Я уселся за письменный стол со своей записной книжкой, и, когда работа была закончена, передо мной лежали три списка. Напротив имен тех, с кем я уже успел познакомиться, я записал некоторые факты, которые могли мне напомнить, кто из них кто. Можно было бы сделать то же и в остальных случаях, но я боялся исказить характеристики, поскольку с этими постояльцами я еще не встречался.
В первом списке значились пять человек — это были те, кто к настоящему моменту получил травмы, разумеется, исключая меня самого:
Эдит Вустер (терраса)
Роуз Акерсон, вдова-похитительница ребенка (стол)
Молли Швейцлер, обжора (стол)
Дональд Уолберн (стремянка)
Джордж Бартоломью (кладовая).
Во втором списке тоже было пять имен. Сюда я включил тех постояльцев, которые находились в комнате для пинг-понга, когда кто-то подстраивал ловушку на черной лестнице:
Боб Гейл (контузия)
Эдгар Дженнингз
Фил Роше
Мэрилин Назарро (депрессия)
Бет Трейси.
Зато третий список, куда я включил постояльцев, которые еще находились под подозрением, насчитывал, ни много ни мало, двенадцать имен:
Джерри Кантер (убийца семерых человек)
Дебби Латтимор (суицид/кататония)
Роберт О'Хара (совратитель малолетних)
Уильям Мерривейл (избивал отца)
Кей Прендергаст (нимфоманка)
Уолтер Стоддард (убийца неполноценной дочери)
Этель Холл (библиотекарь-лесбиянка)
Дорис Брейди (культурный шок)
Николае Файк (алкоголик)
Хелен Дорси (мания наведения чистоты)
Рут Эйренгарт
Айви Поллетт.
Из этих двадцати двух человек я познакомился только с четырнадцатью, но большинство из тех восьмерых, кого я еще не видел, по той или иной причине исключались из числа подозреваемых. Эдит Вустер, например, находилась в больнице после несчастного случая с обрушившейся террасой. Дональд Уолберн и Джордж Бартоломью — ни с одним из них я пока не сталкивался — тоже были пострадавшими. Я не видел ни Эдгара Дженнингза, ни Фила Роше, ни Бет Трейси, но они значились среди тех, кто был в комнате для пинг-понга, когда сработала ловушка на лестнице. Таким образом, мне было настоятельно необходимо увидеть воочию только Рут Эйренгарт и Айви Поллетт.
Конечно, я уже кое-что знал об этих женщинах из их досье, которые мне давал доктор Камерон. Сейчас досье у меня уже не было: едва ли я сумел бы объяснить их наличие у себя в комнате, если бы кто-нибудь на них случайно наткнулся. Однако за восемнадцать лет службы в полиции я недурно натренировал свою память и мне не составило труда запомнить основные факты из прошлого Рут Эйренгарт и Айви Поллетт.
Рут теперь было тридцать семь. Начиная с девятнадцатилетнего возраста она родила за двенадцать лет десятерых детей, и все они были живы. Она начала лечиться от чрезмерной нервозности с двадцати семи лет — здесь поневоле возникало желание усмехнуться, хотя я уверен, выражение лица Рут Эйренгарт мгновенно отбило бы такую охоту у кого угодно, — нервозность росла, отягощаемая нескончаемыми простудами. В тридцать лет у нее стал развиваться маниакально-депрессивный психоз. Поначалу он проявлялся не слишком отчетливо и его трудно было диагностировать. Потом симптомы стали более явными, спокойные периоды сменялись истерией, сопровождавшейся бессонницей и постоянными всплесками энергии, а спады становились более серьезными, нервозность уступала место раздражительности или тяжелой депрессии. Когда Рут исполнилось тридцать два года, она, выйдя из церкви после воскресной мессы, взяла семейный автомобиль, выехала на автостраду и помчалась с бешеной скоростью. Ее засек местный полицейский. Она не остановилась на его сигналы, а поехала еще быстрее. Погоня временами проходила со скоростью, превышающей сотню миль в час, и закончилась только тогда, когда на дороге была организована засада. То, как она повела себя с полицейскими и потом в суде, привело к решению подвергнуть ее психиатрической экспертизе, а результаты экспертизы побудили Рут в конечном итоге решиться на лечение в психиатрической клинике. Спустя пять лет врачи сочли ее состояние достаточно стабильным для того, чтобы она могла вернуться в общество — заключение, с которым сама Рут, вероятно, не согласилась, иначе ее бы не было теперь в “Мидуэе”.
