Он уже знал, что Зэк не дурак. До сих пор по крайней мере он сделал мало ошибок, иначе его бы поймали. Так что он должен был знать, что его звонки будут перехватываться и прослеживаться. Куинн не сказал ему ничего такого, чего бы он сам не знал. Давая ему совет, как обеспечить свою безопасность и свободу, он знал, что Зэк и так предпримет эти меры предосторожности.
Куинн лишь наводил мосты, как бы ему не была противна эта работа, закладывал первые кирпичи отношений с убийцей, которые, как он надеялся, заставят его невольно поверить, что у него и у Куинна одна цель — совершить обмен и что власти — скверные ребята.
По своему многолетнему опыту жизни в Англии Куинн знал, что британскому уху американский акцент может показаться самым дружелюбным в мире. Видимо, протяжная манера говорить легче воспринимается, чем короткие фразы британской речи. Куинн усилил слегка свою протяжную речь.
Но только слегка, так как было жизненно важно, чтобы у Зэка ни коим образом не сложилось впечатление, что его разыгрывают или смеются над ним. Было также очень важно, чтобы Куинн не дал понять Зэку как он его ненавидит за то, что тот мучает отца и мать мальчика, находящихся за тысячи миль от него. Он был настолько убедителен, что смог обмануть Кевина Брауна.
Но не Крэмера.
— Было бы хорошо, если бы он поговорил с подонком немного дольше,сказал следователь Уильяме. — Кто-нибудь из наших коллег в графствах мог бы увидеть его или его машину.
Крэмер покачал головой.
— Пока еще рано, — сказал он. — Беда в том, что констебли в маленьких городках не умеют скрытно следить за людьми. Куинн позже увеличит время разговора, и, надеюсь, Зэк этого не заметит.
В этот вечер Зэк не позвонил. Он позвонил на следующее утро.
***
Энди Лэинг взял выходной и полетел на внутренней саудовской линии в Эр-Рияд, где попросил и получил аудиенцию у генерального менеджера Стива Пайла.
Здание банка в столице Саудовской Аравии резко отличалось от здания банка в Джидде, построенного в стиле форта иностранного легиона. Было видно, что в Эр-Рияде банк потратил немало денег, построив башню цвета буйво-линой кожи из мрамора, песчаника и полированного гранита. Лэинг пересек большой центральный двор на уровне первого этажа. Единственный звук, сопровождавший его, был шум его шагов по мраморному полу и плеск воды в фонтанах.
Даже в середине октября на улице было страшно жарко, но во дворе банка было, как в весеннем саду. После тридцатиминутного ожидания его провели в кабинет генерального менеджера. Кабинет размещался на верхнем этаже и был настолько шикарным, что даже президент «Рокман-Куинз», остановившийся по пути в Эр-Рияде шесть месяцев тому назад, нашел, что он более шикарен, чем его собственный пентхауз в Нью-Йорке.
Стив Пайл был крупный человек, грубовато-добродушный, гордившийся тем, что по-отечески относился к молодым работникам всех национальностей. Красноватый цвет его лица указывал на то, что, хотя для простых смертных в Саудовской Аравии существовал сухой закон, его собственный бар всегда был полон.
Он приветствовал Лэинга с искренней теплотой, но и с долей удивления.
— Мистер Аль-Гарун не предупредил меня о вашем приезде, я бы прислал за вами машину в аэропорт.
Мистер Аль-Гарун был менеджер в Джидде, саудовский начальник Лэинга.
— Я не сказал ему, что еду, сэр, я просто взял выходной день. Я думаю, у нас там проблема, и я хочу довести ее до вашего сведения.
— Энди, Энди, мое имя Стив, хорошо? Рад, что вы приехали. Так что же это за проблема?
Лэинг не взял с собой распечатки, если кто-то в Джидде замешан в махинациях, то их исчезновение могло бы выдать все расследование. Но у него были подробные записи. Целый час он объяснял Пайлу, что он обнаружил.
— Это не может быть совпадением, Стив, — убеждал он, — Эти цифры нельзя объяснить не чем иным, как крупной банковской аферой.
Добродушное настроение Стива Пайла исчезло, когда Лэинг объяснил ему его трудное положение. Они сидели в глубоких креслах, обитых испанской кожей и расставленных вокруг низкого кофейного столика из кованой меди.
Пайл встал и подошел к стене из дымчатого стекла, через которое можно было видеть прекрасную картину пустыни на много миль кругом. Наконец он повернулся и подошел к столу. Широкая улыбка снова была на его лице. Он протянул Лэингу руку.
— Энди, вы очень наблюдательный молодой человек. Вы очень умный и преданный. Я это очень ценю. Я ценю, что вы обратились ко мне с этой... проблемой.
Он проводил Лэинга до двери.
— Я хочу, чтобы вы положились в этом деле на меня. Не думайте больше о нем, я займусь им лично. Поверьте мне — вы далеко пойдете.
Энди Лэинг вышел из здания банка и направился в Джидду. Он чувствовал полное удовлетворение. Он сделал все, что нужно, а уж теперь генеральный менеджер положит конец этой афере.
Когда Лэинг ушел, Стив Пайл постучал пальцами по столу и набрал номер телефона.
***
Четвертый звонок Зэка, второй по «горячей» линии, был без четверти девять утра. Определили, что он сделан из Ройстона на северной границе Хертфордшира, где графство подходит близко к Кэмбриджу. Полицейский офицер, прибывший туда через две минуты, опоздал на девяносто секунд.
Отпечатков пальцев в кабине не было.
— Куинн, не будем тратить время. Я хочу пять миллионов долларов быстро, в мелких, не новых купюрах.
— Бог мой, Зэк, это же огромная сумма! Вы знаете, сколько это весит?
Пауза. Зэк был удивлен неожиданной ссылкой на вес денег. — Вот так, Куинн. Не спорь. И никаких трюков, или я пришлю вам пару отрезанных пальцев как аргумент.
В Кенсингтоне МакКри подавился и помчался в уборную. По пути он задел кофейный столик.
— Кто это с тобой? — прорычал Зэк.
— Агент, — сказал Куинн. — Вы знаете, как это бывает. Эти задницы не хотят оставить меня в покое, вы сами видите.
— Я имею в виду то, что я сказал.
— Слушайте, Зэк, в этом нет необходимости. Ведь мы оба профессионалы, не так ли? Так что давайте останемся на этом уровне. Мы делаем то, что нам приходится делать, не больше и не меньше. Сейчас время истекает, кончайте разговор.
— Ваше дело достать деньги, Куинн.
— По этому вопросу я должен говорить с отцом. Позвоните мне через сутки. Кстати, а как там мальчик?
— Хорошо. Пока что. — Зэк повесил трубку и вышел из будки. Он говорил тридцать одну секунду. Куинн положил трубку. МакКри вернулся в комнату.
— Если вы еще раз это сделаете, — мягко сказал Куинн, — я вышвырну вас обоих отсюда сию же минуту, и срать я хотел на ЦРУ и ФБР.
МакКри был готов заплакать.
В подвале посольства Браун посмотрел на Коллинза.
— Ваш человек все испортил, что это был за грохот на линии?
Не дожидаясь ответа, он снял трубку прямого провода квартиры. Сэм Сомервиль взяла трубку и рассказала об угрозе отрезать мальчику пальцы и о том, как МакКри задел коленом кофейный столик.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140