— Ну-с, наставничек, вот вы и воспитали чемпиона. Я теперь кого хочешь с ринга вышибу.
И тускло улыбнулся.
— Очень рад, что вы настроены по-боевому, Р, — ответил он. — Сегодня вечером выйдете на связь.
Апельсиновый сок заледенел у меня в желудке. Я положил вилку с куском отбивной и спросил:
— Так мы готовы?
Он бросил на стол рядом со мной кипу газет.
— Взгляните-ка.
Сверху лежала «Дейли ньюс» за пятницу, а интересующая меня статья была напечатана на четвертой полосе. Заголовок сообщал об исчезновении молодой светской львицы, а в самой статье говорилось, что промышленник Марцеллус Тен Эйк утром заявил в полицию о том, что его дочь Анджела не вернулась накануне вечером домой и пропала без вести. По имевшимся у полиции сведениям, в последний раз мисс Тен Эйк видели в обществе некоего Джозефа Рэксфорда (имя переврали), известного экстремиста, которого в ФБР характеризуют как «опасного сумасброда». Не исключено, что она убита. Эта вздорная статейка сопровождалась маленькой нечеткой фотографией. Подпись под ней гласила, что это Анджела, хотя лицо больше смахивало на мое.
Так-так… Вторая газета. Субботняя «Дейли ньюс» (надо полагать, «Ньюс» сорвет на этой истории громадный куш). Статья переместилась на третью полосу, а фотографии были куда больше и четче, чем в предыдущем выпуске. Их было две: Анджела и я. «Исчезновение молодой политической деятельницы и поиски смутьяна» — гласил заголовок. Ниже следовал текст, почти слово в слово повторявший предыдущий, но более щедро сдобренный восклицательными знаками. Кроме того, туда затесались одно-два грязных измышлений: я-де участвовал в подготовке взрывов на таможнях.
Под субботней «Дейли ньюс» лежала воскресная. Опять третья полоса, опять две фотографии и все та же статья, на сей раз предваренная заголовком: «Анджела и бомбометатель: ни слуху ни духу». И еще — сделанный у меня в спальне снимок пресловутого печатного станка и подпись под ним: «В покинутом убежище Юджина Рэксфорда (на сей раз имя дали правильно) не обнаружено никаких следов исчезнувшей красавицы из высшего общества». И далее — в том же духе.
Вчера, в понедельник, сенсация начала выдыхаться. Пятая полоса. Короткая заметка. Никаких фотографий. Заголовок: «Исчезновение молодой активистки. Полиция топчется на месте».
Зато сегодня, во вторник утром, — совсем другое дело!
Жирный черный заголовок занимал половину первой полосы: «Анджела мертва! Читайте на стр. 2».
И точно: вот она, статья на второй странице. В горном ущелье в Нью-Джерси найдено обезображенное взрывом динамитной шашки тело. Осмотр зубов покойной позволяет заключить, что это Анджела Тен Эйк, исчезнувшая несколькими днями ранее наследница, деятельница, участница, студентка и т. д. Юджин Рэксфорд, террорист и бомбометатель, разыскиваемый ФБР за другие прегрешения, теперь разыскивается еще и для допроса в связи со смертью студентки, наследницы и т. д. и т. п. Все, кто располагает сведениями о местонахождении Рэксфорда, и т. д. и т. п. и проч.
— Так… — сказал я.
П забрал у меня газеты.
— Что, правдиво звучит?
— Потом хлопот не оберешься, — ответил я. — Когда придет время вносить ясность во всю эту путаницу.
— Ничего, все утрясется, — невозмутимо сказал П. — Нам это не впервой.
— А что отец Анджелы? — спросил я. — Он тоже нам помогает?
Улыбка П сделалась каменной.
— С большой неохотой, — был ответ. — Но всеми силами. Поверьте моему слову.
— Удивительное дело, — сказал я. — Мне казалось, старик начнет бить копытом. Не стерпит такой шумихи в бульварной прессе. К тому же все это вранье.
— Господин Тен Эйк производит оружие, — тщательно подбирая слова, ответил П. — А эта отрасль промышленности имеет довольно тесные связи с федеральным правительством, которое играет роль основного потребителя ее продукции и потому строго следит за взаимоотношениями оружейников со всеми другими покупателями. Поверьте мне, мистер Тен Эйк не испытывает никакого желания прослыть в глазах властей несговорчивым человеком.
Я улыбнулся, представив себе, как этот старый морж топорщит усы и, сцепив руки за спиной, выдает несколько непечатных выражений, после чего выписывает чеки, жертвуя деньги в фонд республиканской партии. (Всякий раз, когда правительство больно задевает Тен Эйка и приводит его в ярость, что бывает довольно часто, он неизменно посылает очередное пожертвование в фонд республиканской партии. Он делает это, даже когда республиканцы находятся у власти, что бывает довольно редко.)
В этот миг в комнату вплыл Карп, распорядитель конспиративной квартиры.
— В чем дело, Р? Почему не едите? Кончайте завтрак, у вас сегодня куча дел, — сказал он и добавил, обращаясь к П. — Может, лучше оставить его в покое, сэр?
— Хорошо, — сказал П. Он встал, зажал под мышкой кипу газет и сказал мне: — Еще увидимся. Мы пробудем здесь, пока не стемнеет.
Они оставили меня в одиночестве. Я взглянул на свою снедь, зная, что слишком взволнован, чтобы есть, и уплел ее за обе щеки. Если битый час носишься вокруг озера, никакие тревоги, никакие дурные вести и намеки на более чем вероятную гибель не способны лишить тебя аппетита.
11
Под вечер Дафф переделал меня в «клопа». Я заполз в его лавку диковин, где он подал мне стакан воды и какую-то черную капсулу и сказал:
— Примите.
— Зачем? — спросил я.
— Пейте до дна, — велел он. — У нас еще много дел.
Я сунул капсулу в рот, запил ее водой, вернул Даффу стакан и поинтересовался:
— А можно мне узнать, что это было?
— Разумеется, — ответил он. — Микрофон.
— Что?
— Дня через три он из вас вылезет, когда поднатужитесь, — пояснил Дафф. — А в течение этого времени вы сможете записывать и передавать на расстояние все разговоры, происходящие в вашем присутствии.
— Вы хотите сказать, что я «обжучен»? Что у меня внутри микрофон?
— Совершенно верно, — невозмутимо ответил он. Спокойствие Даффа, очевидно, объяснялось тем, что сам-то он не был напичкан никакими микрофонами. — Никаких особых руководств по использованию этого микрофона не существует. Только одно. Постарайтесь не есть «музыкальной» пищи. А теперь примерьте вот эти башмаки.
— Погодите-ка, вы слишком торопите события. «Музыкальная» пища? Что значит «музыкальная» пища?
— Ну, там, пиво, печеные бобы. Сами небось знаете.
— Позвольте спросить, с какой стати?
— Из-за шума, — он вяло взмахнул рукой, будто разгоняя смрад. — Если в брюхе тихо, не возникает никаких сложностей при записи разговоров.
Дафф протянул мне пару черных тупоносых башмаков, в каких обычно ходят военные моряки и какие часто рисуют в плохих мультфильмах.
Я осторожно сел, поскольку еще не совсем свыкся с мыслью о том, что в желудке у меня лежит микрофон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56