И тут же перед мысленным взором Эйдана проплыли картины прошлого: Кассандра, бегущая навстречу радуге по росистому лугу, и Нора, озаренная лунным сиянием… И он с горечью подумал о том, что теперь уже никогда не увидит ни дочь, ни жену.
Взглянув на своего врага, Эйдан прохрипел:
— Убей меня. Убей, ты заслужил это право. Только поклянись, что оставишь в покое мою дочь и мою жену. Поклянись на Камне Правды, который убил моего предка, и я с радостью сойду в ад.
Гилпатрик промолчал; он пристально смотрел на поверженного врага. Эйдан же подумал о том, что перед смертью, когда ударит фонтан его крови, он увидит Нору.
Глава 20
Ночь царапалась в окно и заглядывала в комнату башни насмешливым лунным глазом. Ночь наполняла спальню жуткими чудовищами, тянувшими к Норе свои острые когти. И все же она не уходила к себе, она час за часом расхаживала по комнате, временами поглядывая на Кассандру, безмятежно спавшую в своей постели. Нора знала, что именно этого ждал от нее Эйдан, именно поэтому он сделал ее своей женой. Он хотел, чтобы она позаботилась о Кэсси, если с ним что-нибудь случится.
Но как же она могла утешить девочку, если и ее, взрослую женщину, мучили страхи? Ее сводила с ума мысль о том, что Эйдан, возможно, никогда не вернется.
Расхаживая по комнате, Нора то и дело подносила к губам галстук Эйдана, который нашла на винтовой лестнице, ведущей в комнату Кассандры. Галстук мужа… Она вспомнила, как развязывала на нем узел, когда они с Эйданом раздевались перед развалинами замка Кейслин-Алейн. Но неужели этот галстук останется для нее единственным напоминанием о той чудесной ночи?
Нет-нет, он жив. Она должна в это верить.
Если бы с ним что-то случилось, если бы он пал от удара шпаги или от пистолетной пули, она бы непременно это почувствовала.
Нора снова поднесла к губам галстук и, всхлипывая, прошептала:
— Только не умирай, Эйдан, только не умирай…
— Нора? — послышался вдруг сонный голосок Кассандры. Нора поспешно утерла слезы и повернулась к кровати.
— Ты проснулась, Кассандра? Как спала, дорогая? Знаешь, кухарка еще накануне приготовила твои любимые…
— Ничего мне не надо, — перебила девочка. — Хочу видеть папу. Приведи его, пожалуйста.
— Видишь ли, моя милая, твоего папы сейчас нет в замке. Пока ты спала, он… — Нора присела на край кровати и взяла девочку за руку. — Ты только не беспокойся, Кэсси, он скоро вернется. Непременно вернется, я уверена. — К глазам Норы подступили слезы, и прелестные черты девочки утратили четкость.
Кассандра нахмурилась и, выбираясь из-под одеяла, пробормотала:
— Нора, в чем дело? Что случилось?
Нора судорожно сглотнула и, собравшись с духом, проговорила:
— Дорогая, твоему отцу стало кое-что известно о происшествии в саду. И он решил найти виновников.
К удивлению Норы, Кассандра вздохнула с облегчением.
— Ах, вот как… Тогда ничего страшного. Потому что папа — самый отважный рыцарь на свете! Он проучит этих негодяев!
— Но он уехал один, — пролепетала Нора и тут же пожалела о своих словах. Девочка верила в могущество своего отца, и, конечно же, не следовало ее разубеждать.
Однако Кэсси нисколько не смутилась.
— Папа сражался в Испании с Наполеоном. Он за свою отвагу был возведен в рыцарское достоинство. Папа справится с любыми врагами.
Нора молча отвернулась и вновь прижала к губам галстук Эйдана; она чувствовала, что вот-вот разрыдается, и пыталась сдержать слезы.
Внезапно на плечо ей легла рука Кассандры, и Нора, повернувшись к девочке, увидела, что та смотрит на нее серьезными не по годам глазами.
— Это папин? — спросила Кэсси, дотронувшись до галстука.
Тут Нора наконец не выдержала; душившие ее слезы прорвались наружу и потекли по щекам.
— О, Нора… — пробормотала девочка. — Значит, ты любишь его?
Нора молча кивнула; она не могла вымолвить ни слова.
— И ты боишься, что папа не вернется? — допытывалась Кассандра. — Ты думаешь, что он…
— Кэсси, не говори так… Я не могу… Я этого не вынесу…
— Папа не умрет, — заявила девочка. — Ты должна верить в него.
— Но где мне взять уверенность, если он уехал один? Ведь с ним может случиться все, что угодно… — Нора всхлипнула, и Кассандра обняла ее за плечи. — Я хочу верить, пытаюсь, но это ужасно трудно.
