Да и смешно вообще полагать, нашептывал мне мой демон, что Далекие Королевства вообще существуют. Мы должны повернуть назад, повернуть немедля. И тогда нам, может быть, удастся добраться до реки и до наших друзей из прибрежного народа. Или… Да пусть нас даже работорговцы захватят в пустыне. По крайней мере, останемся живы, разве не так? Пусть даже они изберут нас для священного жертвоприношения, ну и что? Наши отвратительные грязные тела только и годятся, что для заклания. Самоубийственные мысли кружились и кружились, и не было им конца, как вращающемуся гончарному кругу.
Но мы продолжали идти… Вернее, это Янош окриками, угрозами, уговорами заставлял нас делать следующий шаг, преодолевать очередную лигу, выносить муки нового дня. И я, как мог, помогал ему в этом. И Диосе, проявив себя настоящей дочерью мужественной княгини, собственным примером увлекала мужчин вперед.
Напасти стали расти, как снежный ком. Все почувствовали вялость, лихорадку, боль в конечностях, слабость. Двое – Силв и Йелсом – так занедужили, что пришлось из копий и одеял соорудить носилки, которые волоком тащили за собой ослики. Йелсом умер через день. К тому времени мы все в той или иной степени были больны. По крайней мере, кисло успокаивал я себя, теперь-то уж ни у кого не хватит сил затевать бунт. На нас по-прежнему висело чье-то заклинание. Ни Кассини, ни Янош так и не могли вспомнить даже основ магии, а их приспособления для чародейства – травы и инструменты – превратились в занятные безделушки.
Через два дня после похорон Йелсома ландшафт вокруг нас стал изменяться. Вместо плоской каменистой поверхности появился песок. Изредка стали попадаться пятна зелени, низкорослые кустарники. Вдали проскакало стадо каких-то животных, видимо, антилоп. Я теперь надеялся, что местность постепенно станет зеленее, больше будет источников воды, а равнина наконец начнет переходить в возвышенности и горы.
Стали встречаться необычно глубокие овраги, расселины, и потому двигаться приходилось далеко не по прямой. Теперь у меня уже был какой-никакой опыт ориентирования на суше. Когда мы доходили до особенно длинной расселины, лежащей поперек нашего маршрута, то делали пирамидку из камней, обходили препятствие и, увидев с другого края пирамидку, брали азимут по компасу и возобновляли движение в прежнем направлении.
Эти овраги были сущим наказанием.
Одни из этих расселин были обычными руслами высохших рек, происхождение других – глубиною до пятидесяти копий – было загадочным. Я не переставал размышлять, кто же изрыл так местность? И может быть, одна легенда, которую я слышал, говорит правду? То есть падающие по ночам звезды – это не сигналы от богов, а камни с небес, с обители богов, летящие на землю. Но почему именно в этой глуши их падает так много?
Пока я размышлял над этим, мы наткнулись на нечто неожиданное. Шедший первым сержант Мэйн поднял руку в знак того, что надо остановиться. Мы с Яношем подошли поближе. Вначале мне показалось, что это труп антилопы. Но тут же выяснилось, что это лишь выбеленная солнцем шкура какого-то зверя, не встречавшегося еще нам. Она валялась футах в десяти от очередной расселины. А чуть дальше Мэйн разглядел и другую шкуру. Но костей заметно не было. Как это объяснить? Хищник, даже самый голодный, скорее сожрал бы кожу, чем кости.
Мы двинулись дальше. По крайней мере, эти находки означали, что здесь есть дичь, а значит, и вода. Если нам удастся соорудить капкан или хорошенько поискать в округе с луком, то мы разживемся свежим мясом. Мы продолжали натыкаться на глубокие овраги и на брошенные шкуры. И тут я понял, что мне напоминают эти шкуры – кожуру от высосанной виноградины. А следующее тело оказалось человеческим. И он тоже был убит тем же ужасным способом: никаких костей, лишь высохшая кожа, от груди до ног. Голова отсутствовала. Человек ростом был примерно с меня, нормального телосложения. Вообще-то мне приходилось слышать сказки о безголовых людях, у которых мозги находятся в животах. Неужели это правда? Ни одежды, ни оружия при останках не было, так что невозможно было сказать, кто это, откуда здесь взялся. Янош приказал всем держаться поближе друг к другу, а проходя мимо кустарников, проявлять особенную осторожность. Вдруг действительно какой-то хищник нападает на людей, на животных, отрывает им головы и пожирает изнутри? Иного объяснения никто найти не мог.
