Он думал только о том, что ему помешали, что он пришел уничтожить несколько негативов, а приходилось избавляться от тела. Аукруст подошел к магазину, где, как он заметил ранее, рабочие разгружали машину. Рядом со зданием стоял мусорный бак, наполовину заполненный обломками старой штукатурки и дранкой. Аукруст сходил за телом, отнес его к баку и закинул внутрь, прикрыв обломками.
Вернувшись в фотолабораторию, к негативам, оставленным на столе, он наконец смог закончить то, ради чего пришел сюда. Вытащив из сумки бутылку, он капнул на негативы растворитель. Через несколько секунд на эмульсии появились маленькие пузырьки и снимки расплылись в темно-серые разводы. Аукруст промыл негативы в раковине, промокнул их бумажным полотенцем и вложил обратно в конверт. То же самое он проделал с контактными фотоотпечатками, положил негативы и снимки обратно в папку, а папку убрал в шкаф.
Затем он платком протер все, к чему притрагивался, уничтожая отпечатки, и, уверенный, что покидает фотоателье в том же состоянии, в каком нашел его, вышел.
Аукруст вернулся к машине. Было уже несколько минут девятого. Он справился меньше чем за час, и это включая неудобство, связанное с коротышкой, который вонял мочой и просил немного денег. Он поехал на север к шоссе М25, а потом на запад к мотелю рядом с аэропортом Хитроу.
Глава 9
Приход Блетчингли в графстве Суррей учредили более тысячи лет назад, и церковь Святой Марии была лишь вполовину моложе. Джек Оксби знал об этой церквушке с башней и кладбищем, надгробия которого были так обветренны, что ничто не могло бы привести их в приличное состояние. Сейчас Оксби сидел в привычной тишине церкви, где его никто не тревожил.
Его мысли вертелись вокруг того момента, когда Кларенс Боггс вдохнул ядовитые пары и умер мучительной смертью. Стало известно, что долги Боггса были весьма значительными. Даже опасно значительными, полагал Оксби. За долги часто угрожали физической расправой, а иногда для устрашения применялась сила. В тех редких случаях, когда совершалась расправа, она была очень жестокой и имела цель впечатлить злостных должников. Но мертвец не может вернуть долг.
В нефе стояли и старые, и новые скамьи. Оксби сидел на старой, у прохода, сняв ботинки и поставив ноги на молитвенную подушку. Раскрытая записная книжка лежала у него на коленях. На спинке скамьи перед ним была вырезана дата: 25 декабря 1715, и слово «Рождество». Неожиданно к нему подошел пастор, преподобный Питер Циммер. У него была большая, круглая голова и толстые щеки цвета земляники.
– Обычно церковь закрыта, – сказал он приятным голосом и объяснил, что вандалы и мелкие воришки принуждают их к этому; но все равно мерами предострожности часто пренебрегают.
Не было ничего удивительного в том, что местный священник знал об уничтожении ценной картины Сезанна, принадлежавшей Алану Пинкстеру, и об аварии Боггса. Он также знал, что Боггс погиб. Они с Оксби дружески поболтали, и преподобный Циммер признался, что завидует бурной жизни полицейских из Скотланд-Ярда, а Джек Оксби припомнил свои многочисленные визиты в церкви, соборы и храмы Лондона и его окрестностей.
– Моя церковь – Вестминстерское аббатство, – сказал Оксби.
Преподобный Циммер удивленно прищурился и поджал губы.
– Вы знали мистера Боггса? – спросил Оксби. Циммер покачал головой:
– Очень мало, он ведь не был членом нашего прихода, вообще-то, я не уверен, что он ходил в церковь. Но Боггс был очень хорошим человеком, как я знаю. Он потерял жену, но у него осталась очаровательная дочь, Джиллиан, кажется. И внучка. Очень умный ребенок. Я помню, что видел мистера Боггса на нашем церковном базаре.
– Когда это было?
– Около года назад. Мы немного побеседовали.
– Насколько я знаю, он много играл на скачках, – сказал Оксби. – Вы что-нибудь слышали об этом?
Пастор вытащил руку из кармана и поднес ее ко рту.
– Совсем немного, только слухи о том, что он ставил и проигрывал. – Он сел на скамью, на спинке которой была вырезана дата, и повернулся к Оксби.
Здесь тихо, – сказал Циммер, медленно оглядывая старые окна и древнюю резьбу. – Даже слишком тихо, как мне кажется. Может, вам удастся оживить нашу жизнь и раскрыть загадку этого убийства, сидя на скамье номер двенадцать. – Он встал и протянул руку. – Оставайтесь сколько хотите, только, будьте добры, заприте дверь, когда будете уходить.
