— Фернанда уехала на несколько дней к родным, на свадьбу племянницы. Она вернется послезавтра.
— В общем, это несложно, — сказал Шиб. — Инструкция на обороте.
Значит, горничной вчера не было. Дом стоял совершенно пустой. Что в нем делала Винни-Пушка?
Ноэми предложила ему выпить, и Шиб выбрал херес. Себе она плеснула щедрую дозу кампари.
— Вы такой симпатичный человек, элегантный, с хорошими манерами... Почему вы не женаты? — внезапно спросила она.
О, черт, опять она возвращается к «голубой» теме!
— Гаэль меня не торопит, — вежливо ответил он. — Мы с ней хотим получше узнать друг друга. Ноэми выпрямилась в кресле.
— О, так это серьезно?
— Более или менее.
— Вы совсем как Поль! Из него слова приходится клещами тянуть! Неужели разговаривать с женщинами так скучно?
— Нет, просто я скрытный от природы, — ответил Шиб, улыбаясь.
Этот ответ удовлетворил Ноэми — она снова откинулась на спинку кресла и расслабленно улыбнулась в ответ. Симпатичная, еще не старая женщина, с чуть-чуть расплывшимися чертами лица... Что ей нужно от него? Не собирается же она его соблазнять... Шиб поставил бокал на стол и уже собирался было подняться, но тут Ноэми разочарованно спросила:
— Уже уходите? Мы только разговорились...
— У вас, наверное, много дел...
— Не говорите глупостей! Скажите лучше, кто вы по происхождению?
Она что, втайне мечтает о негре с огромным членом? Шиб отпил еще хереса.
— Я родился здесь. Моя мать работала билетершей в кинотеатре. Отца я не знаю.
— Так это он был... «Черномазым»?
— Да. Он был американским матросом.
— Ну надо же, как романтично!
Да уж, быть изнасилованной тремя пьяными неграми в подворотне — это очень романтично, особенно если учесть, что всю оставшуюся жизнь мать была рассеянно-мечтательной и словно отсутствовала в этом мире...
— Вы никогда не пытались его разыскать? — спросила Ноэми.
«Их», — мысленно поправил Шиб. Разыскать трех чернокожих моряков среди сотен и тысяч им подобных, служащих на американских кораблях и плавающих по всему свету?
— Нет. Я вполне обходился.
Ноэми склонилась к нему, полуприкрыв глаза, и заговорщически прошептала:
— Поль считает, что Шарль — не сын Жан-Юга. Ну и язык— как помело! Шиб, искренне удивленный, спросил:
— Вы хотите сказать, что его усыновили? Но он — точная копия отца!
— Поль думает, что он больше похож на Реми, — возразила Ноэми, поднося бокал к накрашенным губам.
Перед мысленным взором Шиба снова возник образ Бланш, участвующей в групповых оргиях... Да нет, ерунда! Шарль действительно как две капли воды похож на Жан-Юга. Какой смысл Лабаррьерам распространять и подогревать подобные сплетни? Классическая неприязнь к более молодой, красивой и богатой паре со множеством детей, в то время как они сами лишены радости родительских чувств? Шиб внимательнее посмотрел на Ноэми. Она внезапно стала ему неприятна. Женщина быстро облизнула губы, — ну точь-в-точь змея, подстерегающая добычу. Ядовитая, но в то же время полезная... Она выболтает ему все, что знает, и даже то, чего не знает. Итак, запустим пробный шар...
— У Бланш была связь с Реми?
— Ну, я бы не стала утверждать это под присягой... но Реми всегда был влюблен в нее и...
— Бланш ведь, кажется, сильно привязана к мужу, — заметил Шиб.
— Да, конечно... Но Реми такой обаятельный... Большинство женщин находят его неотразимым.
— Даже вы? — не удержался от укола Шиб.
Ноэми хихикнула.
— А вы негодник... Что за намеки? Я просто сказала, что Реми нравится женщинам, и он наверняка пытался соблазнить Бланш.
— Несмотря на дружбу с Жан-Югом?
— О, в таких делах дружба не в счет... И потом, именно Реми познакомил ее с Жан-Югом, которого она в конце концов предпочла.
— Вечная история, — равнодушно проговорил Шиб.
— Мужчины помнят все свои любовные неудачи. В каждом из вас дремлет маленький Наполеон... Простите, я не имела в виду лично вас...
Ноэми смущенно улыбнулась, прикрыв рот рукой — постаревшая шкодливая девчонка, первая сплетница в классе. Шиб улыбнулся фальшиво-сочувственной улыбкой. Ноэми начинала его раздражать. Ему хотелось отвесить ей затрещину. Она жеманилась, завлекая — возможно, по привычке. Судя по всему, она тешится мыслью, что обладает властью над мужчинами. Разыгрывает хозяйку перед рабами. Идеальная пара для тебя, Шиб, ты ведь образцовый «ведомый». «Чего изволите, мадам?»
Ноэми налила себе новую, еще более щедрую порцию кампари. Шиб решил пойти ва-банк.
— Этот маленький Наполеон, живущий в ком-то, стал причиной вашей депрессии?
Ноэми допила, прежде чем отвечать, внезапно забыв о веселости.
— Думаю, вы слишком любопытны, Морено.
— Вы меня заинтриговали.
— Правда? А мне показалось, что вас скорее интересует Бланш...
Ну вот, опять! Неужели все видят его насквозь?
— Бланш? Странная мысль!
Ноэми, подавшись вперед, пристально посмотрела ему в глаза. На ее лице появилась лукавая усмешка.
— Лжец...
Шиб выдержал ее взгляд. Ноэми откинулась на спинку кресла и вздохнула.
— У Поля был роман с Клотильдой Осмонд, — неожиданно сказала она.
С красноносой унылой Клотильдой? Ну и ну! Похоже, им всем тут больше делать нечего, как только изменять друг другу среди роз и лавров! Шиб кашлянул.
— Просто удивительно, — осторожно проговорил он. — Мадам Осмонд... хм... я хотел сказать, что...
— Что она уродина? Валяйте, не стесняйтесь. Клотильда Осмонд — уродина, у нее клоунский нос, она совершенно не следит за собой и наверняка не умеет трахаться как следует. Все это я себе уже говорила. Так какого же черта муж изменял мне с этой нелепой дылдой?
— Вы так и не получили ответа?
— Нет, Поль не снизошел до объяснений. Должно быть, с ней интереснее разговаривать, чем со мной. Она больше знает о карме и прочей ерунде.
— Не могу даже представить себе, — пробормотал Шиб, — что кто-то мог предпочесть вам Клотильду Осмонд... Разумеется, теперь я понимаю... Узнав, вы испытали шок...
— С Полем такое не впервые... Он постоянно крутил романы на стороне. Мужчине невозможно запретить. Он должен соблазнять, властвовать, порабощать...
У нее просто мания какая-то — наклеивать ярлыки... И муженек тоже хорош — с его брюшком и лысиной, и туда же— в альковные львы! Бедный старомодный Шиб, ты ничего не понимаешь в жизни!
Ноэми прорвало, и она говорила, не умолкая, чуть бессвязно, поминутно облизывая губы.
— Не знаю, почему это стало для меня таким ударом... Первые три сеанса у психотерапевта я совсем не могла говорить — только плакала... Ужасно, когда вот так плачешь и не можешь объяснить, почему. Я пыталась заниматься собой — следила за лицом, делала гимнастику, играла в теннис, соблюдала диету... Я не хотела опускаться, как Клотильда Осмонд... Как вы думаете, сколько мне лет?
Ужасный вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87