На время. Сегодня филармония, ты не забыл?
- Ох, Ви, а может, лучше на выставку…
- Нет! Все, что есть в городе, ты уже видел. Теперь только Лувр, Прадо и Эрмитаж…
- Это у русских?
- Да, в колыбели революции.
- Нас не пустят, Ви. Мы империалисты.
- Господи, сколько ерунды у тебя в голове. Не сбивай меня, Шейн Кримсон! Сказано: Гендель, значит, Гендель.
- Моцарт мне понравился…
- А Бах?
- Не. То есть не очень. Мрачновато. Сразу видно, что он глухой был.
- Это не он, это Бетховен. Шейн, мне надо с тобой поговорить.
Он ей нравился, он так ей нравился, что она это только сейчас поняла, и холодный пот прошиб Вивиану Олшот. Ей плевать, что он путает Баха с Бетховеном! Что засыпает на концертах классической музыки. Что ходит играть в шахматы с бездомным стариком в сквер напротив. Что Джейд окончательно загубил фикус и превратил ее коврик в Бог знает что.
Шейн Кримсон ей очень нравится.
И еще: впервые в жизни Вивиана не чувствовала себя одинокой.
Она всегда была окружена друзьями и подружками, ее общества добивались, как главного приза на скачках, еще бы, ведь она наследница империи!
И все же никогда в жизни у нее не было друзей. Подруги, с которой можно поделиться бедой или радостью. Парня, с которым можно прогуляться вечером по улице, а большой пес будет степенно идти впереди, и с ним не страшно, совсем не страшно, а запах жасмина обволакивает их, и на душе так спокойно, так тепло, так замечательно…
- Ви! Ты чего?
- А?
- У тебя такой вид, как будто ты заснула с открытыми глазами. О чем размечталась?
- О том, как тебе понравится в филармонии. Слушай, мне не очень приятно это говорить, но ко мне подошла миссис Трент.
- Кто это?
- Старший менеджер нашего дома. Она не уборщица и не трубочист, поэтому ты вряд ли с нею знаком…
- Ты удивишься, но я ее знаю. Грымза за пятьдесят, тонкие губы и взгляд гремучей змеи за секунду до атаки.
- Точно… То есть, что ты придумываешь! Просто на ней лежит большая ответственность, ведь все это хозяйство на ней…
- Ви, она просто сидит в офисе и читает бумажки, а потом подписывает счета, которые оплачивают совсем другие люди. Почему же у нее такой вид, словно она только что вспахала Сахару, а никто и пальцем не пошевелил, что бы ей помочь?
- Шейн Кримсон, я отказываюсь выслушивать ваши провокационные речи! И вообще, ты не обязан ее любить, а она не обязана тебе нравиться. И мне тоже. Она просто передала мне настоятельную просьбу.
- Какую?
- Избавиться от твоего рыдвана.
- От моего кого?
- Рыдвана. Драндулета. Тачки. Развалюхи. Консервной банки. От твоего джипа времен Первой мировой войны.
- Это отличная машина, Ви.
Не сомневаюсь, раз ты на ней сюда доехал. Но, согласись, она как-то не смотрится среди «мерседесов» и «понтиаков».
- Хм. Видать, и я не смотрюсь среди вас всех…
- Чего ты там бурчишь? Шейн, ну пожалуйста, будь хорошим скаутом, давай купим тебе машинку?
- Ви, я насмотрелся на этот металлолом на своей заправке. Любую разберу и соберу с завязанными глазами. Поверь, лучшие машины - армейские. Мой Джангл - зверь. Везде пройдет.
- Зачем?
- Что зачем?
- Зачем ему проходить везде? Мы что, в ралли участвуем? Париж - Дакар? Оклахома - Алабама? Мы ездим по нормальным ровным улицам в нормальном городе.
- А куда я его дену?
- Мы вызовем эвакуатор, твой рыдван отвезут на свалку…
- Что-о? Никогда в жизни я не отдам друга на свалку!