Оксби пожал ему руку и вежливо поблагодарил. Пастор исчез за алтарем и, скорее всего, ушел из церкви. После него остался легкий запах алкоголя, смешанный с ароматом мяты,– несомненно, от конфет, которые пастор потихоньку доставал из кармана. «Наверное, приходил попробовать новое вино для причастия»,– добродушно подумал Оксби.
Его мысли вернулись к Кларенсу Боггсу. Если хранитель так увяз в долгах, что кредиторы отравили его, установить это поможет тщательное расследование. Джимми Мурраторе, используя свои многочисленные связи в лондонском игорном мире, должен был проверить, действительно ли Боггсу пришлось заплатить сполна. Джимми знал кредиторов, букмекеров на скачках, «жучков», у которых всегда можно было купить сведения о скаковых лошадях для заключения пари. Одни были вполне респектабельны, другие имели связи с синдикатами, во главе которых стояли беспринципные люди.
Оксби перевел взгляд на окно и на мягкий свет, струившийся сквозь старый витраж. Он думал об автопортрете и о работе Боггса в галерее Пинкстера. Кто-то побывал в галерее и обрызгал картину. Спустя примерно шестнадцать часов Боггс погиб. Может, разгадка в этом, а не в долгах Боггса? Кто бы ни убил Боггса, он знал его привычки и либо был с ним знаком лично, либо наблюдал за ним в течение нескольких дней. «Странно, – в очередной раз удивился Оксби, – зачем нужно было применять смертельно опасный химикат, который к тому же еще и трудно достать?»
Оксби начал писать. Он исписал несколько страниц, внимательно прочитал вслух все записанное. Он задал сам себе вопросы и выписал на чистом листке те, на которые не смог ответить.
Это напоминало экзамен в школе, и Оксби хотел получить «отлично».
Днем Оксби уже был в маленькой приемной в офисе банка «Нейшнуайд Англия Траст» в Доркинге, в получасе езды от Блетчингли. От директора филиала банка Кита Юстаса Оксби узнал о банковских операциях Боггса за двухлетний период и о том, как Боггс разорился.
– Два с половиной года назад у Боггса было двадцать четыре тысячи фунтов в банке и текущий счет, выдававший в конце месяца баланс – очень приличный. – Юстас послюнявил пальцы и перевернул несколько страниц. У него были черные как смоль волосы и белая кожа, и Оксби решил, что он никогда не бывает на солнце. – В апреле, два года тому назад, Боггс взял из сбережений пять тысяч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Вернувшись в фотолабораторию, к негативам, оставленным на столе, он наконец смог закончить то, ради чего пришел сюда. Вытащив из сумки бутылку, он капнул на негативы растворитель. Через несколько секунд на эмульсии появились маленькие пузырьки и снимки расплылись в темно-серые разводы. Аукруст промыл негативы в раковине, промокнул их бумажным полотенцем и вложил обратно в конверт. То же самое он проделал с контактными фотоотпечатками, положил негативы и снимки обратно в папку, а папку убрал в шкаф.
Затем он платком протер все, к чему притрагивался, уничтожая отпечатки, и, уверенный, что покидает фотоателье в том же состоянии, в каком нашел его, вышел.
Аукруст вернулся к машине. Было уже несколько минут девятого. Он справился меньше чем за час, и это включая неудобство, связанное с коротышкой, который вонял мочой и просил немного денег. Он поехал на север к шоссе М25, а потом на запад к мотелю рядом с аэропортом Хитроу.
Глава 9
Приход Блетчингли в графстве Суррей учредили более тысячи лет назад, и церковь Святой Марии была лишь вполовину моложе. Джек Оксби знал об этой церквушке с башней и кладбищем, надгробия которого были так обветренны, что ничто не могло бы привести их в приличное состояние. Сейчас Оксби сидел в привычной тишине церкви, где его никто не тревожил.
Его мысли вертелись вокруг того момента, когда Кларенс Боггс вдохнул ядовитые пары и умер мучительной смертью. Стало известно, что долги Боггса были весьма значительными. Даже опасно значительными, полагал Оксби. За долги часто угрожали физической расправой, а иногда для устрашения применялась сила. В тех редких случаях, когда совершалась расправа, она была очень жестокой и имела цель впечатлить злостных должников. Но мертвец не может вернуть долг.
В нефе стояли и старые, и новые скамьи. Оксби сидел на старой, у прохода, сняв ботинки и поставив ноги на молитвенную подушку. Раскрытая записная книжка лежала у него на коленях. На спинке скамьи перед ним была вырезана дата: 25 декабря 1715, и слово «Рождество». Неожиданно к нему подошел пастор, преподобный Питер Циммер. У него была большая, круглая голова и толстые щеки цвета земляники.
