* * *
Дела королевской семьи обсуждались повсюду в столице, где люди собирались вместе. Слуги королевской семьи доверительно сообщали какие-то сведения слугам других людей, и эти сведения просачивались и приукрашивались каждым по своему вкусу.
– Разве можно ждать, что такая женщина будет жить как монашка?
– Она красивая женщина… и немолодая.
– Ах, да, и говорят, что он интересный мужчина. Я слышал, что и принцесса София влюблена в него.
– София! Она старовата.
– Возможно, но некоторые никогда не стареют.
Вновь вспомнили прежние скандалы, связанные с принцессой Софией. Разве не было разговоров о ребенке, которого она родила много лет назад? Теперь он, наверное, взрослый мужчина. Такие вещи действительно случались в королевских семьях.
Прошло немного времени, и множество людей уже не сомневалось в том, что герцогиня Кентская является любовницей сэра Джона Конроя.
* * *
Герцог Камберленд сидел у постели короля. У него была нагловатая привычка появляться без разрешения, которая не очень нравилась королю. Он давал понять, что пришел как брат и потому из любви к брату может обходиться без церемоний.
Король вяло улыбнулся. В манере поведения Камберленда всегда содержалась неясная угроза. Вместе с тем он был таким ласковым, демонстрировал такую готовность сделать все, чтобы помочь.
– Ну, Георг, как твои боли сегодня?
– Временами они ужасны, Эрнест.
– Мой бедный брат, если бы люди только знали, через что ты прошел.
Вот опять. Короля бросило в дрожь. Что сказали бы люди, если бы увидели его в этой несколько засаленной куртке, в которой он ложился в постель, и в мятом ночном колпаке, скрывавшем голову без парика? Он подумал о карикатурах и газетных комментариях и опять содрогнулся.
Эрнест должен был предупредить о том, что придет, тогда он встал бы и привел себя в порядок.
– Последние сплетни касаются твоей швейцарской гувернантки.
Король застонал.
– Эта женщина! Что она делает на сей раз?
– У нее роман с тем человеком, Конроем.
– Ты думаешь, что это правда?
– Красивая женщина. Возможно, что она не раздражает его так, как раздражает некоторых из нас. Я думаю, она была очень привлекательной до того, как стала матерью Виктории. Факт рождения этого ребенка, создал у нее ложное представление о собственном величии.
– Принцесса развита не по годам… Очаровательное создание, – король улыбнулся. – Я хотел бы чаще видеть ее. Я никогда не забуду очень приятную поездку в Вирджиния Уотер.
– Тебе следует почаще видеться с ней. Ведь она наследница престола.
– Не повторяй одно и то же. Ты заставляешь меня чувствовать себя так, будто я должен извиниться за то, что живу слишком долго.
– Ради Бога, брат, не говори так. Я часто думаю о том, что произойдет, если ты… я не могу говорить об этом. Это слишком глубоко затрагивает меня.
Король напряг глаза, стараясь рассмотреть лицо брата. Он не поверил в то, что его смерть очень глубоко затронет Эрнеста – по крайней мере в смысле чувств, – но когда человек стар и болен и, как он сам говорит, «живет слишком долго», он хочет верить в то, что после его смерти найдутся люди, которые пожалеют об этом. А от кого можно этого ожидать, как не от членов его семьи?
– И есть Уильям, – продолжал Эрнест. – Когда я вспоминаю о нашем отце, меня бросает в дрожь.
– Уильям поправился, – сказал король. – Это было временное явление. Неприятные события, связанные с постом лорд-адмирала, и тот факт, что смерть Фреда сделала его наследником престола, ударили ему в голову.
– Я знаю. В его голову… в его слабую и глупую голову! Что-то ударило в голову нашего отца. – Эрнест подошел ближе к постели. – Я не удивлюсь, если он пойдет по стопам нашего отца. – В притворном благочестии он посмотрел на потолок. – Слава Богу, есть наследники. И этот ребенок, Виктория, унаследует трон. Ее надо подготовить к ее великому предназначению. Вот что я хотел бы спросить. Можно ли наследницу престола воспитывать в безнравственном доме?
Король был поражен. Эрнест, известный своей дурной репутацией, недавно замешанный в скандале с замужней женщиной, чей муж покончил с собой, подозреваемый в том, что предавался всем известным порокам, и имеющий отношение к насильственному лишению жизни, которое могло быть преднамеренным убийством – чтобы этот Эрнест завел речь о безнравственном доме просто потому, что герцогиня, возможно, завела любовный роман с одним из членов своей семьи!
Король, также виновный во многих безнравственных поступках, был потрясен тем, что Эрнест мог говорить в таком тоне о герцогине Кентской. Он не любил эту женщину, но понимал ее положение. Она вдова, не старая, у нее привлекательный управляющий. По мнению короля, она неизбежно должна завести любовника, и если бы он не чувствовал себя таким больным и уставшим, он защитил бы герцогиню и спросил бы Эрнеста, почему тот вдруг решил стать таким добродетельным, потому что это на него не похоже. Но он только холодно сказал:
– Я считаю герцогиню крайне неприятной женщиной, такая внешность, как у нее, меня не привлекает, но я ни в коем случае не могу считать ее безнравственной женщиной.
С королем спорить нельзя. Камберленд это знал. Все, что он делал, должно делаться исподтишка. И король отнюдь не простак.
Но как же он может реализовать свои амбиции, если этот жирный самодовольный ребенок живет и расцветает в Кенсингтонском дворце? И как можно положить этому конец, если день и ночь ее сторожит ее еще более жирная и еще более самодовольная мамаша?
Ему надо быть осторожней, однако. С таким делом спешить нельзя.
* * *
Пока Аделаида вышивала шерстяными нитками веселых расцветок платье, которое готовила для Виктории, наслаждаясь покоем в Буши, она думала о том, что такая жизнь продлится недолго. В воздухе носились перемены. И она их чувствовала.
Для этого не обязательно обладать какими-то особыми способностями. Король тяжело болен. Тот факт, что он не раз немного приходил в себя благодаря своему могучему организму, не означал, что так будет продолжаться до бесконечности.
Король Георг скоро умрет, и ему на смену придут король Уильям и королева Аделаида. Но придут ли?
Последние месяцы она жила в ужасном страхе. Она верила в то, что Уильям сходит с ума. И вместе с тем, когда анализировала его поведение, то назвала бы его скорее всего эксцентричным. Ненормальности преувеличивались, и это был результат слухов.
Кто же распускает слухи?
Она чувствовала себя не в своей тарелке, когда находилась в обществе герцога и герцогини Камберлендских. Вызывалось ли это внешностью герцога? Это покрытое шрамами лицо, эта пустота на том месте, где должен быть глаз? Иногда он закрывал рану повязкой, придававшей ему зловещий вид. Бессмысленно было судить о нем по его внешности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96