ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


Болотников Сергей
Плохая земля
Сергей Болотников
Плохая земля
Пятнадцатого мая в 3.17 дня Виталий Петрович Красильников с размаху воткнул ржавые острия своих древних вил в неподатливую сухую землю. С трудом разогнулся и гулко выдохнул, стянул потемневшую от пота рваную бейсболку, вытер ею потное лицо. Солнце, доселе пассивно роняющее жар на окрестности, обрадовалось и попыталось нанести удар по непокрытой голове. Не вышло - бейсболка была водворена на прежнее место. В отдалении на реке играло марево, причудливо искажало тот берег, и казалось, что речка, изменив всегдашнее положение дел, потихоньку течет вверх. Выглядело это так явственно, что Красильникову до жути захотелось пойти и окунуться в этом потоке. Не смущали даже две фигурки рыбаков, сидевших как под глубоким слоем воды на дне. Сбоку, через сетчатый поржавевший забор, в тени единственного нормально выросшего на каменистой почве яблоневого дерева спокойно дремал сосед Красильникова - старый дед по фамилии Хорьков. Грядок у него не было, росла лишь вечная сорная травка, и потому пенсионер мог сколько угодно просиживать в древесной тени и поглядывать на Виталия Петровича. У того грядки были. И этим безумно жарким маем он, ворча сквозь зубы непристойные ругательства, наяривал на своих высохших от недостатка влаги шести сотках. Три грядки он уже вскопал, еще три каменистой пустыней Сахарой ожидали, когда лопата дойдет и до них. -Халявщик старый, - процедил мрачно Красильников, оглядывая вольготно расположившегося в шезлонге соседа, - что тебе не копается? Старики ведь любят возиться с землей. У них, почитай, одна радость - ее, родимую, переворачивать. Дед не шевелился, похоже, дремал. Идеально голубое небо отказывалось нагнать хотя бы пару облачков. Оно было чистым, еще не выцветшим. Красильников плюнул и, достав лопату, поплелся к оставшимся каменистым пустыням. Еще два часа, мрачно сцепив зубы, он толкал острием неподатливую почву. Переворачивал с натугой и наблюдал, как от жаркого солнца прячутся выкопанные на поверхность дождевые черви. В стороне грохотало четырехполосное шоссе, и стойкий аромат тины с реки иногда перебивался свежими выхлопами дизельного топлива от тяжелых фур, то и дело снующих по асфальтовой полосе. Красильников шума не слышал. Он привык, как привыкают к морскому прибою и шелесту вентилятора. Деревья здесь не росли - почва была плохой. Сколько их ни поливали, ни окапывали и окучивали, ни красили побелкой - все равно засыхали и оставались стоять укоризненными памятниками нерадивым хозяевам. Исключение составляла вышеназванная яблонька у Хорькова, и старик иногда шутил, мол, особый сорт, родственник тундровых растений. Плохая была почва, что уж тут. Проклятие местных садоводов. Вот и у Красильникова на участке, кроме убогого дачного домика, не росло ни куста. И спасительной тени, соответственно, не было. Хватило его на две грядки из трех. Сердце уже стучало как сумасшедшее. Солнце, наклонившееся к горизонту, выглядывало из-за плеча, но ни в кое мере не убавило своей мощи. Со вздохом он отложил лопату. Затем снова взял ее и отнес в дачный домик, где за неимением сарая хранился весь садовый инвентарь. Искоса глянул на соседский участок, но старика там уже не было. Вволю подремав в теньке, тот уполз в свою крашенную синей краской хибару с забавной резьбой на ставнях. Красильников подошел к вилам, тщательно обходя грядки (за неимением места те теснились так плотно, что ходить приходилось по дорожкам шириной сантиметров в десять). Выдернул их с усилием, те успели завязнуть в какой-то гадости. Наклонился, осмотрел и увидел, что вилы до середины выпачканы в некоей черной дурнопахнущей субстанции, напоминающей то ли смоловый вар, то ли основательно подпорченные экскременты. Только пожиже. У Красильникова на глазах с острия сорвалась тягучая черная капля и с характерным звуком шлепнулась на твердую землю. Дачник поморщился, осмотрелся кругом в поисках травы, о которую можно было вытереть острия вил. Напрасно - как и деревца, трава на Красильниковском участке не росла. Наверное, потому, что пустынных пород среди них не было. Травы не нашел, зато заметил другое - в том месте, откуда были выдернуты вилы, наружу выступила крошечная лужица черноватой жижи. Она слегка пузырилась и не спешила впитываться обратно. -Что за... - недоуменно произнес Красильников, глядя на жидкость. Почему-то ему вспомнились фильмы, которые он смотрел в детстве. Те, где отважные геологи находят бьющую из земли нефть и исполняют дикарские танцы восторга вокруг растущей черной маслянистой лужи. Виталий Петрович неуместно хихикнул. Конечно, это не нефть, а просто дрянь какая-то, следствие разложения в почве. Да вон и не течет она больше. Так, извергнулась мерзость. Красильников покачал головой, потом пошел обратно к домику и вернулся с лопатой. Имелся за ним грешок, был он любопытен. Да и мысленно задавался вопросом, какое же разложение может быть в сухой жесткой земле. В вышине неугомонно чирикали неизвестные птицы. Солнце склонялось к горизонту. Шум машин поутих, как всегда во второй половине дня. - Ну-с, - сказал Виталий Петрович, - посмотрим, что тут у нас, - и копнул почерневшее место. Лопата вошла легко, на секунду застряв в чем-то вязком, а затем вернулась со свежевыкопанным пластом земли и средних размеров круглым глазом с карей радужной оболочкой. Красильников онемел. Вслед за глазом тащилось сероватое волоконце с разлохмаченным концом. - Вот те на, - молвил дачник, - это чей же? Глаз молчал. Он отвлеченно рассматривал небо, и солнце отражалось в зрачке желтыми искорками. Было похоже, что здесь, на дачном участке, зарыли некое мертвое животное. - Собаку, - подумал Красильников, - на моем участке зачем-то зарыли собаку. -Изверги, - сказал он, вспомнив историю с тремя бомжами, в течение недели обедавшими местными бродячими собаками, коих после этого в округе не осталось вовсе. Может, эта одна из них. В принципе можно было оставить псину в земле и удалиться на заслуженный вечерний отдых. Но все то же любопытство заставило Виталия Петровича продолжить раскопки. Земля летела в разные стороны, полуметровая яма углублялась, и дачник наклонился, стремясь увидеть коричневатую, свалявшуюся шерсть мертвой собаки. Тем сильнее был шок, когда в земле проступило осунувшееся мужское лицо с некрасивой рубленой раной на месте правого глаза. Раной, явно от этой самой лопаты. Красильникова пробил пот. Он испуганно отпрянул в сторону, выронив заступ, крепко зажмурился, а потом глянул в яму опять. Лицо было там. В это невозможно было поверить, но в самолично вырытой им яме обреталась человеческая голова, которую он только что основательно изуродовал лопатой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10