Мы обходили очередную расселину, когда земля у нас под ногами внезапно пришла в движение. На глазах от оврага возникло ответвление, мы заскользили, отчаянно пытаясь хоть за что-нибудь ухватиться, но все ниже сползали в зыбучем песке. Я увидел одного из осликов, который тащил нашу казну; он споткнулся, заорал в страхе, забил копытами в песке. Дождем посыпались золотые монеты… Ниже его барахтался солдат, пытаясь выбраться назад, на твердую почву. Кассини визжал в панике…
И вдруг что-то показалось на дне расселины. Такое могло привидеться лишь в ночном кошмаре. Я просто не мог поверить, что такое чудовище существует. Огромный пульсирующий живот, клинообразная голова на шее-башне, пасть размером с сундук со сверкающими кривыми острыми зубами-саблями, когти, царапающие песок, скребущие, скребущие, разгребающие… Песок ссыпался и ссыпался вниз, все вниз, неся нас к смерти. Кассини попытался встать, но тут же упал и покатился. Крик ослика превратился в хриплый вопль и тут же смолк. Кассини притормозил, упираясь ногами, и вновь медленно поехал вниз. Он молил о помощи, он орал.
Янош, тоже угодивший в ловушку чудовища, распластался несколькими футами выше воскресителя и теперь пытался выползти. Кассини вытянул к нему руку. Янош дернулся, оглядываясь на крик… и застыл. Мне показалось, что на мгновение все застыло в картине смертельной опасности, точно чьи-то чары лишили этот мир движения. И тут я прыгнул вперед, погружаясь ногами в песок, через миг уже оказался ниже Кассини, стоя по колено в песке, а Кассини все сползал ко мне, и мы оба уже еле удерживались от стремительного падения вниз… Все же я каким-то образом удержался, устоял, нащупав твердую опору, и, страшась оглянуться, не зная, как близко ко мне чудовище, я закричал на Кассини, не выбирая выражений, чтобы он полз. И он стал карабкаться наверх, я полз сзади. За спиной слышалось шипение обманутого в своих ожиданиях хищника, а сверху, с края оврага, вниз полетели дротики, перелетая через меня. Шипение переросло в визг, а я все карабкался вверх и снова сползал вниз… Но тут Янош оказался рядом, он почему-то проворно двигался в этой сухой трясине. Через минуту мы выбрались из ловушки чудовища и отскочили от края обрыва. Подбежали Диосе и Мэйн, натягивая луки, приладив стрелы. Но стрелять было уже не в кого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151
Но мы продолжали идти… Вернее, это Янош окриками, угрозами, уговорами заставлял нас делать следующий шаг, преодолевать очередную лигу, выносить муки нового дня. И я, как мог, помогал ему в этом. И Диосе, проявив себя настоящей дочерью мужественной княгини, собственным примером увлекала мужчин вперед.
Напасти стали расти, как снежный ком. Все почувствовали вялость, лихорадку, боль в конечностях, слабость. Двое – Силв и Йелсом – так занедужили, что пришлось из копий и одеял соорудить носилки, которые волоком тащили за собой ослики. Йелсом умер через день. К тому времени мы все в той или иной степени были больны. По крайней мере, кисло успокаивал я себя, теперь-то уж ни у кого не хватит сил затевать бунт. На нас по-прежнему висело чье-то заклинание. Ни Кассини, ни Янош так и не могли вспомнить даже основ магии, а их приспособления для чародейства – травы и инструменты – превратились в занятные безделушки.
Через два дня после похорон Йелсома ландшафт вокруг нас стал изменяться. Вместо плоской каменистой поверхности появился песок. Изредка стали попадаться пятна зелени, низкорослые кустарники. Вдали проскакало стадо каких-то животных, видимо, антилоп. Я теперь надеялся, что местность постепенно станет зеленее, больше будет источников воды, а равнина наконец начнет переходить в возвышенности и горы.
Стали встречаться необычно глубокие овраги, расселины, и потому двигаться приходилось далеко не по прямой. Теперь у меня уже был какой-никакой опыт ориентирования на суше. Когда мы доходили до особенно длинной расселины, лежащей поперек нашего маршрута, то делали пирамидку из камней, обходили препятствие и, увидев с другого края пирамидку, брали азимут по компасу и возобновляли движение в прежнем направлении.
Эти овраги были сущим наказанием.
