Если нет — папа отвезет нас домой. Полчаса назад папа пошел в комиссариат узнать, как там дела.
Эта подавальщица действует мне на нервы, ж… этакая. Я сейчас склонен говорить грубости, хотя маме это и не нравится. Нужно следить за собой, на меня накатывают прямо-таки приступы грубости и злости, как если бы зубы резались — так и изгрыз бы все вокруг.
Подавальщица принесла сдачу, коснулась моей ноги — я быстро отстранился: не люблю, когда меня трогают. Не перестает пялиться на меня, — наверное, вообразила, что я сейчас начну приставать, потому что на ней обтягивающий пуловер… Дура несчастная, я не такой, как остальные! В упор не видит, что я не такой, как остальные, хочет, чтобы я показал ей, на что способен — вот чего она хочет. Нет, не сейчас, сейчас слишком опасно, нужно выждать, чуть-чуть выждать: когда Джини будет мертва, все станет проще. Тем более что у них есть Эндрю. Когда они казнят его, будет лучше, спокойнее.
Только что Джини с папой вышли из комиссариата, направляются к машине — пойду к ним.
Дневник Джини
Подумать только: он сунул мне это в карман пальто, значит, сидел рядом со мной? В машине я была между Марком и Джеком, а потом шла между Старком и Кларком — они тоже вполне могли сделать это: у пальто карманы большие…
Кроме того, мне скоро предъявят обвинение в непреднамеренном убийстве.
Я сунула им в нос свои фальшивые документы. Но думаю, они быстренько разберутся что к чему. Нужно линять отсюда. Лейтенант был очень расстроен, сказал, что он на моей стороне, но его начальник уверен, что виновата я. Поскольку все это они считают несчастным случаем, то пока не сажают меня, собираются снова всех допросить — как знать… ведь пьяны были все. Он рекомендовал мне какого-то адвоката, городского. Будто какой-то болтун адвокатишка способен вытащить меня из этой истории!
Значит, он был в ресторане самообслуживания. Ресторан стоит на площади, справа. Джек пришел слева, а три минуты спустя оттуда же явился Кларк, ровно в час дня. А потом с другой стороны площади показался Старк с кассетником в кармане и наушниками на голове, и — откуда-то сзади — прибежал Марк с портфелем в руке. Никто из них не пришел со стороны ресторана, — должно быть, прежде чем присоединиться к нам, он сделал крюк.
В машине Джек говорил об учебе, лекции у него закончились в 12.30, значит, он не мог быть в полдень в ресторане.
Старк ходил по магазинам. Потом был на катке — взял билет на 11.30. Это я запомнила потому, что он сказал, что билет у него был на двухчасовое катание, — оставалось неиспользованное время, очень глупо, что нельзя брать билет на меньшее время… Но я не видела ни билета, ни времени окончания, на нем указанного.
Марк до последней минуты сидел с клиентом. Проверить никак невозможно. Доктор был в комиссариате, и это снимает с него подозрения. А что до этого борова Кларка, то он сказал, что из-за назначенного на воскресенье матча тренировка затянулась, но и тут можно верить лишь на слово.
А потом, если он и написал, что был в ресторане, это еще ничего не значит. С таким же успехом он мог стоять на углу улицы или сидеть в общественном туалете.
Дневник убийцы
На обед была говядина с морковью, которую приготовила мама, — очень вкусно, в кои-то веки как следует прожаренная, не то что у Джини — у той мясо вечно сочится кровью.
Джини скоро предъявят обвинение, об этом сказал папа, пока она открывала дверь, а мы еще стояли возле машины. Папа рассказал об этом быстро, шепотом. Все из-за анонимного письма. И что это, хотелось бы знать, за лжец наплел такого…
Дневник Джини
Я спросила у лейтенанта, получил ли он анонимный донос. Он смутился: «Следствие идет своим чередом…» — «Но что вы думаете — кто мог это написать? Прошу вас, скажите, вы даже не представляете, как это важно для меня!» (Он, бедняга, совсем покраснел: я тянула его за рукав.) — «Знаете, вы ведь действительно были очень пьяны». — «Скажите мне, кто он, скажите — и я все вам объясню».
Вошел капитан. «Я позвоню вам, — шепнул мне лейтенант, — позвоню, как только смогу, положитесь на меня».
Жду.
Когда я была маленькой, часто представляла себе, что если мне когда-нибудь придется что-то доказывать людям (полицейским, врачам, пожарникам) ради того, чтобы спасти кого-то любимого (чтобы ускорить дело, чтобы мне позволили увидеть его), то я сделаю все, что угодно: засяду в какой-нибудь конторе, отказываясь уходить, буду орать, биться до тех пор, пока до них не дойдет… а теперь нужно спасать собственную шкуру, а я ничего не делаю.
Телефон. Может быть, лейтенант. Кто-то снял трубку. Пойду посмотрю.
