«Хорошо, я думаю, что это не ваших рук дело».
— Спасибо. Скажите, можете ли вы представить себе, кто мог бы стоять за всем этим?
— Я полагаю, что это было задумано в Америке. Может быть, какие-то ультраправые. Если их целью было сорвать ратификацию Нэнтакетского договора в Сенате, то они, несомненно, ее достигли.
— Совершенно верно.
Генерал Кирпиченко подошел к столу и вернулся с пятью увеличенными фотографиями. Он положил их перед Куинном.
Куинн посмотрел на паспортные фотографии Сайруса Миллера, Мельвиля Скэнлона, Лайонела Мойра, Питера Кобба и Бена Салкинда.
— Вы видели когда-нибудь этих людей, мистер Куинн?
— Никогда не видел.
— Жаль. Их имена написаны на обратной стороне. Они посетили мою страну несколько месяцев тому назад. Человек, с которым они совещались, с которым, как я полагаю, они совещались, имел возможность передать им этот пояс. Этот человек — маршал Советского Союза.
— Вы арестовали и допросили его?
Впервые за все время генерал Кирпиченко улыбнулся.
— Мистер Куинн, ваши западные писатели и журналисты с удовольствием пишут о том, что организация, где я работаю, обладает неограниченной властью. Это не вполне так. Даже для нас невозможно арестовать советского маршала без каких-либо улик. Я был откровенен с вами.
Отплатите и вы мне тем же. Вы можете рассказать о том, что вы обнаружили за последние тридцать дней?
Куинн задумался над этой просьбой. Он не видел причин отказать в этом, так как с точки зрения концов, которые можно было бы распутывать дальше, дело было закончено. Он рассказал генералу все, начиная с того момента, когда он выбежал из Кенсингтонской квартиры, до его приватной встречи с Зэком. Кирпиченко внимательно слушал. Он несколько раз кивнул головой, как будто то, что он услышал, совпадало с тем, что он уже знал.
Куинн закончил рассказ смертью Орсини.
— Кстати, — добавил он, — можно спросить, как вы проследили меня до аэропорта Аяччо?
— О, понимаю. Видите ли, мое Управление с самого начала было заинтересовано в этом деле. После гибели юноши и преднамеренной утечке информации о деталях пояса, мы активно включились в расследование. Вы не были совсем незаметной фигурой, когда вы путешествовали по Нидерландам.
Сообщение о стрельбе в Париже обошло все вечерние газеты. Описание человека, убежавшего с места происшествия, данное барменом, соответствовало вашей внешности.
Проверка списков улетающих пассажиров в Париже, да у нас есть там свои люди, показала, что ваша приятельница из ФБР вылетела в Испанию, но о вас ничего не было известно. Я предположил, что вы, наверное, вооружены и поэтому постараетесь избежать проверки в аэропорту, и проверил заказы на билеты на паром. Нашему человеку в Марселе повезло — он обнаружил вас на пароме, идущем на Корсику. Человек, которого вы видели в аэропорту, прилетел в тот же день, но опоздал. Теперь я знал, что вы поехали в горы. Он занял наблюдательный пункт там, где сходятся дорога с аэропорта и другая, ведущая в док, и увидел, как ваша машина поехала в аэропорт вскоре после восхода солнца. Кстати, вам известно, что четыре вооруженных человека вошли в зал, когда вы были в туалете?
— Нет, я их не видел.
— Гм... По всей видимости, вы им не понравились. И, судя по тому, что вы мне рассказали об Орсини, я понимаю почему. Но это не имеет отношения к делу. Мой коллега... позаботился о них.
— Ваш ручной англичанин?
— Андрей? Он не англичанин. Этнически он даже не русский, он казак. Я ни в коем случае не недооцениваю, мистер Куинн, ваших способностей постоять за себя, но ради Бога, не пытайтесь ссориться с Андреем. Он действительно один из моих лучших агентов.
— Поблагодарите его от моего имени, — попросил Куинн. — Послушайте, генерал, мы очень хорошо поговорили, но этим все кончается. Мне некуда податься, кроме как на свой виноградник в Испании, и попытаться начать все сначала.
— Я не согласен с вами, мистер Куинн. Думаю, вам следует возвратиться в Америку. Ключ к разгадке лежит где-то в Штатах, вам надо вернуться.
— Но меня задержат через час, — сказал Куинн. — ФБР не любит меня.
Там кто-то думает, что я замешан в этом деле.
Генерал Кирпиченко возвратился к столу и подозвал Куинна. Он вручил ему паспорт, канадский, не новый, с дюжиной въездных и выездных виз. Его лицо было трудно узнать из-за новой прически, очков в толстой оправе и щетине на подбородке.