Кассандра улыбнулась и проговорила:
— Когда я была совсем маленькой, я почти утратила веру. Я хотела верить в волшебство, но другие дети надо мной смеялись, потому что для меня существовали феи, эльфы и единороги. И однажды папа увидел, как я плачу. Я сказала ему, что прощаюсь со своим волшебным миром навеки. Сказала, что феи не существуют и только маленькие дети в них верят.
Кассандра подвела Нору к окну и, усадив на скамеечку, продолжила рассказ:
— И вот как-то поздним вечером папа поднял меня с постели и предложил отправиться в путешествие. Он отвез меня в Кейслин-Алейн. Мы вошли в волшебный круг, и он сказал, что мы сейчас выясним раз и навсегда, существуют ли феи на самом деле.
У Норы перехватило горло; перед ней возник образ Эй-дана, решившего воплотить в жизнь мечты своей маленькой дочери.
— И что было дальше? — пробормотала она, стараясь сдержать слезы.
— Он встал на камень и сказал: «Подойди ко мне». Я подбежала к нему и увидела, что его ладони прижаты одна к другой. Он велел мне протянуть к нему руки и что-то в них вложил. И я тут же ощутила нежные прикосновения — словно от чьих-то волшебных крылышек. Это были феи. Так мне сказал папа.
Нора снова всхлипнула. В сердце Эйдана было так много нерастраченной любви, но он не осмеливался в это поверить.
— Но как он сотворил это чудо? — спросила она. — Как ему удалось?..
— Папа днем побывал на руинах и поймал несколько бабочек, которых спрятал в хрустальную шкатулку… — Кассандра рассмеялась; было очевидно, что эти воспоминания для нее дороже всех богатств на свете. — А утром я отправилась к мальчишкам, к тем, что надо мной смеялись. И я сказала им, что они ошибались, сказала, что держала фей в руках. Они снова начали смеяться и заявили, что у меня нет доказательств.
Кассандра помолчала, потом вновь заговорила:
— А папа как раз возвращался из конюшни и услышал наш разговор. Он согласился с мальчишками, сказал, что их сомнения понятны и что я должна предъявить доказательства. Потом он взял меня за руку и подставил мою ладошку под лучи солнца. И на ней, на моей ладони, засверкали золотые искорки — это была пыльца от крылышек фей!
— Но как же?.. — пробормотала Нора.
— Папа соскреб немного позолоты с ножки стула и втер в мою ладонь, пока я спала. Но об этом я узнала через много лет, когда миссис Бриндл раскрыла мне его секрет. — Девочка улыбнулась и добавила: — Но папа и сейчас утверждает, что это были феи.
Феи и единороги, крылатый Пегас и каскады сверкающих звезд… Мечты, которым Эйдан не смел предаваться, но которые сохранил для дочери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Взглянув на своего врага, Эйдан прохрипел:
— Убей меня. Убей, ты заслужил это право. Только поклянись, что оставишь в покое мою дочь и мою жену. Поклянись на Камне Правды, который убил моего предка, и я с радостью сойду в ад.
Гилпатрик промолчал; он пристально смотрел на поверженного врага. Эйдан же подумал о том, что перед смертью, когда ударит фонтан его крови, он увидит Нору.
Глава 20
Ночь царапалась в окно и заглядывала в комнату башни насмешливым лунным глазом. Ночь наполняла спальню жуткими чудовищами, тянувшими к Норе свои острые когти. И все же она не уходила к себе, она час за часом расхаживала по комнате, временами поглядывая на Кассандру, безмятежно спавшую в своей постели. Нора знала, что именно этого ждал от нее Эйдан, именно поэтому он сделал ее своей женой. Он хотел, чтобы она позаботилась о Кэсси, если с ним что-нибудь случится.
Но как же она могла утешить девочку, если и ее, взрослую женщину, мучили страхи? Ее сводила с ума мысль о том, что Эйдан, возможно, никогда не вернется.
Расхаживая по комнате, Нора то и дело подносила к губам галстук Эйдана, который нашла на винтовой лестнице, ведущей в комнату Кассандры. Галстук мужа… Она вспомнила, как развязывала на нем узел, когда они с Эйданом раздевались перед развалинами замка Кейслин-Алейн. Но неужели этот галстук останется для нее единственным напоминанием о той чудесной ночи?
Нет-нет, он жив. Она должна в это верить.
Если бы с ним что-то случилось, если бы он пал от удара шпаги или от пистолетной пули, она бы непременно это почувствовала.
Нора снова поднесла к губам галстук и, всхлипывая, прошептала:
— Только не умирай, Эйдан, только не умирай…
— Нора? — послышался вдруг сонный голосок Кассандры. Нора поспешно утерла слезы и повернулась к кровати.
— Ты проснулась, Кассандра? Как спала, дорогая? Знаешь, кухарка еще накануне приготовила твои любимые…
— Ничего мне не надо, — перебила девочка. — Хочу видеть папу. Приведи его, пожалуйста.