Проблемы Айви Поллетт, старой девы сорока двух лет, были совершенно иными. Айви прожила всю свою жизнь с хронически больной матерью. Четыре года назад она явилась в полицейский участок и заявила, что ее пытался изнасиловать посыльный из продовольственного магазина. Когда парня задержали, он все отрицал, но ему не верили до тех пор, пока спустя несколько дней мисс Поллетт снова не пришла в полицию, чтобы на этот раз сообщить, что ее почтальон — шпион-коммунист. В ходе дальнейших расспросов выяснилось, что все, с кем общалась мисс Поллетт, были либо шпионами, либо насильниками, либо сбежавшими из-под ареста заключенными, либо расистами. Она знала о заговоре, вынашиваемом этими людьми для того, чтобы разделаться с ней, потому что она их раскусила. А когда Айви поняла, что расспрашивавший ее детектив тоже был участником заговора, с ней случилась истерика. Ей пришлось провести четыре года в лечебнице штата — за это время умерла ее мать, — прежде чем Айви Поллетт убедилась в том, что она не была потенциальной жертвой хитроумного заговора.
Думая об этих двух женщинах и глядя на свои списки, я вдруг пришел к мысли, что уже познакомился со всеми подозреваемыми-мужчинами, а это означало, что Дьюи, которого я встретил прошлой ночью, был одним из тех, кого я исключил из их числа. Что ж, тем лучше: он показался мне довольно безобидным, и я был рад, что могу не считать его возможным злоумышленником.
Итак, кто же он такой? В соответствующих двух списках значилось только четверо мужчин, которых я еще не видел:
Дональд Уолберн, Джордж Бартоломью, Эдгар Дженнингз, Фил Роше. Я перебрал в памяти имена и досье, стараясь угадать, кто из них окажется Дьюи.
Дональдом Уолберном он быть не может: Уолберн сломал ногу из-за подпиленной ступеньки стремянки и все еще передвигался на костылях. А у Джорджа Бартоломью, получившего удар металлической осью от кровати, на лице должны были остаться шрамы, так что это тоже не он.
Далее, Эдгар Дженнингз, один из игроков в пинг-понг, партнер Боба Гейла. До того, как его поместили в лечебницу, он был эксгибиционистом, облюбовавшим для своих забав нью-йоркское метро. Обычно он носил плащ и под ним — штанины, отрезанные от брюк и подвязанные резинками чуть выше колен. Когда плащ был застегнут, казалось, будто он полностью одет. Дженнингз имел обыкновение распахивать плащ и выставлять себя напоказ перед тем, как двери вагона начинали закрываться. Потом он выскакивал на платформу, а поезд уносил свидетелей на следующую станцию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
В первом списке значились пять человек — это были те, кто к настоящему моменту получил травмы, разумеется, исключая меня самого:
Эдит Вустер (терраса)
Роуз Акерсон, вдова-похитительница ребенка (стол)
Молли Швейцлер, обжора (стол)
Дональд Уолберн (стремянка)
Джордж Бартоломью (кладовая).
Во втором списке тоже было пять имен. Сюда я включил тех постояльцев, которые находились в комнате для пинг-понга, когда кто-то подстраивал ловушку на черной лестнице:
Боб Гейл (контузия)
Эдгар Дженнингз
Фил Роше
Мэрилин Назарро (депрессия)
Бет Трейси.
Зато третий список, куда я включил постояльцев, которые еще находились под подозрением, насчитывал, ни много ни мало, двенадцать имен:
Джерри Кантер (убийца семерых человек)
Дебби Латтимор (суицид/кататония)
Роберт О'Хара (совратитель малолетних)
Уильям Мерривейл (избивал отца)
Кей Прендергаст (нимфоманка)
Уолтер Стоддард (убийца неполноценной дочери)
Этель Холл (библиотекарь-лесбиянка)
Дорис Брейди (культурный шок)
Николае Файк (алкоголик)
Хелен Дорси (мания наведения чистоты)
Рут Эйренгарт
Айви Поллетт.
Из этих двадцати двух человек я познакомился только с четырнадцатью, но большинство из тех восьмерых, кого я еще не видел, по той или иной причине исключались из числа подозреваемых. Эдит Вустер, например, находилась в больнице после несчастного случая с обрушившейся террасой. Дональд Уолберн и Джордж Бартоломью — ни с одним из них я пока не сталкивался — тоже были пострадавшими. Я не видел ни Эдгара Дженнингза, ни Фила Роше, ни Бет Трейси, но они значились среди тех, кто был в комнате для пинг-понга, когда сработала ловушка на лестнице. Таким образом, мне было настоятельно необходимо увидеть воочию только Рут Эйренгарт и Айви Поллетт.