- О Господи!
Вивиана повернулась на каблуках и устремилась в кухню. Немедленно подкрепить силы, иначе она убьет этого человека!
Она кипела и пыхтела там, а потом в дверь просочился Джейд. Поддел сочувственно лохматой башкой ее руку и привалился к ноге. Потом от двери раздался голос Шейна. Тот самый, глуховатый с хрипотцой баритон, от которого становилось щекотно на языке, а ноги слабели.
- Однажды Джим Такер крутился возле отцовой сенокосилки, и ему оторвало руку. Река вышла из берегов, и машины одна за другой вязли на переправе. Началась буря, и вертолет с врачами не мог даже взлететь. Тогда мы с Биллом, отцом Джима, перекрутили парню руку ремнем, а оторванную кисть засунули в ведерко со льдом. Парнишку колотило ознобом, и Джейд лег рядом с ним на заднем сиденье, чтобы согреть… Билл не верил, что мы проедем, но Джангл прошел переправу…
- Шейн, я все понимаю…
- А Молли Пемброу родила прямо там, тоже на заднем сиденье. Здоровущего парня. Его Шейном назвали, он мой крестник. А еще мы взбесившихся коней на нем собирали, мотались по всей равнине. Уж он и дребезжал, и запчасти от него отлетали, а все ж служил. И тут я его беру и отправляю на свалку. Сама посуди, можно это?
Вивиана всхлипнула.
- Нет. Нельзя. Прости меня. И вообще, из меня учительница… как ты говоришь? Из козьей задницы труба?
- Валторна.
- Почему валторна?
- Слово красивое. Ты отличная учительница, Ви. Это я дурак. Насчет Джангла я что-нибудь придумаю. Обещаю.
Он придумал, невозможный Шейн Кримсон.
***
Когда он вышел из своей комнаты, одетый в строгий темно-серый костюм, у Вивианы защемило сердце - так он был хорош. И как это она могла считать его неандертальцем?! Разворот плеч, спокойная грация хищника, доброжелательное симпатичное лицо…
Кстати, в ее кругу не принято было слыть «симпатичным». Были красавчики, были крутые, были отпадные - но никогда «симпатичные». Причем здесь симпатии, если счет в банке исчисляется тысячами, десятками тысяч, сотнями тысяч? Тут и Квазимодо сойдет за отпадного.
Шейн Кримсон был совсем другим. И еще: вот уже несколько недель она чувствовала себя необыкновенно уютно в его компании.
Вивиана опомнилась, подхватила с кресла норковую накидку и вопросительно взглянула на Шейна. В серых глазах горело столь явное и откровенное восхищение, что девушка… засмущалась.
- Ты чего так на меня смотришь?
- Удивляюсь.
- Чему?
- Такая барышня - и со мной. В филармонию вот идем. Как приличные.
- Прекратите ваши деревенские заходы, мистер Кримсон! Кстати о деревне. Что насчет джипа?
- Я все помню. Кажется, мы успеем. Пошли.
Он взял ее за руку и вывел из квартиры, а Вивиана шла покорно за ним и млела от счастья, потому что ее ручка утопала в этой огромной жесткой ладони, и ничто в мире не могло быть ни страшным, ни опасным, потому что рядом с ней Шейн Кримсон…
Стоп! Прекрати это, пока не поздно. Или уже поздно?
Этого не могло быть, потому что не могло быть никогда. Вивиана Олшот слишком давно и окончательно закрыла свое израненное сердце для любых чувств, хоть отдаленно напоминающих привязанность. Симпатию. Лю… Нет, даже слова такого она знать не желает.
Нет никакой любви на свете. Есть только ложь, грязь, унижение, слезы, боль и вечная мука. Есть огромная, как небо, глупость, которую время от времени совершают безумцы, да что там - идиоты, позволяющие себе любить!