Одни из этих расселин были обычными руслами высохших рек, происхождение других – глубиною до пятидесяти копий – было загадочным. Я не переставал размышлять, кто же изрыл так местность? И может быть, одна легенда, которую я слышал, говорит правду? То есть падающие по ночам звезды – это не сигналы от богов, а камни с небес, с обители богов, летящие на землю. Но почему именно в этой глуши их падает так много?
Пока я размышлял над этим, мы наткнулись на нечто неожиданное. Шедший первым сержант Мэйн поднял руку в знак того, что надо остановиться. Мы с Яношем подошли поближе. Вначале мне показалось, что это труп антилопы. Но тут же выяснилось, что это лишь выбеленная солнцем шкура какого-то зверя, не встречавшегося еще нам. Она валялась футах в десяти от очередной расселины. А чуть дальше Мэйн разглядел и другую шкуру. Но костей заметно не было. Как это объяснить? Хищник, даже самый голодный, скорее сожрал бы кожу, чем кости.
Мы двинулись дальше. По крайней мере, эти находки означали, что здесь есть дичь, а значит, и вода. Если нам удастся соорудить капкан или хорошенько поискать в округе с луком, то мы разживемся свежим мясом. Мы продолжали натыкаться на глубокие овраги и на брошенные шкуры. И тут я понял, что мне напоминают эти шкуры – кожуру от высосанной виноградины. А следующее тело оказалось человеческим. И он тоже был убит тем же ужасным способом: никаких костей, лишь высохшая кожа, от груди до ног. Голова отсутствовала. Человек ростом был примерно с меня, нормального телосложения. Вообще-то мне приходилось слышать сказки о безголовых людях, у которых мозги находятся в животах. Неужели это правда? Ни одежды, ни оружия при останках не было, так что невозможно было сказать, кто это, откуда здесь взялся. Янош приказал всем держаться поближе друг к другу, а проходя мимо кустарников, проявлять особенную осторожность. Вдруг действительно какой-то хищник нападает на людей, на животных, отрывает им головы и пожирает изнутри? Иного объяснения никто найти не мог.
Мы обходили очередную расселину, когда земля у нас под ногами внезапно пришла в движение. На глазах от оврага возникло ответвление, мы заскользили, отчаянно пытаясь хоть за что-нибудь ухватиться, но все ниже сползали в зыбучем песке. Я увидел одного из осликов, который тащил нашу казну; он споткнулся, заорал в страхе, забил копытами в песке. Дождем посыпались золотые монеты… Ниже его барахтался солдат, пытаясь выбраться назад, на твердую почву. Кассини визжал в панике…
И вдруг что-то показалось на дне расселины. Такое могло привидеться лишь в ночном кошмаре. Я просто не мог поверить, что такое чудовище существует. Огромный пульсирующий живот, клинообразная голова на шее-башне, пасть размером с сундук со сверкающими кривыми острыми зубами-саблями, когти, царапающие песок, скребущие, скребущие, разгребающие… Песок ссыпался и ссыпался вниз, все вниз, неся нас к смерти. Кассини попытался встать, но тут же упал и покатился. Крик ослика превратился в хриплый вопль и тут же смолк. Кассини притормозил, упираясь ногами, и вновь медленно поехал вниз. Он молил о помощи, он орал.
Янош, тоже угодивший в ловушку чудовища, распластался несколькими футами выше воскресителя и теперь пытался выползти. Кассини вытянул к нему руку. Янош дернулся, оглядываясь на крик… и застыл. Мне показалось, что на мгновение все застыло в картине смертельной опасности, точно чьи-то чары лишили этот мир движения. И тут я прыгнул вперед, погружаясь ногами в песок, через миг уже оказался ниже Кассини, стоя по колено в песке, а Кассини все сползал ко мне, и мы оба уже еле удерживались от стремительного падения вниз… Все же я каким-то образом удержался, устоял, нащупав твердую опору, и, страшась оглянуться, не зная, как близко ко мне чудовище, я закричал на Кассини, не выбирая выражений, чтобы он полз. И он стал карабкаться наверх, я полз сзади. За спиной слышалось шипение обманутого в своих ожиданиях хищника, а сверху, с края оврага, вниз полетели дротики, перелетая через меня. Шипение переросло в визг, а я все карабкался вверх и снова сползал вниз… Но тут Янош оказался рядом, он почему-то проворно двигался в этой сухой трясине. Через минуту мы выбрались из ловушки чудовища и отскочили от края обрыва. Подбежали Диосе и Мэйн, натягивая луки, приладив стрелы. Но стрелять было уже не в кого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151