Что вы сказали, сэр? Шш… Ах, Джим! Он от нас ушел. Пойдемте в приемную…
Когда захлопнулась дверь, напряженный голос Блэка стал доноситься слабо, как голос человека, отчаянно ругающегося в пустыне.
- И поставил нас в пренеприятное положение. Должен сказать - скверно с нами обошелся…
- Куда он уехал? Вам известно? - спросил я.
- Нет. И никакого смысла не было спрашивать, - сказал Эгштрем. Он стоял передо мной - любезный, неуклюже опустив руки; на помятом синем саржевом жилете протянулась тонкая серебряная часовая цепочка. - Такой человек не едет в определенное место.
Я был слишком озабочен новостью, чтобы спрашивать объяснения этой фразы. Эгштрем продолжал:
- Он от нас ушел… позвольте-ка, ушел в тот самый день, когда прибыл пароход с паломниками, возвращавшийся из Красного моря; две лопасти винта у него были сломаны. Это случилось три недели назад.
- Не было ли каких разговоров о происшествии с «Патной»? - спросил я, ожидая худшего.
Он вздрогнул и посмотрел на меня, словно я был волшебником.
- Да… были. Откуда вы знаете? Кое-кто говорил об этом. Здесь собрались два-три капитана, управляющий технической конторой Ванло в порту, еще двое или трое и я. Джим тоже был здесь - стоял с сандвичем и стаканом пива в руке; когда мы заняты - вы понимаете, капитан, - нет времени завтракать по-настоящему. Он стоял вот у этого стола и ел сандвичи, а мы все столпились у подзорной трубы и смотрели, как этот пароход входит в гавань; тут управляющий от Ванло начал говорить о капитане «Патны»; когда-то он делал для него какой-то ремонт; затем он нам рассказал, какая это была старая развалина, и сколько денег он из нее выжимал. К слову он упомянул о последнем ее плавании, и тут мы все вступили в разговор. Один говорил одно, другой - другое… ничего особенного - то, что сказали бы и вы и всякий человек. Немного посмеялись. Капитан О'Брайн с «Сары Грэнджер», - он сидел вот в этом кресле и прислушивался к разговору, - вдруг как стукнет палкой по полу да как заорет:
«Негодяи!»
Мы все так и подпрыгнули. Управляющий от Ванло подмигивает нам и спрашивает:
«В чем дело, капитан О'Брайн?»
«В чем дело! В чем дело! - Тут старик раскричался. - Над чем смеетесь? Это дело не шуточное. Позор для всего рода человеческого - вот что это такое! Я бы застыдился, если бы меня увидели в одной комнате с кем-нибудь из этих парней. Да, сэр!»
Он встретил мой взгляд, и из вежливости я вынужден был сказать:
«Негодяи! Ну, конечно, капитан О'Брайн, мне бы самому не хотелось видеть их здесь, так что в этой комнате вы находитесь в полной безопасности. Не хотите ли выпить чего-нибудь прохладительного?»
«К черту ваше прохладительное, Эгштрем!» - кричит он, сверкая глазами. - Если я захочу пить, я и сам потребую. Нужно отсюда уходить. Воздух здесь сейчас скверный».
Тут все не выдержали - расхохотались и один за другим последовали за стариком. И вот, сэр, этот проклятый Джим кладет сандвич, который он держал в руке, обходит стол и направляется ко мне; его стакан с пивом стоит нетронутый.
«Я ухожу», - говорит - и больше ни слова.
«Еще нет и половины второго, - говорю я, - можете урвать минутку и покурить».
Я думал, он говорит, что пора ему отправляться на работу. Когда же я понял, что он задумал, тут у меня руки так и опустились. Знаете ли, не всякий день повстречаешь такого человека; парусной лодкой управлял, как черт; готов был в любую погоду выходить в море навстречу судам. Не раз, бывало, какой-нибудь капитан зайдет сюда и первым делом говорит:
«Где вы это раздобыли такого морского агента, Эгштрем? Сумасшедший сорви-голова! На рассвете я еле-еле нащупывал дорогу, как вдруг, смотрю, летит из тумана прямо мне под ноги лодка, полузалитая водой. Брызги перелетают через мачту, два перепуганных туземца сидят на дне шлюпки, а какой-то черт у румпеля орет: «Эй! Эй! Судно! Алло! Капитан! Эй! Эй! Агент Эгштрема и Блэка первым говорит с вами! Эй! Эй! Эгштрем и Блэк. Алло! Эй!» Расталкивает туземцев, кричит во все горло, позади рифы, налетает шквал, а он орет мне, чтобы я ставил паруса, он введет меня в гавань. Не человек, а черт. Никогда в жизни не видал, чтобы так обращались со шлюпкой. И ведь не пьян, а? А когда поднимется на борт, - вижу, такой тихий, вежливый парень… и краснеет, как девушка…»
Говорю вам, капитан Морлоу, когда Джим выходил в море навстречу незнакомому судну, никто не мог с нами соперничать. Остальным поставщикам только и оставалось, что удерживать старых покупателей, и…
Эгштрем, видимо, был сильно расстроен.