Дневник убийцы
Телефон. Кто-то снимает трубку. Слышно, как спускается Джини: бум, бум, бум — шествие слонов по лестнице. Внизу какой-то разговор. Может быть, нам тоже нужно спуститься? Джини идет назад. Проходит мимо моей двери. Входит к себе. Не терпится — до самого вечера еще ждать. Ладно, проверю все еще раз.
Дневник Джини
Звонил отец Шэрон. Разговаривает с доктором. У доктора смущенный вид.
Приняла решение. После ужина иду в гараж и сматываюсь вместе с их тачкой. Завтра буду уже далеко. Раз уж мне светит тюряга, стоит попытаться вывернуться. Если я буду ехать всю ночь, есть шанс на рассвете попасть в самолет и удрать куда угодно.
Но на какие шиши? Джини, для чего у тебя голова на плечах — думай, скотина!
Доктор прячет бабки в ящик комода, где лежат носки. (Обалдеть, до чего же люди любят зарывать бабки в нижнее белье.) Нужно стянуть эти денежки и — привет, друзья-приятели… А он оставляет ключи от машины в шкафу, где висят другие ключи? Кажется, да. Пойду вниз — надо проверить. Собрать сумку. Взять минимум вещей.
Главная проблема — он. Сбить его с толку. Но он, конечно же, подозревает, что я не собираюсь ждать, как ягненок, которого намерены принести в жертву. И будет безотрывно за мной следить. Выкинуть какой-нибудь фортель. Заставить его заподозрить что-то другое?.. Нужно подумать.
Убийца
Мне скучно. День какой-то длинный. Снег идет все сильнее и сильнее. Хороший снег — скрывает все следы. Если бы ты решила сбежать, Джини, по такому снегу ты могла бы далеко уйти, прежде чем твои следы отыщутся. Но в лес тебе не сбежать, ты ведь женщина, и твой удел — поезд, автобус, самолет, машина… машина…
Неужели ты, Джини, способна подложить мне такую свинью? Ты-то, с твоим золотым сердцем, и вдруг тебе стукнет в голову эта идея — сбежать, когда на хвосте у тебя целая куча полицейских, готовых стрелять без предупреждения, и, потом, на какие деньги? И куда же ты двинешь без денег, а?
Я, правда, забыл: ты ведь воровка… Подлая воровка! Я всегда говорил — столько раз говорил — о том, что она стянет у нас все до копейки; какая неосмотрительность, доктор, оставлять деньги в ящике комода…
Тогда мы ее схватим и пристрелим… Пристрелите ее, это бешеная собака, она убила малыша, украла деньги, ее надо убить…
В конце концов я мог бы свою работу оставить им.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Эта подавальщица действует мне на нервы, ж… этакая. Я сейчас склонен говорить грубости, хотя маме это и не нравится. Нужно следить за собой, на меня накатывают прямо-таки приступы грубости и злости, как если бы зубы резались — так и изгрыз бы все вокруг.
Подавальщица принесла сдачу, коснулась моей ноги — я быстро отстранился: не люблю, когда меня трогают. Не перестает пялиться на меня, — наверное, вообразила, что я сейчас начну приставать, потому что на ней обтягивающий пуловер… Дура несчастная, я не такой, как остальные! В упор не видит, что я не такой, как остальные, хочет, чтобы я показал ей, на что способен — вот чего она хочет. Нет, не сейчас, сейчас слишком опасно, нужно выждать, чуть-чуть выждать: когда Джини будет мертва, все станет проще. Тем более что у них есть Эндрю. Когда они казнят его, будет лучше, спокойнее.
Только что Джини с папой вышли из комиссариата, направляются к машине — пойду к ним.
Дневник Джини
Подумать только: он сунул мне это в карман пальто, значит, сидел рядом со мной? В машине я была между Марком и Джеком, а потом шла между Старком и Кларком — они тоже вполне могли сделать это: у пальто карманы большие…
Кроме того, мне скоро предъявят обвинение в непреднамеренном убийстве.
Я сунула им в нос свои фальшивые документы. Но думаю, они быстренько разберутся что к чему. Нужно линять отсюда. Лейтенант был очень расстроен, сказал, что он на моей стороне, но его начальник уверен, что виновата я. Поскольку все это они считают несчастным случаем, то пока не сажают меня, собираются снова всех допросить — как знать… ведь пьяны были все. Он рекомендовал мне какого-то адвоката, городского. Будто какой-то болтун адвокатишка способен вытащить меня из этой истории!
Значит, он был в ресторане самообслуживания. Ресторан стоит на площади, справа. Джек пришел слева, а три минуты спустя оттуда же явился Кларк, ровно в час дня. А потом с другой стороны площади показался Старк с кассетником в кармане и наушниками на голове, и — откуда-то сзади — прибежал Марк с портфелем в руке. Никто из них не пришел со стороны ресторана, — должно быть, прежде чем присоединиться к нам, он сделал крюк.
В машине Джек говорил об учебе, лекции у него закончились в 12.30, значит, он не мог быть в полдень в ресторане.