Она рассердилась сама на себя и даже притопнула ножкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
- Ох, Ви, а может, лучше на выставку…
- Нет! Все, что есть в городе, ты уже видел. Теперь только Лувр, Прадо и Эрмитаж…
- Это у русских?
- Да, в колыбели революции.
- Нас не пустят, Ви. Мы империалисты.
- Господи, сколько ерунды у тебя в голове. Не сбивай меня, Шейн Кримсон! Сказано: Гендель, значит, Гендель.
- Моцарт мне понравился…
- А Бах?
- Не. То есть не очень. Мрачновато. Сразу видно, что он глухой был.
- Это не он, это Бетховен. Шейн, мне надо с тобой поговорить.
Он ей нравился, он так ей нравился, что она это только сейчас поняла, и холодный пот прошиб Вивиану Олшот. Ей плевать, что он путает Баха с Бетховеном! Что засыпает на концертах классической музыки. Что ходит играть в шахматы с бездомным стариком в сквер напротив. Что Джейд окончательно загубил фикус и превратил ее коврик в Бог знает что.
Шейн Кримсон ей очень нравится.
И еще: впервые в жизни Вивиана не чувствовала себя одинокой.
Она всегда была окружена друзьями и подружками, ее общества добивались, как главного приза на скачках, еще бы, ведь она наследница империи!
И все же никогда в жизни у нее не было друзей. Подруги, с которой можно поделиться бедой или радостью. Парня, с которым можно прогуляться вечером по улице, а большой пес будет степенно идти впереди, и с ним не страшно, совсем не страшно, а запах жасмина обволакивает их, и на душе так спокойно, так тепло, так замечательно…
- Ви! Ты чего?
- А?
- У тебя такой вид, как будто ты заснула с открытыми глазами. О чем размечталась?
- О том, как тебе понравится в филармонии. Слушай, мне не очень приятно это говорить, но ко мне подошла миссис Трент.
- Кто это?
- Старший менеджер нашего дома. Она не уборщица и не трубочист, поэтому ты вряд ли с нею знаком…
- Ты удивишься, но я ее знаю. Грымза за пятьдесят, тонкие губы и взгляд гремучей змеи за секунду до атаки.
- Точно… То есть, что ты придумываешь! Просто на ней лежит большая ответственность, ведь все это хозяйство на ней…
- Ви, она просто сидит в офисе и читает бумажки, а потом подписывает счета, которые оплачивают совсем другие люди. Почему же у нее такой вид, словно она только что вспахала Сахару, а никто и пальцем не пошевелил, что бы ей помочь?
- Шейн Кримсон, я отказываюсь выслушивать ваши провокационные речи! И вообще, ты не обязан ее любить, а она не обязана тебе нравиться. И мне тоже. Она просто передала мне настоятельную просьбу.
- Какую?
- Избавиться от твоего рыдвана.
- От моего кого?
- Рыдвана. Драндулета. Тачки. Развалюхи. Консервной банки. От твоего джипа времен Первой мировой войны.
- Это отличная машина, Ви.
Не сомневаюсь, раз ты на ней сюда доехал. Но, согласись, она как-то не смотрится среди «мерседесов» и «понтиаков».
- Хм. Видать, и я не смотрюсь среди вас всех…
- Чего ты там бурчишь? Шейн, ну пожалуйста, будь хорошим скаутом, давай купим тебе машинку?
- Ви, я насмотрелся на этот металлолом на своей заправке. Любую разберу и соберу с завязанными глазами. Поверь, лучшие машины - армейские. Мой Джангл - зверь. Везде пройдет.
- Зачем?
- Что зачем?
- Зачем ему проходить везде? Мы что, в ралли участвуем? Париж - Дакар? Оклахома - Алабама? Мы ездим по нормальным ровным улицам в нормальном городе.
- А куда я его дену?
- Мы вызовем эвакуатор, твой рыдван отвезут на свалку…
- Что-о? Никогда в жизни я не отдам друга на свалку!
