведь и нынешнее ваше положение дает вам достаточную власть.
— Жаль, что вы лишаете меня своей дружбы и поддержки, — резко и угрюмо возразил Монмут. Лицо Иакова побагровело.
— Ничего вам не жаль.
Он сразу же покинул племянника.
Монмут послал за своим слугой Верноном.
— Верной, — сказал он, — отправляйтесь к канцеляристам, составляющим документы о моем назначении главнокомандующим. Я видел содержание этих документов. Звание командующего вооруженными силами дается незаконнорожденному сыну короля. Верной, я хочу, чтобы вы сказали чиновникам, будто вы получили распоряжения вычеркнуть слово «незаконнорожденный», если оно уже вставлено в текст, а если бумаги еще не готовы, то пусть эта фраза звучит следующим образом:
«Сын короля Иаков, герцог Монмут».
Монмуту показалось, что поклон Вернона был на этот раз более почтительным, чем обычно. Верной решил, что перед ним наследник престола.
Иаков, герцог Йоркский, был у брата, когда королю представили документы. Иаков взял их у посыльного и печально поглядел на них.
Карл имел привычку беззаботно давать волю своим чувствам. Многие, правда, считали, что Монмут преуспеет в армии. Он обладал подходящей осанкой и самоуверенностью. Кроме того, его приятная наружность и сходство с королем покоряли людей.
Он разложил бумаги на столе.
— Здесь необходима ваша подпись, Карл, — заметил он.
Карл сел к столу, взгляд его скользнул по документам, и тут кровь ударила Иакову в голову.
Он указал на исправление в тексте. Слово «незаконнорожденный» было стерто.
— Брат, — спросил необычайно удивленный Иаков, — что это значит?
Карл с удивлением разглядывал документы.
— Значит, это так и есть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
— Но этого не случилось, — с горечью сказал Монмут.
— Это все еще могло бы быть, милорд.
— Каким образом?
— Чует мое сердце, что у вашего отца и Люси Уолтер была формальная брачная церемония.
— Мой отец утверждает, что ее не было, и я вполне этому верю. Итак, поскольку португалка бесплодна, он с большой радостью признал бы меня своим законным сыном. Если бы совесть ему позволяла…
— Совесть королей часто обслуживает выгоду… но о присутствующих не говорят.
— Вы хотите сказать, что мой отец отрицает факт брака, который имел место? Но почему?..
— Почему, милорд? Ваша матушка была… снова прошу прощения… женщиной, у которой было много любовников. И ее положение не позволяло ей выйти замуж за короля. Ваш отец в то время был молод — ему было всего восемнадцать лет, — а молодые люди часто совершают неблагоразумные поступки. Та, которая была достойна стать женой принца в изгнании, не могла принадлежать правящему королю.
— Вы что-то знаете, Росс. Вы хотите сказать, что мой отец был женат на моей матери?..
— Я просил Козина, епископа Даремского, дать мне свидетельство о браке. — Росс лукаво улыбнулся. — Оно могло у него быть. Он был капелланом в Лувре для тех, кто принадлежал к англиканской церкви во времена революции в Англии.
— Росс, вы добрый малый! И что он говорит?
— Он утверждал, что никакого свидетельства не было. Он с негодованием спросил меня, уж не предлагаю ли я ему подделать его.
— Ну и… что — теперь он обещает представить его?
— Он умер.
— Тогда какой от него прок?
Лицо Росса медленно расплылось в улыбке.
— Мои друзья — а они и ваши тоже — готовы поклясться, что, умирая, он прошептал о черной шкатулке, в которой находилось свидетельство, подтверждающее, что Люси Уолтер была женой вашего отца.
— Росс, вы самый хороший друг, какой только может быть на свете…
— Я относился к вам как к сыну, когда стал вашим дядькой в доме милорда Крофта. И я сделаю все, чтобы ваше заветное желание исполнилось.
— Спасибо вам. Росс, спасибо… Но ведь мой отец жив… Что он-то скажет об этой… черной шкатулке?