Старк ходил по магазинам. Потом был на катке — взял билет на 11.30. Это я запомнила потому, что он сказал, что билет у него был на двухчасовое катание, — оставалось неиспользованное время, очень глупо, что нельзя брать билет на меньшее время… Но я не видела ни билета, ни времени окончания, на нем указанного.
Марк до последней минуты сидел с клиентом. Проверить никак невозможно. Доктор был в комиссариате, и это снимает с него подозрения. А что до этого борова Кларка, то он сказал, что из-за назначенного на воскресенье матча тренировка затянулась, но и тут можно верить лишь на слово.
А потом, если он и написал, что был в ресторане, это еще ничего не значит. С таким же успехом он мог стоять на углу улицы или сидеть в общественном туалете.
Дневник убийцы
На обед была говядина с морковью, которую приготовила мама, — очень вкусно, в кои-то веки как следует прожаренная, не то что у Джини — у той мясо вечно сочится кровью.
Джини скоро предъявят обвинение, об этом сказал папа, пока она открывала дверь, а мы еще стояли возле машины. Папа рассказал об этом быстро, шепотом. Все из-за анонимного письма. И что это, хотелось бы знать, за лжец наплел такого…
Дневник Джини
Я спросила у лейтенанта, получил ли он анонимный донос. Он смутился: «Следствие идет своим чередом…» — «Но что вы думаете — кто мог это написать? Прошу вас, скажите, вы даже не представляете, как это важно для меня!» (Он, бедняга, совсем покраснел: я тянула его за рукав.) — «Знаете, вы ведь действительно были очень пьяны». — «Скажите мне, кто он, скажите — и я все вам объясню».
Вошел капитан. «Я позвоню вам, — шепнул мне лейтенант, — позвоню, как только смогу, положитесь на меня».
Жду.
Когда я была маленькой, часто представляла себе, что если мне когда-нибудь придется что-то доказывать людям (полицейским, врачам, пожарникам) ради того, чтобы спасти кого-то любимого (чтобы ускорить дело, чтобы мне позволили увидеть его), то я сделаю все, что угодно: засяду в какой-нибудь конторе, отказываясь уходить, буду орать, биться до тех пор, пока до них не дойдет… а теперь нужно спасать собственную шкуру, а я ничего не делаю.
Телефон. Может быть, лейтенант. Кто-то снял трубку. Пойду посмотрю.
Дневник убийцы
Телефон. Кто-то снимает трубку. Слышно, как спускается Джини: бум, бум, бум — шествие слонов по лестнице. Внизу какой-то разговор. Может быть, нам тоже нужно спуститься? Джини идет назад. Проходит мимо моей двери. Входит к себе. Не терпится — до самого вечера еще ждать. Ладно, проверю все еще раз.
Дневник Джини
Звонил отец Шэрон. Разговаривает с доктором. У доктора смущенный вид.
Приняла решение. После ужина иду в гараж и сматываюсь вместе с их тачкой. Завтра буду уже далеко. Раз уж мне светит тюряга, стоит попытаться вывернуться. Если я буду ехать всю ночь, есть шанс на рассвете попасть в самолет и удрать куда угодно.
Но на какие шиши? Джини, для чего у тебя голова на плечах — думай, скотина!
Доктор прячет бабки в ящик комода, где лежат носки. (Обалдеть, до чего же люди любят зарывать бабки в нижнее белье.) Нужно стянуть эти денежки и — привет, друзья-приятели… А он оставляет ключи от машины в шкафу, где висят другие ключи? Кажется, да. Пойду вниз — надо проверить. Собрать сумку. Взять минимум вещей.
Главная проблема — он. Сбить его с толку. Но он, конечно же, подозревает, что я не собираюсь ждать, как ягненок, которого намерены принести в жертву. И будет безотрывно за мной следить. Выкинуть какой-нибудь фортель. Заставить его заподозрить что-то другое?.. Нужно подумать.
Убийца
Мне скучно. День какой-то длинный. Снег идет все сильнее и сильнее. Хороший снег — скрывает все следы. Если бы ты решила сбежать, Джини, по такому снегу ты могла бы далеко уйти, прежде чем твои следы отыщутся. Но в лес тебе не сбежать, ты ведь женщина, и твой удел — поезд, автобус, самолет, машина… машина…
Неужели ты, Джини, способна подложить мне такую свинью? Ты-то, с твоим золотым сердцем, и вдруг тебе стукнет в голову эта идея — сбежать, когда на хвосте у тебя целая куча полицейских, готовых стрелять без предупреждения, и, потом, на какие деньги? И куда же ты двинешь без денег, а?
Я, правда, забыл: ты ведь воровка… Подлая воровка! Я всегда говорил — столько раз говорил — о том, что она стянет у нас все до копейки; какая неосмотрительность, доктор, оставлять деньги в ящике комода…
Тогда мы ее схватим и пристрелим… Пристрелите ее, это бешеная собака, она убила малыша, украла деньги, ее надо убить…
В конце концов я мог бы свою работу оставить им.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42