Конечно, я уже кое-что знал об этих женщинах из их досье, которые мне давал доктор Камерон. Сейчас досье у меня уже не было: едва ли я сумел бы объяснить их наличие у себя в комнате, если бы кто-нибудь на них случайно наткнулся. Однако за восемнадцать лет службы в полиции я недурно натренировал свою память и мне не составило труда запомнить основные факты из прошлого Рут Эйренгарт и Айви Поллетт.
Рут теперь было тридцать семь. Начиная с девятнадцатилетнего возраста она родила за двенадцать лет десятерых детей, и все они были живы. Она начала лечиться от чрезмерной нервозности с двадцати семи лет — здесь поневоле возникало желание усмехнуться, хотя я уверен, выражение лица Рут Эйренгарт мгновенно отбило бы такую охоту у кого угодно, — нервозность росла, отягощаемая нескончаемыми простудами. В тридцать лет у нее стал развиваться маниакально-депрессивный психоз. Поначалу он проявлялся не слишком отчетливо и его трудно было диагностировать. Потом симптомы стали более явными, спокойные периоды сменялись истерией, сопровождавшейся бессонницей и постоянными всплесками энергии, а спады становились более серьезными, нервозность уступала место раздражительности или тяжелой депрессии. Когда Рут исполнилось тридцать два года, она, выйдя из церкви после воскресной мессы, взяла семейный автомобиль, выехала на автостраду и помчалась с бешеной скоростью. Ее засек местный полицейский. Она не остановилась на его сигналы, а поехала еще быстрее. Погоня временами проходила со скоростью, превышающей сотню миль в час, и закончилась только тогда, когда на дороге была организована засада. То, как она повела себя с полицейскими и потом в суде, привело к решению подвергнуть ее психиатрической экспертизе, а результаты экспертизы побудили Рут в конечном итоге решиться на лечение в психиатрической клинике. Спустя пять лет врачи сочли ее состояние достаточно стабильным для того, чтобы она могла вернуться в общество — заключение, с которым сама Рут, вероятно, не согласилась, иначе ее бы не было теперь в “Мидуэе”.
Проблемы Айви Поллетт, старой девы сорока двух лет, были совершенно иными. Айви прожила всю свою жизнь с хронически больной матерью. Четыре года назад она явилась в полицейский участок и заявила, что ее пытался изнасиловать посыльный из продовольственного магазина. Когда парня задержали, он все отрицал, но ему не верили до тех пор, пока спустя несколько дней мисс Поллетт снова не пришла в полицию, чтобы на этот раз сообщить, что ее почтальон — шпион-коммунист. В ходе дальнейших расспросов выяснилось, что все, с кем общалась мисс Поллетт, были либо шпионами, либо насильниками, либо сбежавшими из-под ареста заключенными, либо расистами. Она знала о заговоре, вынашиваемом этими людьми для того, чтобы разделаться с ней, потому что она их раскусила. А когда Айви поняла, что расспрашивавший ее детектив тоже был участником заговора, с ней случилась истерика. Ей пришлось провести четыре года в лечебнице штата — за это время умерла ее мать, — прежде чем Айви Поллетт убедилась в том, что она не была потенциальной жертвой хитроумного заговора.
Думая об этих двух женщинах и глядя на свои списки, я вдруг пришел к мысли, что уже познакомился со всеми подозреваемыми-мужчинами, а это означало, что Дьюи, которого я встретил прошлой ночью, был одним из тех, кого я исключил из их числа. Что ж, тем лучше: он показался мне довольно безобидным, и я был рад, что могу не считать его возможным злоумышленником.
Итак, кто же он такой? В соответствующих двух списках значилось только четверо мужчин, которых я еще не видел:
Дональд Уолберн, Джордж Бартоломью, Эдгар Дженнингз, Фил Роше. Я перебрал в памяти имена и досье, стараясь угадать, кто из них окажется Дьюи.
Дональдом Уолберном он быть не может: Уолберн сломал ногу из-за подпиленной ступеньки стремянки и все еще передвигался на костылях. А у Джорджа Бартоломью, получившего удар металлической осью от кровати, на лице должны были остаться шрамы, так что это тоже не он.
Далее, Эдгар Дженнингз, один из игроков в пинг-понг, партнер Боба Гейла. До того, как его поместили в лечебницу, он был эксгибиционистом, облюбовавшим для своих забав нью-йоркское метро. Обычно он носил плащ и под ним — штанины, отрезанные от брюк и подвязанные резинками чуть выше колен. Когда плащ был застегнут, казалось, будто он полностью одет. Дженнингз имел обыкновение распахивать плащ и выставлять себя напоказ перед тем, как двери вагона начинали закрываться. Потом он выскакивал на платформу, а поезд уносил свидетелей на следующую станцию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46