Какое-то мгновение Росс молчал, потом сказал:
— Король, ваш отец, любит вас. Страна не хочет короля-католика. Герцог Йоркский, отказавшись от поста первого лорда адмиралтейства, тем самым обнаружил свою приверженность папизму. А теперь вот эта женитьба. Король любит мир и покой… Он любит мир больше, чем правду. И он любит вас. Он любит своих детей, но каждый знает, что его любимцем является его старший сын. Очень может быть, что он — и я, относясь к вам по-отцовски, понимаю его чувства — из любви к вам согласится с этой историей о черной шкатулке.
Монмут обнял своего старого слугу.
— Вы, — Сказал он, — мой лучший друг. Я никогда этого не забуду.
Росс опустился перед ним на колени и поцеловал руки герцога.
— Да здравствует принц Уэльский! — провозгласил он.
Монмут молчал, его темные глаза сияли, ему слышались приветственные возгласы народа, голова его уже ощущала тяжесть короны.
Сплетни бушевали в Лондоне так же неистово, как пожар несколько лет тому назад, и некоторые утверждали, что они не менее опасны.
Король был женат на Люси Уолтер. Епископ Даремский перед смертью говорил о черной шкатулке… о черной шкатулке, в которой находились судьбоносные документы, документы, которые однажды позволят герцогу-протестанту Монмуту надеть корону.
— Но где же черная шкатулка? — спрашивали некоторые. — Разве ее не надо предъявить?
— Многие заинтересованы в том, чтобы ее так и не удалось отыскать. Сторонники герцога Йоркского будут клясться, что ее не существует.
Господствующей религией в стране была протестантская, и к идее вступления на трон короля-католика граждане относились с непримиримостью, доходящей до ненависти. Что касается буйств молодого Монмута, они готовы были о них забыть. Зато отлично помнили то, что он был молод, хорош собой, прославился доблестью в боях, был протестантом и сыном короля Карла.
Монмут ждал, как отнесется к этим слухам его отец. Сын никогда не мог понять, что скрывается за его задумчивым, циничным и часто грустным взглядом.
Он обратился с просьбой, чтобы его официально утвердили главнокомандующим.
Встретив своего дядюшку, он сказал ему об этом. Иаков, будучи не в силах скрыть неприязненных чувств к племяннику, усилившихся из-за гуляющих повсюду слухов, резко ответил ему, что считает, что тот не обладает достаточным опытом.
— Но вам этот пост тоже не достанется, милорд, — сказал с улыбкой Монмут. — Вы не проходите в связи с тест-актом. Вы же знаете, что все гражданские и военные должностные лица обязаны давать торжественную присягу в соответствии с обрядом англиканской церкви.
— Я все это знаю, — ответил Иаков. — Но ведь и нынешнее ваше положение дает вам достаточную власть.
— Жаль, что вы лишаете меня своей дружбы и поддержки, — резко и угрюмо возразил Монмут. Лицо Иакова побагровело.
— Ничего вам не жаль.
Он сразу же покинул племянника.
Монмут послал за своим слугой Верноном.
— Верной, — сказал он, — отправляйтесь к канцеляристам, составляющим документы о моем назначении главнокомандующим. Я видел содержание этих документов. Звание командующего вооруженными силами дается незаконнорожденному сыну короля. Верной, я хочу, чтобы вы сказали чиновникам, будто вы получили распоряжения вычеркнуть слово «незаконнорожденный», если оно уже вставлено в текст, а если бумаги еще не готовы, то пусть эта фраза звучит следующим образом:
«Сын короля Иаков, герцог Монмут».
Монмуту показалось, что поклон Вернона был на этот раз более почтительным, чем обычно. Верной решил, что перед ним наследник престола.
Иаков, герцог Йоркский, был у брата, когда королю представили документы. Иаков взял их у посыльного и печально поглядел на них.
Карл имел привычку беззаботно давать волю своим чувствам. Многие, правда, считали, что Монмут преуспеет в армии. Он обладал подходящей осанкой и самоуверенностью. Кроме того, его приятная наружность и сходство с королем покоряли людей.
Он разложил бумаги на столе.
— Здесь необходима ваша подпись, Карл, — заметил он.
Карл сел к столу, взгляд его скользнул по документам, и тут кровь ударила Иакову в голову.
Он указал на исправление в тексте. Слово «незаконнорожденный» было стерто.
— Брат, — спросил необычайно удивленный Иаков, — что это значит?
Карл с удивлением разглядывал документы.
— Значит, это так и есть?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92