— К сожалению, фотография сделана, когда вы спали, — сказал генерал.Но, с другой стороны, все такие фотографии похожи друг на друга. А паспорт этот вполне подлинный, наша лучшая попытка. Вам нужна будет одежда с канадскими ярлыками, багаж и все такое прочее. У Андрея все готово для вас. Да, и, конечно, вот это.
Он положил три кредитных карточки, канадские водительские права и 20 000 канадских долларов. Паспорт, права и кредитные карточки были выписаны на имя Роже Лефев-ра, канадца французского происхождения. Для американца, говорящего по-французски, такой акцент не проблема.
— Я предлагаю, чтобы Андрей отвез вас в Бирмингем на первый утренний рейс в Дублин. Оттуда вы можете полететь в Торонто. Пересечь границу в США на арендованном автомобиле, должно быть, не трудно. Ну, вы готовы ехать, мистер Куинн?
— Генерал, я, вероятно, недостаточно ясно выразился. Орсини перед смертью не сказал ни слова. Если он и знал, кто был этот толстый человек, а я думаю, что он знал, он ничего не сказал. След оборвался.
Толстый человек в безопасности, а заодно и те, кто ему платил, а также и ренегат в верхнем эшелоне истеблишмента, который был источником информации. Все они в безопасности, так как Орсини замолчал навеки. У меня на руках нет козырей, королей, дам или валетов. У меня на руках ничего нет.
— Ах, опять эта аналогия с картами. Вы, американцы, всегда ссылаетесь на тузы и козыри. Вы играете в шахматы, мистер Куинн?
— Немного и довольно слабо, — ответил Куинн. Советский генерал подошел к полке с книгами и провел пальцем по ряду, как будто желая найти какую-то определенную книгу.
— Напрасно. Вам следовало бы играть в шахматы, — сказал он. — Как и моя профессия, эта игра состоит из хитрости и умения, а не грубой силы. Все фигуры перед глазами, и тем не менее... в шахматах больше элементов обмана чем в покере. Ага, вот она.
Он протянул книгу Куинну. Автор был русский, а текст на английском языке. Перевод. Частное издательство. «Великие гроссмейстеры. Очерки».
— Вам объявлен шах, мистер Куинн, но, возможно, пока еще не мат.
Возвращайтесь в Америку, мистер Куинн, прочтите книгу в самолете. С вашего разрешения могу порекомендовать обратить особое внимание на главу, посвященную Тиграну Петросяну. Этот армянин давно скончался, это был, пожалуй, величайший тактик из всех, когда-либо живших на этом свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140
— Спасибо. Скажите, можете ли вы представить себе, кто мог бы стоять за всем этим?
— Я полагаю, что это было задумано в Америке. Может быть, какие-то ультраправые. Если их целью было сорвать ратификацию Нэнтакетского договора в Сенате, то они, несомненно, ее достигли.
— Совершенно верно.
Генерал Кирпиченко подошел к столу и вернулся с пятью увеличенными фотографиями. Он положил их перед Куинном.
Куинн посмотрел на паспортные фотографии Сайруса Миллера, Мельвиля Скэнлона, Лайонела Мойра, Питера Кобба и Бена Салкинда.
— Вы видели когда-нибудь этих людей, мистер Куинн?
— Никогда не видел.
— Жаль. Их имена написаны на обратной стороне. Они посетили мою страну несколько месяцев тому назад. Человек, с которым они совещались, с которым, как я полагаю, они совещались, имел возможность передать им этот пояс. Этот человек — маршал Советского Союза.
— Вы арестовали и допросили его?
Впервые за все время генерал Кирпиченко улыбнулся.
— Мистер Куинн, ваши западные писатели и журналисты с удовольствием пишут о том, что организация, где я работаю, обладает неограниченной властью. Это не вполне так. Даже для нас невозможно арестовать советского маршала без каких-либо улик. Я был откровенен с вами.
Отплатите и вы мне тем же. Вы можете рассказать о том, что вы обнаружили за последние тридцать дней?
Куинн задумался над этой просьбой. Он не видел причин отказать в этом, так как с точки зрения концов, которые можно было бы распутывать дальше, дело было закончено. Он рассказал генералу все, начиная с того момента, когда он выбежал из Кенсингтонской квартиры, до его приватной встречи с Зэком. Кирпиченко внимательно слушал. Он несколько раз кивнул головой, как будто то, что он услышал, совпадало с тем, что он уже знал.
Куинн закончил рассказ смертью Орсини.
— Кстати, — добавил он, — можно спросить, как вы проследили меня до аэропорта Аяччо?
— О, понимаю. Видите ли, мое Управление с самого начала было заинтересовано в этом деле. После гибели юноши и преднамеренной утечке информации о деталях пояса, мы активно включились в расследование. Вы не были совсем незаметной фигурой, когда вы путешествовали по Нидерландам.