– Обычно церковь закрыта, – сказал он приятным голосом и объяснил, что вандалы и мелкие воришки принуждают их к этому; но все равно мерами предострожности часто пренебрегают.
Не было ничего удивительного в том, что местный священник знал об уничтожении ценной картины Сезанна, принадлежавшей Алану Пинкстеру, и об аварии Боггса. Он также знал, что Боггс погиб. Они с Оксби дружески поболтали, и преподобный Циммер признался, что завидует бурной жизни полицейских из Скотланд-Ярда, а Джек Оксби припомнил свои многочисленные визиты в церкви, соборы и храмы Лондона и его окрестностей.
– Моя церковь – Вестминстерское аббатство, – сказал Оксби.
Преподобный Циммер удивленно прищурился и поджал губы.
– Вы знали мистера Боггса? – спросил Оксби. Циммер покачал головой:
– Очень мало, он ведь не был членом нашего прихода, вообще-то, я не уверен, что он ходил в церковь. Но Боггс был очень хорошим человеком, как я знаю. Он потерял жену, но у него осталась очаровательная дочь, Джиллиан, кажется. И внучка. Очень умный ребенок. Я помню, что видел мистера Боггса на нашем церковном базаре.
– Когда это было?
– Около года назад. Мы немного побеседовали.
– Насколько я знаю, он много играл на скачках, – сказал Оксби. – Вы что-нибудь слышали об этом?
Пастор вытащил руку из кармана и поднес ее ко рту.
– Совсем немного, только слухи о том, что он ставил и проигрывал. – Он сел на скамью, на спинке которой была вырезана дата, и повернулся к Оксби.
Здесь тихо, – сказал Циммер, медленно оглядывая старые окна и древнюю резьбу. – Даже слишком тихо, как мне кажется. Может, вам удастся оживить нашу жизнь и раскрыть загадку этого убийства, сидя на скамье номер двенадцать. – Он встал и протянул руку. – Оставайтесь сколько хотите, только, будьте добры, заприте дверь, когда будете уходить.
Оксби пожал ему руку и вежливо поблагодарил. Пастор исчез за алтарем и, скорее всего, ушел из церкви. После него остался легкий запах алкоголя, смешанный с ароматом мяты,– несомненно, от конфет, которые пастор потихоньку доставал из кармана. «Наверное, приходил попробовать новое вино для причастия»,– добродушно подумал Оксби.
Его мысли вернулись к Кларенсу Боггсу. Если хранитель так увяз в долгах, что кредиторы отравили его, установить это поможет тщательное расследование. Джимми Мурраторе, используя свои многочисленные связи в лондонском игорном мире, должен был проверить, действительно ли Боггсу пришлось заплатить сполна. Джимми знал кредиторов, букмекеров на скачках, «жучков», у которых всегда можно было купить сведения о скаковых лошадях для заключения пари. Одни были вполне респектабельны, другие имели связи с синдикатами, во главе которых стояли беспринципные люди.
Оксби перевел взгляд на окно и на мягкий свет, струившийся сквозь старый витраж. Он думал об автопортрете и о работе Боггса в галерее Пинкстера. Кто-то побывал в галерее и обрызгал картину. Спустя примерно шестнадцать часов Боггс погиб. Может, разгадка в этом, а не в долгах Боггса? Кто бы ни убил Боггса, он знал его привычки и либо был с ним знаком лично, либо наблюдал за ним в течение нескольких дней. «Странно, – в очередной раз удивился Оксби, – зачем нужно было применять смертельно опасный химикат, который к тому же еще и трудно достать?»
Оксби начал писать. Он исписал несколько страниц, внимательно прочитал вслух все записанное. Он задал сам себе вопросы и выписал на чистом листке те, на которые не смог ответить.
Это напоминало экзамен в школе, и Оксби хотел получить «отлично».
Днем Оксби уже был в маленькой приемной в офисе банка «Нейшнуайд Англия Траст» в Доркинге, в получасе езды от Блетчингли. От директора филиала банка Кита Юстаса Оксби узнал о банковских операциях Боггса за двухлетний период и о том, как Боггс разорился.
– Два с половиной года назад у Боггса было двадцать четыре тысячи фунтов в банке и текущий счет, выдававший в конце месяца баланс – очень приличный. – Юстас послюнявил пальцы и перевернул несколько страниц. У него были черные как смоль волосы и белая кожа, и Оксби решил, что он никогда не бывает на солнце. – В апреле, два года тому назад, Боггс взял из сбережений пять тысяч.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82