Аделаида восхищалась тонкой вышивкой Августы, и они часто вместе сидели за работой. Жена генерал-губернатора любила выращивать цветы и создавать из них поистине художественные композиции. Это было еще одно хобби, которое она разделяла с невесткой, и две молодые женщины наслаждались компанией друг друга.
– Аделаида, – говорила Августа, – ты самая разумная женщина, какую я когда-либо встречала.
Они вместе смеялись над помпезностью церемоний, которые им обеим приходилось посещать; но больше всего любили говорить о будущих детях.
Августа могла шепнуть Аделаиде о своей уверенности в том, что беременна, чтобы потом разочароваться и сказать, что больше не обмолвится ни словом, пока не будет уверена твердо.
Постоянно за шитьем они молились о том, чтобы их мечты осуществились.
– Я пропою хвалу Богородице, – сказала Аделаида. Августа была несколько шокирована, однако Аделаида продолжала:
– Я буду чувствовать себя так, будто меня благословили.
– Когда-нибудь, – сказала Августа, – одна из нас придет к другой и расскажет о том, как ей здорово повезло. Интересно, кто из нас будет первой.
Первой повезло Августе. Она забеременела.
* * *
Но через несколько недель такую же волнующую новость принесла Аделаида. Это еще больше сблизило невесток. Они не могли говорить больше ни о чем, кроме своих будущих детей.
– Я молю, чтобы это был мальчик, – сказала Августа.
– А я буду молиться о здоровом ребенке, – ответила Аделаида. – Быть может, мужу больше понравился бы мальчик, но мне все равно. Я считаю, что величайшее счастье, которое может познать женщина, это родить ребенка. Уверена, что испытаю полное счастье, когда родится мой ребенок.
И Августа, глядя на подругу своими прекрасными глазами из-под тонко очерченных бровей, мягких и трепетных, согласилась с ней.
* * *
Когда регент прибыл в спальню во дворце Кью, королева Шарлотта сфокусировала на нем свои глаза.
– Дражайшая матушка! – Он опустился перед ней на колени.
– Георг!
Он поцеловал ее руку – старую, морщинистую, изуродованную ревматизмом.
– Я хочу поговорить с тобой, Георг.
– Я с удовольствием выслушаю вас.
– Георг, мы с тобой любили друг друга, ты и я. Он кивнул.
– С первой минуты, как тебя положили мне на руки, ты был для меня всем.
Он прикрыл рукой свои глаза.
– Я хочу, чтобы ты знал, что так было… всегда…
– Матушка, вы утомляете себя. Ничего не говорите. Она кивнула, не отнимая у него своей руки.
Это была трогательная сцена. Ей осталось недолго жить, и это печалило ее. Его отец, король, жил с затуманенным сознанием в изоляции от мира. Говорили, что он смотрит через окно своих апартаментов, ставших по существу его тюрьмой, и корчит гримасы каждому, кто смотрит в его сторону. Какая жалость! И этот человек когда-то господствовал в детских и немилосердно избивал его и его братьев, просивших пирожных к фруктам и мяса вместе с жиром. Он не умел управлять ни своей семьей, ни страной, а сейчас считают, что он сошел с ума. Но он продолжает жить, а королева приближается к смерти. Это похоже на иронию судьбы.
«Все мы стареем, – думал регент. – Скоро всем нам придет конец». Было время, когда он думал, что скоро умрет и уйдет первым. У Фреда слабое здоровье. У его герцогини тоже. А жена самого регента – принцесса Уэльская – продолжает вести скандальную жизнь на континенте, давая ему, он в этом уверен, все основания для развода. Однако никто, кажется, не в состоянии представить ему необходимые доказательства. Если бы только…
– Матушка, – начал он, но она не ответила. Регент посмотрел на нее и пробормотал:
– Королева мертва.
* * *
Королеву похоронили с большой помпой, и регент погрузился в глубокий траур. Он заперся в своих апартаментах в Карлтон-хаусе и предался горю.
Аделаида узнала о смерти королевы без всякого удивления и с большой печалью. Она хотела бы, чтобы королева прожила достаточно долго, чтобы услышать о беременности ее и Августы. Но грустить в ее положении было невозможно. Она мечтала о ребенке и знала, что больше всего хочет быть матерью. Именно поэтому Аделаида была готова принять детей Фицкларенсов и надеялась, что у них сложатся с ней самые близкие отношения.
Но собственный ребенок стал бы осуществлением всех ее желаний.
Они с Августой радостно подсчитали, что Августа родит первой – в конце марта, а Аделаида спустя несколько недель.
Уильям был в восторге. Он исполнил свой долг, и, как Аделаида, он любил детей.
– Подожди, вот родится наш сын, – кричал он, довольно потирая руки.
* * *
Фредерику, герцогиню Камберлендскую, весть о смерти королевы Шарлотты привела в смятение.
– Я хотела, чтобы моя дорогая тетушка знала, что я одарила ее внуком или внучкой. Подумать только, она умерла до того, как я успела доставить ей такое удовольствие.
– Она сделала бы все возможное, чтобы не признать этого ребенка.
– Она никогда не смогла бы этого сделать. Он будет ее внуком или внучкой и в свою очередь станет претендовать на английский престол.
– А как же Аделаида?
Тень набежала на лицо Фредерики.
– Пока дети не родились, ничего определенного сказать нельзя. Аделаида еще не доказала, что может рожать здоровых детей. Насколько я слышала, она несколько болезненная женщина.
– А мадам Кент?
– Ах! Это реальная угроза. У нее уже есть двое своих детей. Пышная и полна жизненных сил. Именно тот тип, какой рожает своих детей, как цыганка, прямо на обочине дороги.
– Сомневаюсь, чтобы они отнеслись к рождению ребенка с такой небрежностью.
– Не сомневаюсь, что не отнесутся. Они очень уверены в себе. Кент распространяет слухи о том, что было какое-то пророчество. О Эрнест, у меня есть одна жалоба на тебя. Ты – пятый сын у твоего отца, и двое из них сейчас участвуют в гонке против тебя.
– Однажды ты сказала, что препятствия усиливают возбуждение.
– Теперь я в этом не так уверена. На нашем пути их слишком много.
– Каролина становится очень известной на континенте.
– С этим своим Пергами. Интересно.
– Всему миру интересно.
– Не забывай – только если будет доказано. Тогда регент может обойти нас всех. Что, если она зашла слишком далеко?
– Так оно и есть.
– А что, если измена будет доказана? Что, если он женится?
– Слишком много «если», драгоценная моя. Нет, нам следует опасаться только ребенка Кента.
* * *
Никто не мог так верить в успех, как герцог и герцогиня Кентские.
Их ребенок должен родиться где-то в мае.
– Мы должны вернуться для родов в Англию, – сказал Эдуард.
Виктория уже приняла такое решение и, по существу, внедрила эту мысль в сознание Эдуарда.
– Безусловно, – ответила она.
– Впереди еще много времени. Виктория согласилась и с этим.
– Она должна родиться в стране, которой когда-то будет править, – сказал Эдуард.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96