Сообщение о стрельбе в Париже обошло все вечерние газеты. Описание человека, убежавшего с места происшествия, данное барменом, соответствовало вашей внешности.
Проверка списков улетающих пассажиров в Париже, да у нас есть там свои люди, показала, что ваша приятельница из ФБР вылетела в Испанию, но о вас ничего не было известно. Я предположил, что вы, наверное, вооружены и поэтому постараетесь избежать проверки в аэропорту, и проверил заказы на билеты на паром. Нашему человеку в Марселе повезло — он обнаружил вас на пароме, идущем на Корсику. Человек, которого вы видели в аэропорту, прилетел в тот же день, но опоздал. Теперь я знал, что вы поехали в горы. Он занял наблюдательный пункт там, где сходятся дорога с аэропорта и другая, ведущая в док, и увидел, как ваша машина поехала в аэропорт вскоре после восхода солнца. Кстати, вам известно, что четыре вооруженных человека вошли в зал, когда вы были в туалете?
— Нет, я их не видел.
— Гм... По всей видимости, вы им не понравились. И, судя по тому, что вы мне рассказали об Орсини, я понимаю почему. Но это не имеет отношения к делу. Мой коллега... позаботился о них.
— Ваш ручной англичанин?
— Андрей? Он не англичанин. Этнически он даже не русский, он казак. Я ни в коем случае не недооцениваю, мистер Куинн, ваших способностей постоять за себя, но ради Бога, не пытайтесь ссориться с Андреем. Он действительно один из моих лучших агентов.
— Поблагодарите его от моего имени, — попросил Куинн. — Послушайте, генерал, мы очень хорошо поговорили, но этим все кончается. Мне некуда податься, кроме как на свой виноградник в Испании, и попытаться начать все сначала.
— Я не согласен с вами, мистер Куинн. Думаю, вам следует возвратиться в Америку. Ключ к разгадке лежит где-то в Штатах, вам надо вернуться.
— Но меня задержат через час, — сказал Куинн. — ФБР не любит меня.
Там кто-то думает, что я замешан в этом деле.
Генерал Кирпиченко возвратился к столу и подозвал Куинна. Он вручил ему паспорт, канадский, не новый, с дюжиной въездных и выездных виз. Его лицо было трудно узнать из-за новой прически, очков в толстой оправе и щетине на подбородке.
— К сожалению, фотография сделана, когда вы спали, — сказал генерал.Но, с другой стороны, все такие фотографии похожи друг на друга. А паспорт этот вполне подлинный, наша лучшая попытка. Вам нужна будет одежда с канадскими ярлыками, багаж и все такое прочее. У Андрея все готово для вас. Да, и, конечно, вот это.
Он положил три кредитных карточки, канадские водительские права и 20 000 канадских долларов. Паспорт, права и кредитные карточки были выписаны на имя Роже Лефев-ра, канадца французского происхождения. Для американца, говорящего по-французски, такой акцент не проблема.
— Я предлагаю, чтобы Андрей отвез вас в Бирмингем на первый утренний рейс в Дублин. Оттуда вы можете полететь в Торонто. Пересечь границу в США на арендованном автомобиле, должно быть, не трудно. Ну, вы готовы ехать, мистер Куинн?
— Генерал, я, вероятно, недостаточно ясно выразился. Орсини перед смертью не сказал ни слова. Если он и знал, кто был этот толстый человек, а я думаю, что он знал, он ничего не сказал. След оборвался.
Толстый человек в безопасности, а заодно и те, кто ему платил, а также и ренегат в верхнем эшелоне истеблишмента, который был источником информации. Все они в безопасности, так как Орсини замолчал навеки. У меня на руках нет козырей, королей, дам или валетов. У меня на руках ничего нет.
— Ах, опять эта аналогия с картами. Вы, американцы, всегда ссылаетесь на тузы и козыри. Вы играете в шахматы, мистер Куинн?
— Немного и довольно слабо, — ответил Куинн. Советский генерал подошел к полке с книгами и провел пальцем по ряду, как будто желая найти какую-то определенную книгу.
— Напрасно. Вам следовало бы играть в шахматы, — сказал он. — Как и моя профессия, эта игра состоит из хитрости и умения, а не грубой силы. Все фигуры перед глазами, и тем не менее... в шахматах больше элементов обмана чем в покере. Ага, вот она.
Он протянул книгу Куинну. Автор был русский, а текст на английском языке. Перевод. Частное издательство. «Великие гроссмейстеры. Очерки».
— Вам объявлен шах, мистер Куинн, но, возможно, пока еще не мат.
Возвращайтесь в Америку, мистер Куинн, прочтите книгу в самолете. С вашего разрешения могу порекомендовать обратить особое внимание на главу, посвященную Тиграну Петросяну. Этот армянин давно скончался, это был, пожалуй, величайший тактик из всех, когда-либо живших на этом свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140