Но эту интерпретацию я мог выбирать из бесконечного числа возможных и даже иногда противоречащих друг другу вариантов.
Глядя на страдания других людей, я мог чувствовать себя несчастным из-за жестокого и несправедливого устройства мира, но, с другой стороны, я мог радоваться тому, что чаша сия меня миновала и что, благодаря своей силе и уму, я в подавляющем большинстве случаев могу избежать участи сделаться жертвой обстоятельств или чьей-то злой воли.
Я понял, что, следуя учению «Спокойных», мне будет гораздо легче выживать в обществе, избегая тяжелых и безжалостных жерновов социалистической системы, перемалывающих людские судьбы. Как бы ни сложилась в дальнейшем моя судьба, я не стану безропотным рабом государства, как те женщины на поле.
– Вот теперь ты в порядке, – усмехнулся Ли. – Осознание помогло тебе перейти от естественных для тебя чувств к мироощущению Воинов Жизни. От природы у тебя доброе сердце. Ты относишься к людям с любовью и уважением. Ты умеешь сочувствовать им. Это прекрасные качества, но они имеют и обратную сторону, таящую в себе опасность в первую очередь для тебя самого.
Жалость, боль или ярость, которые ты испытываешь при виде жестокости и несправедливости, подтачивают твой организм, ослабляют и разрушают тебя. Люди реагируют по-разному на несправедливое, с их точки зрения, устройство общества. Одни из них пытаются изменить мир и становятся революционерами, принося с собой новую жестокость и несправедливость. Другие становятся монахами или отшельниками, уходя от мира с его жестокостью и несправедливостью и поощряя жестокость и несправедливость своей пассивностью. Между этими двумя полюсами есть много других вариантов.
«Спокойные» выбирают срединный путь. Они живут в этом мире таким образом, чтобы зло и жестокость, по мере возможности, не затрагивали их, и, сохраняя в своей душе счастье и спокойствие, стараются не причинять вреда другим. В то же время они не стремятся изменить мир и искоренить жестокость и несправедливость, поскольку борьба с ними означала бы всего лишь бессмысленную войну, никогда не приходящую к концу. Жизнь срединного пути – нелегкое искусство, но оно стоит того, чтобы его изучить.
– Ты уже много раз говорил мне об этом, – сказал я. – Мне кажется, что я не забываю о твоих словах и стараюсь им следовать, но, к сожалению, это не всегда получается. Иногда у меня возникает странное состояние раздвоенности, когда мой ум подсказывает мне одно решение, близкое к тому, которое, по моему мнению, мог бы принять ты, сердце мне говорит совсем о другом, и в то же время я понимаю, что правильный выбор может оказаться совсем иным, но каким – я не представляю.
– Так и должно быть, – ответил Ли. – Если бы ты мог следовать всем моим рекомендациям, ты был бы таким же, как я. Следуя моим советам ты пока только вполне искренне пытаешься подчиниться моему авторитету, но мой жизненный опыт или опыт «Спокойных» пока еще не стал твоим жизненным опытом, поэтому, даже если ты стараешься действовать в соответствии с мировоззрением Воинов Жизни, твоя душа пока еще не принимает этот способ действия и осознания, отторгая его, как организм отторгает имплантированную ему чужеродную ткань.
Только со временем, когда на уровне своих самых глубинных эмоциональных откликов ты осознаешь, что выбранный тобой способ поведения и реагирования на ситуацию действительно приносит наибольшую пользу тебе и даже окружающим тебя людям, раздвоенность, сомнения и грусть оставят тебя.
Сейчас ты находишься в замешательстве, двойственным образом реагируя на возникающие ситуации. Иногда ты умеешь интерпретировать события так, как это делают воины жизни, но на эмоциональном уровне ты пока не избавился от своих прежних автоматических и стереотипных интерпретаций. Эта раздвоенность и есть состояние замешательства, характерное для переходного периода от одного состояния к другому, от европейского восприятия мира к мировоззрению «Спокойных». Тебя можно сравнить, хотя в природе такое и невозможно, с гусеницей, наполовину превратившейся в бабочку, а наполовину оставшейся гусеницей. Обычные гусеницы не знают, что они превратятся в бабочек, а бабочки не помнят, что когда-то они были гусеницами.
Представь себе, что гусеница и бабочка встретились, подружились и стали беседовать о жизни. Гусеница рассказывала бы, как прекрасно медленно и спокойно переползать с ветки на ветку, питаясь сочными зелеными листьями, а бабочка возражала бы ей, что все это глупости и что единственное стоящее занятие в жизни – порхать с цветка на цветок, погружая свой хоботок в ароматный нектар и купаясь в цветочной пыльце. Конечно, так могли бы разговаривать лишь гусеница и бабочка с низким интеллектуальным уровнем. Если бы они обе закончили университет, то бабочка признала бы, что для гусеницы действительно больше подходит ползание по листьям, а гусеница понимала бы, что бабочкам больше пристало легкомысленно порхать среди цветов, но обе в глубине души жалели бы собеседницу за слишком примитивное и ограниченное восприятие мира.
Тебе, как гибриду гусеницы и бабочки, были бы чужды проявления как одной, так и другой стороны, и ты постоянно находился бы в замешательстве, не зная, какой образ мыслей и действий можно считать более верным.
Когда ты окончательно превратишься в бабочку с высшим образованием, то есть в Воина Жизни, ты перестанешь испытывать замешательство, и, находя множество интерпретаций для каждой ситуации, ты научишься мгновенно и безошибочно выбирать из них ту, которая наилучшим образом подходит к ней. В свете открывающихся перед тобой бесконечных возможностей интерпретирования, самые обычные вещи начнут доставлять тебе намного большее наслаждение, чем прежде, потому что ты будешь получать от них гораздо больший потенциал и заряд энергии, чем прежде, когда твой набор реакций был ограниченным и стереотипным.
– Скорее бы мне превратиться в бабочку с университетским образованием, – заметил я. – Я как-то не определял свое состояние словом «замешательство», но теперь я понимаю, что ты совершенно прав в оценке моего, ставшего почти хроническим состояния. Я недавно прочитал одну притчу, которая также привела меня в состояние полного замешательства.
Эта притча так красива, что мне жаль, что ее придумали не «Спокойные». Можно, я расскажу тебе ее?
– Конечно, – ответил Ли.
– Это даже не притча, а легенда о завещании царя Давида царю Соломону, – начал я.
Когда пришло время умирать царю Давиду, призвал он к себе своего сына, будущего царя Соломона.
– Ты уже успел объездить много стран, встречался с разными людьми, – сказал Давид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123