- Да, сэр. Похоже было на то, что он готов отправиться в море за сто миль в старой калоше, чтобы заполучить судно для фирмы. Если бы фирма принадлежала ему и нужно было ее еще на ноги поставить, он и то не мог бы сделать большего… А теперь вдруг… совсем неожиданно. Вот я и подумал: «Ого! Хочет прибавки жалованья… вот в чем тут дело».
«Ладно, - говорю я, - незачем поднимать шум, Джимми. Скажите - сколько вы хотите. Всякое разумное требование будет удовлетворено».
Он поглядел на меня так, словно старался проглотить что-то застрявшее у него в горле.
«Я не могу оставаться у вас».
«Что за дурацкая шутка?» - спрашиваю я.
Он покачал головой, а я по глазам его увидел, что он как будто уже ушел. Тут я на него накинулся и стал ругать.
«От кого это вы бежите? - спрашиваю. - Кто вам пришелся не по вкусу? Что вас задело? Да у вас ума меньше, чем у крысы, - крыса и та не побежит с хорошего судна. Где вы думаете получить лучшее место, такой-сякой?»
Уверяю вас, я его здорово отделал.
«Эта фирма не потонет», - говорю. А он вдруг как подскочит.
«Прощайте, - говорит и кивает мне головой, словно какой-нибудь лорд, - вы не плохой парень, Эгштрем. Даю вам слово, если бы вы знали причину, вы бы не стали меня задерживать».
«Это, - говорю, - дурацкая ложь. Я знаю, чего хочу».
Он так меня взбесил, что я даже расхохотался.
«Неужели не можете подождать хоть минутку, чтобы выпить этот стакан пива, чудак человек?»
Не знаю, что это на него нашло; он как будто дверь едва мог найти; уверяю вас, капитан, забавное было зрелище. Я сам выпил его пиво.
«Ну уж коли вы так спешите, пью за ваше здоровье из вашего же стакана, - сказал я ему. - Только попомните мои слова: если будете продолжать эту игру, вы скоро убедитесь, что земля для вас слишком мала, - вот и все».
Он бросил на меня мрачный взгляд и выбежал из комнаты, а лицо у него было такое, что хоть ребят пугай.
Эгштрем с горечью фыркнул и расчесал узловатыми пальцами белокурые бакенбарды.
- С тех пор так и не могу найти порядочного человека. Одни неприятности. А разрешите спросить, капитан, как это вы на него наткнулись?
- Он был штурманом на «Патне» в то плавание, - сказал я, чувствуя, что обязан дать какое-то объяснение.
С минуту Эгштрем сидел неподвижно, запустив пальцы в бакенбарду, а потом разразился:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Когда захлопнулась дверь, напряженный голос Блэка стал доноситься слабо, как голос человека, отчаянно ругающегося в пустыне.
- И поставил нас в пренеприятное положение. Должен сказать - скверно с нами обошелся…
- Куда он уехал? Вам известно? - спросил я.
- Нет. И никакого смысла не было спрашивать, - сказал Эгштрем. Он стоял передо мной - любезный, неуклюже опустив руки; на помятом синем саржевом жилете протянулась тонкая серебряная часовая цепочка. - Такой человек не едет в определенное место.
Я был слишком озабочен новостью, чтобы спрашивать объяснения этой фразы. Эгштрем продолжал:
- Он от нас ушел… позвольте-ка, ушел в тот самый день, когда прибыл пароход с паломниками, возвращавшийся из Красного моря; две лопасти винта у него были сломаны. Это случилось три недели назад.
- Не было ли каких разговоров о происшествии с «Патной»? - спросил я, ожидая худшего.
Он вздрогнул и посмотрел на меня, словно я был волшебником.
- Да… были. Откуда вы знаете? Кое-кто говорил об этом. Здесь собрались два-три капитана, управляющий технической конторой Ванло в порту, еще двое или трое и я. Джим тоже был здесь - стоял с сандвичем и стаканом пива в руке; когда мы заняты - вы понимаете, капитан, - нет времени завтракать по-настоящему. Он стоял вот у этого стола и ел сандвичи, а мы все столпились у подзорной трубы и смотрели, как этот пароход входит в гавань; тут управляющий от Ванло начал говорить о капитане «Патны»; когда-то он делал для него какой-то ремонт; затем он нам рассказал, какая это была старая развалина, и сколько денег он из нее выжимал. К слову он упомянул о последнем ее плавании, и тут мы все вступили в разговор. Один говорил одно, другой - другое… ничего особенного - то, что сказали бы и вы и всякий человек. Немного посмеялись. Капитан О'Брайн с «Сары Грэнджер», - он сидел вот в этом кресле и прислушивался к разговору, - вдруг как стукнет палкой по полу да как заорет:
«Негодяи!»
Мы все так и подпрыгнули. Управляющий от Ванло подмигивает нам и спрашивает:
«В чем дело, капитан О'Брайн?»
«В чем дело! В чем дело! - Тут старик раскричался. - Над чем смеетесь? Это дело не шуточное. Позор для всего рода человеческого - вот что это такое! Я бы застыдился, если бы меня увидели в одной комнате с кем-нибудь из этих парней. Да, сэр!»