— Видишь ли, моя милая, твоего папы сейчас нет в замке. Пока ты спала, он… — Нора присела на край кровати и взяла девочку за руку. — Ты только не беспокойся, Кэсси, он скоро вернется. Непременно вернется, я уверена. — К глазам Норы подступили слезы, и прелестные черты девочки утратили четкость.
Кассандра нахмурилась и, выбираясь из-под одеяла, пробормотала:
— Нора, в чем дело? Что случилось?
Нора судорожно сглотнула и, собравшись с духом, проговорила:
— Дорогая, твоему отцу стало кое-что известно о происшествии в саду. И он решил найти виновников.
К удивлению Норы, Кассандра вздохнула с облегчением.
— Ах, вот как… Тогда ничего страшного. Потому что папа — самый отважный рыцарь на свете! Он проучит этих негодяев!
— Но он уехал один, — пролепетала Нора и тут же пожалела о своих словах. Девочка верила в могущество своего отца, и, конечно же, не следовало ее разубеждать.
Однако Кэсси нисколько не смутилась.
— Папа сражался в Испании с Наполеоном. Он за свою отвагу был возведен в рыцарское достоинство. Папа справится с любыми врагами.
Нора молча отвернулась и вновь прижала к губам галстук Эйдана; она чувствовала, что вот-вот разрыдается, и пыталась сдержать слезы.
Внезапно на плечо ей легла рука Кассандры, и Нора, повернувшись к девочке, увидела, что та смотрит на нее серьезными не по годам глазами.
— Это папин? — спросила Кэсси, дотронувшись до галстука.
Тут Нора наконец не выдержала; душившие ее слезы прорвались наружу и потекли по щекам.
— О, Нора… — пробормотала девочка. — Значит, ты любишь его?
Нора молча кивнула; она не могла вымолвить ни слова.
— И ты боишься, что папа не вернется? — допытывалась Кассандра. — Ты думаешь, что он…
— Кэсси, не говори так… Я не могу… Я этого не вынесу…
— Папа не умрет, — заявила девочка. — Ты должна верить в него.
— Но где мне взять уверенность, если он уехал один? Ведь с ним может случиться все, что угодно… — Нора всхлипнула, и Кассандра обняла ее за плечи. — Я хочу верить, пытаюсь, но это ужасно трудно.
Кассандра улыбнулась и проговорила:
— Когда я была совсем маленькой, я почти утратила веру. Я хотела верить в волшебство, но другие дети надо мной смеялись, потому что для меня существовали феи, эльфы и единороги. И однажды папа увидел, как я плачу. Я сказала ему, что прощаюсь со своим волшебным миром навеки. Сказала, что феи не существуют и только маленькие дети в них верят.
Кассандра подвела Нору к окну и, усадив на скамеечку, продолжила рассказ:
— И вот как-то поздним вечером папа поднял меня с постели и предложил отправиться в путешествие. Он отвез меня в Кейслин-Алейн. Мы вошли в волшебный круг, и он сказал, что мы сейчас выясним раз и навсегда, существуют ли феи на самом деле.
У Норы перехватило горло; перед ней возник образ Эй-дана, решившего воплотить в жизнь мечты своей маленькой дочери.
— И что было дальше? — пробормотала она, стараясь сдержать слезы.
— Он встал на камень и сказал: «Подойди ко мне». Я подбежала к нему и увидела, что его ладони прижаты одна к другой. Он велел мне протянуть к нему руки и что-то в них вложил. И я тут же ощутила нежные прикосновения — словно от чьих-то волшебных крылышек. Это были феи. Так мне сказал папа.
Нора снова всхлипнула. В сердце Эйдана было так много нерастраченной любви, но он не осмеливался в это поверить.
— Но как он сотворил это чудо? — спросила она. — Как ему удалось?..
— Папа днем побывал на руинах и поймал несколько бабочек, которых спрятал в хрустальную шкатулку… — Кассандра рассмеялась; было очевидно, что эти воспоминания для нее дороже всех богатств на свете. — А утром я отправилась к мальчишкам, к тем, что надо мной смеялись. И я сказала им, что они ошибались, сказала, что держала фей в руках. Они снова начали смеяться и заявили, что у меня нет доказательств.
Кассандра помолчала, потом вновь заговорила:
— А папа как раз возвращался из конюшни и услышал наш разговор. Он согласился с мальчишками, сказал, что их сомнения понятны и что я должна предъявить доказательства. Потом он взял меня за руку и подставил мою ладошку под лучи солнца. И на ней, на моей ладони, засверкали золотые искорки — это была пыльца от крылышек фей!
— Но как же?.. — пробормотала Нора.
— Папа соскреб немного позолоты с ножки стула и втер в мою ладонь, пока я спала. Но об этом я узнала через много лет, когда миссис Бриндл раскрыла мне его секрет. — Девочка улыбнулась и добавила: — Но папа и сейчас утверждает, что это были феи.
Феи и единороги, крылатый Пегас и каскады сверкающих звезд… Мечты, которым Эйдан не смел предаваться, но которые сохранил для дочери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74