- О Господи!
Вивиана повернулась на каблуках и устремилась в кухню. Немедленно подкрепить силы, иначе она убьет этого человека!
Она кипела и пыхтела там, а потом в дверь просочился Джейд. Поддел сочувственно лохматой башкой ее руку и привалился к ноге. Потом от двери раздался голос Шейна. Тот самый, глуховатый с хрипотцой баритон, от которого становилось щекотно на языке, а ноги слабели.
- Однажды Джим Такер крутился возле отцовой сенокосилки, и ему оторвало руку. Река вышла из берегов, и машины одна за другой вязли на переправе. Началась буря, и вертолет с врачами не мог даже взлететь. Тогда мы с Биллом, отцом Джима, перекрутили парню руку ремнем, а оторванную кисть засунули в ведерко со льдом. Парнишку колотило ознобом, и Джейд лег рядом с ним на заднем сиденье, чтобы согреть… Билл не верил, что мы проедем, но Джангл прошел переправу…
- Шейн, я все понимаю…
- А Молли Пемброу родила прямо там, тоже на заднем сиденье. Здоровущего парня. Его Шейном назвали, он мой крестник. А еще мы взбесившихся коней на нем собирали, мотались по всей равнине. Уж он и дребезжал, и запчасти от него отлетали, а все ж служил. И тут я его беру и отправляю на свалку. Сама посуди, можно это?
Вивиана всхлипнула.
- Нет. Нельзя. Прости меня. И вообще, из меня учительница… как ты говоришь? Из козьей задницы труба?
- Валторна.
- Почему валторна?
- Слово красивое. Ты отличная учительница, Ви. Это я дурак. Насчет Джангла я что-нибудь придумаю. Обещаю.
Он придумал, невозможный Шейн Кримсон.
***
Когда он вышел из своей комнаты, одетый в строгий темно-серый костюм, у Вивианы защемило сердце - так он был хорош. И как это она могла считать его неандертальцем?! Разворот плеч, спокойная грация хищника, доброжелательное симпатичное лицо…
Кстати, в ее кругу не принято было слыть «симпатичным». Были красавчики, были крутые, были отпадные - но никогда «симпатичные». Причем здесь симпатии, если счет в банке исчисляется тысячами, десятками тысяч, сотнями тысяч? Тут и Квазимодо сойдет за отпадного.
Шейн Кримсон был совсем другим. И еще: вот уже несколько недель она чувствовала себя необыкновенно уютно в его компании.
Вивиана опомнилась, подхватила с кресла норковую накидку и вопросительно взглянула на Шейна. В серых глазах горело столь явное и откровенное восхищение, что девушка… засмущалась.
- Ты чего так на меня смотришь?
- Удивляюсь.
- Чему?
- Такая барышня - и со мной. В филармонию вот идем. Как приличные.
- Прекратите ваши деревенские заходы, мистер Кримсон! Кстати о деревне. Что насчет джипа?
- Я все помню. Кажется, мы успеем. Пошли.
Он взял ее за руку и вывел из квартиры, а Вивиана шла покорно за ним и млела от счастья, потому что ее ручка утопала в этой огромной жесткой ладони, и ничто в мире не могло быть ни страшным, ни опасным, потому что рядом с ней Шейн Кримсон…
Стоп! Прекрати это, пока не поздно. Или уже поздно?
Этого не могло быть, потому что не могло быть никогда. Вивиана Олшот слишком давно и окончательно закрыла свое израненное сердце для любых чувств, хоть отдаленно напоминающих привязанность. Симпатию. Лю… Нет, даже слова такого она знать не желает.
Нет никакой любви на свете. Есть только ложь, грязь, унижение, слезы, боль и вечная мука. Есть огромная, как небо, глупость, которую время от времени совершают безумцы, да что там - идиоты, позволяющие себе любить!
Она рассердилась сама на себя и даже притопнула ножкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35