Он встретил мой взгляд, и из вежливости я вынужден был сказать:
«Негодяи! Ну, конечно, капитан О'Брайн, мне бы самому не хотелось видеть их здесь, так что в этой комнате вы находитесь в полной безопасности. Не хотите ли выпить чего-нибудь прохладительного?»
«К черту ваше прохладительное, Эгштрем!» - кричит он, сверкая глазами. - Если я захочу пить, я и сам потребую. Нужно отсюда уходить. Воздух здесь сейчас скверный».
Тут все не выдержали - расхохотались и один за другим последовали за стариком. И вот, сэр, этот проклятый Джим кладет сандвич, который он держал в руке, обходит стол и направляется ко мне; его стакан с пивом стоит нетронутый.
«Я ухожу», - говорит - и больше ни слова.
«Еще нет и половины второго, - говорю я, - можете урвать минутку и покурить».
Я думал, он говорит, что пора ему отправляться на работу. Когда же я понял, что он задумал, тут у меня руки так и опустились. Знаете ли, не всякий день повстречаешь такого человека; парусной лодкой управлял, как черт; готов был в любую погоду выходить в море навстречу судам. Не раз, бывало, какой-нибудь капитан зайдет сюда и первым делом говорит:
«Где вы это раздобыли такого морского агента, Эгштрем? Сумасшедший сорви-голова! На рассвете я еле-еле нащупывал дорогу, как вдруг, смотрю, летит из тумана прямо мне под ноги лодка, полузалитая водой. Брызги перелетают через мачту, два перепуганных туземца сидят на дне шлюпки, а какой-то черт у румпеля орет: «Эй! Эй! Судно! Алло! Капитан! Эй! Эй! Агент Эгштрема и Блэка первым говорит с вами! Эй! Эй! Эгштрем и Блэк. Алло! Эй!» Расталкивает туземцев, кричит во все горло, позади рифы, налетает шквал, а он орет мне, чтобы я ставил паруса, он введет меня в гавань. Не человек, а черт. Никогда в жизни не видал, чтобы так обращались со шлюпкой. И ведь не пьян, а? А когда поднимется на борт, - вижу, такой тихий, вежливый парень… и краснеет, как девушка…»
Говорю вам, капитан Морлоу, когда Джим выходил в море навстречу незнакомому судну, никто не мог с нами соперничать. Остальным поставщикам только и оставалось, что удерживать старых покупателей, и…
Эгштрем, видимо, был сильно расстроен.
- Да, сэр. Похоже было на то, что он готов отправиться в море за сто миль в старой калоше, чтобы заполучить судно для фирмы. Если бы фирма принадлежала ему и нужно было ее еще на ноги поставить, он и то не мог бы сделать большего… А теперь вдруг… совсем неожиданно. Вот я и подумал: «Ого! Хочет прибавки жалованья… вот в чем тут дело».
«Ладно, - говорю я, - незачем поднимать шум, Джимми. Скажите - сколько вы хотите. Всякое разумное требование будет удовлетворено».
Он поглядел на меня так, словно старался проглотить что-то застрявшее у него в горле.
«Я не могу оставаться у вас».
«Что за дурацкая шутка?» - спрашиваю я.
Он покачал головой, а я по глазам его увидел, что он как будто уже ушел. Тут я на него накинулся и стал ругать.
«От кого это вы бежите? - спрашиваю. - Кто вам пришелся не по вкусу? Что вас задело? Да у вас ума меньше, чем у крысы, - крыса и та не побежит с хорошего судна. Где вы думаете получить лучшее место, такой-сякой?»
Уверяю вас, я его здорово отделал.
«Эта фирма не потонет», - говорю. А он вдруг как подскочит.
«Прощайте, - говорит и кивает мне головой, словно какой-нибудь лорд, - вы не плохой парень, Эгштрем. Даю вам слово, если бы вы знали причину, вы бы не стали меня задерживать».
«Это, - говорю, - дурацкая ложь. Я знаю, чего хочу».
Он так меня взбесил, что я даже расхохотался.
«Неужели не можете подождать хоть минутку, чтобы выпить этот стакан пива, чудак человек?»
Не знаю, что это на него нашло; он как будто дверь едва мог найти; уверяю вас, капитан, забавное было зрелище. Я сам выпил его пиво.
«Ну уж коли вы так спешите, пью за ваше здоровье из вашего же стакана, - сказал я ему. - Только попомните мои слова: если будете продолжать эту игру, вы скоро убедитесь, что земля для вас слишком мала, - вот и все».
Он бросил на меня мрачный взгляд и выбежал из комнаты, а лицо у него было такое, что хоть ребят пугай.
Эгштрем с горечью фыркнул и расчесал узловатыми пальцами белокурые бакенбарды.
- С тех пор так и не могу найти порядочного человека. Одни неприятности. А разрешите спросить, капитан, как это вы на него наткнулись?
- Он был штурманом на «Патне» в то плавание, - сказал я, чувствуя, что обязан дать какое-то объяснение.
С минуту Эгштрем сидел неподвижно, запустив пальцы в бакенбарду, а потом разразился:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101