– Но они же фальшивые! – ахнула мать.
Клаус терпеливо объяснил ей то, во что свято верил сам: они не фальшивые, просто отпечатаны на другой машине. Да и отец заступился за сына, рявкнул: «Ты хочешь сказать, глупая женщина, что карточки нашего сына хуже американских?» С таким доводом трудно было спорить, если учесть, что уже в тот же день семья Винцеров съела обед из четырех блюд.
Через месяц Клаус познакомился с Отто Клопсом, «королем» висбаденского «черного рынка», и они стали работать вместе. Винцер безотказно снабжал Клопса продовольственными карточками, талонами на бензин, капроновые чулки, мыло, одежду и косметику, пропусками в чужие оккупационные зоны, водительскими правами; Клопс их отоваривал. За тридцать месяцев, к лету 1948 года, Клаус Винцер разбогател. На его счету в банке лежало пять миллионов рейхсмарок.
Насмерть перепуганной матери он внушал: «Документы не бывают настоящими или поддельными. Они бывают действующие или не действующие. Если пропуск позволяет пройти туда, куда „посторонним вход воспрещен“, это хороший документ».
В октябре 1948 года судьба сыграла с Клаусом Винцером вторую злую шутку. Власти Германии провели денежную реформу, заменили рейхсмарку новой дойчмаркой. Но вместо того чтобы поменять их один к одному, правительство просто отменило рейхсмарки и выдало всем по тысяче новых марок. Винцер прогорел. Вновь его состояние исчезло.
С появлением товаров в магазинах «черный рынок» стал не нужен. На Клопса кто-то донес, и Винцеру пришлось бежать. Прихватив изготовленный для себя зональный пропуск, он поехал в штаб британской зоны в Ганновере и устроился на работу в паспортном столе Британского военного правительства. Его рекомендательное письмо от оккупационных властей США в Висбадене за подписью полковника ВВС характеризовало Винцера превосходно. Еще бы, ведь Винцер написал его сам.
Удача нашла Винцера через два месяца. К нему в пивном баре подсел человек, представившийся Гербертом Мольдерсом. Он признался Клаусу, что скрывался от англичан, разыскивавших его за военные преступления, и ему нужно было бежать из Германии. А без паспорта, который можно было выхлопотать опять-таки только у англичан, далеко не уйдешь. Винцер пробормотал, что сможет ему помочь, но не бесплатно. К его изумлению, Мольдерс вытащил бриллиантовое ожерелье и сказал, что служил в концлагере; где один из заключенных – еврей – пытался выкупить себя и семью за фамильные драгоценности. Мольдерс драгоценности взял, проследил, чтобы еврей попал в газовую камеру с первой же партией, а добро прикарманил.
Через неделю, вооруженный фотографией Мольдерса, Винцер выправил ему паспорт. Его даже подделывать не пришлось.
Порядок работы в паспортном столе был прост. Написав прошение на получение паспорта, просители приходили в Первое отделение со всеми необходимыми бумагами и оставляли их для изучения. Во Втором отделении их свидетельство о рождении, водительские права, удостоверения личности и прочее проверялись на подлинность, фамилии просителей сверялись со списками разыскиваемых военных преступников, и, если разрешение на выдачу паспорта давалось, документы вместе с письменным распоряжением начальника службы перекочевывали в Третье отделение. Там из сейфа вынимались чистые паспорта, заполнялись и передавались просителю, который приходил через неделю.
Винцер добился перевода в Третье отделение. Он заполнил бланк прошения для получения паспорта на новое имя Мольдерса, почерком главы Второго отделения написал положительную резолюцию. Потом пошел во Второе отделение, взял девятнадцать накопившихся за день «разрешенных» прошений, вложил между ними свое и принес их начальнику. Тот пересчитал прошения, вынул из сейфа двадцать чистых паспортов и отдал Винцеру. Клаус заполнил их и девятнадцать отдал просителям, а двадцатый положил в карман. В тот же вечер он передал его Мольдерсу, а взамен получил бриллиантовое ожерелье. Так Клаус Винцер нашел новую кормушку.
В мае 1949 года была основана ФРГ, и паспортный стол передали правительству земли Нижняя Саксония. Клиентов у Винцера больше не было, да он в них и не нуждался. Каждую неделю, запасшись купленным у фотографа портретом в фас какого-нибудь никому не известного человека, он заполнял прошение, прикладывал к нему снимок, подделывал резолюцию начальника Второго отделения и шел к своему шефу получать бланки паспортов. «Лишние» он прикарманивал. Кроме этого, Винцеру нужна была официальная печать. Украсть ее значило навлечь подозрения, поэтому он однажды взял ее на ночь и к утру изготовил превосходный дубликат.
За шестьдесят недель Винцер обзавелся шестьюдесятью паспортами и попросил отставки. Краснея, он выслушал благодарность начальства за хорошую работу, уехал из Ганновера, продал ожерелье и открыл небольшую печатню в Оснабрюке.
Если бы Мольдерс держал язык за зубами, Винцер никогда не связался бы с «Одессой». Но, приехав в Мадрид, Герберт разболтал дружкам, что знает человека, способного выхлопотать западногерманский паспорт любому, кто попросит.
В пятидесятом году к Винцеру в Оснабрюк приехал «друг». Клаусу ничего не оставалось, кроме как принять его предложение. И с тех пор, если человек «ОДЕССЫ» попадал в беду, Винцер снабжал его новым паспортом.
Система была чрезвычайно надежна. Винцеру нужно было лишь знать возраст человека и иметь его фото. Копии хранившихся в Ганновере прошений, написанных в свое время Винцером для получения чистых паспортов, Клаус хранил у себя. Он брал бланк паспорта, вписывал в него из такой копии вымышленное имя, фамилию, дату и место рождения, ставил печать паспортного стола Нижней Саксонии. Получателю оставалось лишь расписаться в паспорте своей новой фамилией. Продлить паспорт тоже было несложно. Следовало лишь зайти в паспортный стол любой земли, кроме Нижней Саксонии. И паспортист, скажем в Баварии, звонил в Ганновер с вопросом: «Был ли в сорок девятом году вами выдан Вальтеру Гуману, родившемуся тогда-то и там-то, паспорт номер такой-то?» В Ганновере другой паспортист, порывшись в архивах, отвечал утвердительно. Клерк из Баварии, уверенный, что паспорт настоящий, продлевал его.
Конечно, стоило сравнить приложенную к прошению фотографию со снимком на паспорте, и обман сразу же раскрылся бы. Но бюрократы больше полагаются на правильно составленные документы и совпадающие номера, чем на портретное сходство.
Словом, в 1964 году из шестидесяти паспортов Винцера сорок восемь перекочевало к бывшим эсэсовцам. Но хитрый Клаус решил обезопасить и себя. Понимая, что в один прекрасный день «ОДЕССА», возможно, пожелает избавиться как от его услуг, так и от него самого, он завел досье, куда вклeивaл копии каждой присланной ему для паспорта фотографии, под которой писал новое имя, адрес и номер нового паспорта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71