Ивен широко улыбался.
– О, простите, – заторопилась Орсиерес. – Знакомьтесь: шериф Эдвард Соренсон, начальник полиции, а это офицеры О'Баннион и Глиндоуэр.
– Очень рад, – явно солгал Соренсон. – Чем можем – поможем. Рад видеть вас у себя в любое время. Мои люди в вашем распоряжении, – он снова повернулся к Орсиерес. – Кстати, мой доклад о том, что вы вмешиваетесь в дела полиции, завтра же будет в Совете. Всего хорошего… – он тоже вышел, не закрыв за собой дверь.
– Интересные дела здесь творятся! – подумал Джосс. – Пожалуй, мы пойдем, – вслух сказал он. – Думаю, здесь пока делать нечего. Когда мы устроимся, мисс Орсиерес, нам бы хотелось обсудить с вами кое-что. Если это, конечно, возможно.
– Связывайтесь со мною в любое время, – Орсиерес любезно улыбнулась. – Прошу прощения за некоторые неловкости. Недавно у нас перераспределяли фонды, и кое-кому наступили на мозоль.
– Мы постараемся ничего не испортить, – пожал плечами Джосс.
– Мы очень рады, офицер О'Баннион. Заходите в любое время.
Они вышли из комнаты на свежий воздух и медленно побрели к эскалатору.
– Ну-ну, – мягко сказал Джосс. – Хорошей же нам здесь лапши на уши навешали!
Ивен посмотрел на него и негромко произнес:
– Надо будет осмотреться насчет жучков, когда будем в отеле.
Джосс с удивлением взглянул на него.
– Ты серьезно?
– Здесь полно камер. Не удивлюсь, если есть и микрофоны.
Джосс кивнул. Ивен явно становился осмотрительным. Самому ему не хотелось пока делиться своими мыслями.
– Куда сначала, – спросил он, – к доктору?
– Пожалуй. Хочу посмотреть, как проходит вскрытие.
Джосс достал карточку, посмотрел на адрес и подошел к ближайшему справочному автомату.
– Три уровня вниз и полотсека вправо, – произнес он через минуту. – Хорошее место.
– Странное место для морга, – задумчиво протянул Ивен, становясь на эскалатор.
– Я начинаю подозревать, что там у нее частная практика, – откликнулся Джосс.
Так оно и оказалось. Это была жилая зона. Двух уровней над ней не было, и «небом» ей служила обратная сторона административного уровня.
Дома – не такие примитивные, как на нижних уровнях, с двойными дверями и дорогими металлическими табличками с именами владельцев – свободно отстояли друг от друга. На доме, который они искали, висела блестящая анодированная пластина с надписью:
«ВРЕМЯ РАБОТЫ МОРГА: ПОНЕДЕЛЬНИК – ПЯТНИЦА. 8:00–17:00.»
– Интересно, а как же с теми, кто умер в субботу? – пробормотал Джосс.
– Может, их сваливают у стены. А может, соседи используют их в качестве удобрения, – ответил Ивен, глядя на садик, росший рядом с домом. Посмотри, какие яблони. В природе таких не бывает. Какая-то генетическая мутация.
– Тихо, – сказал Джосс и нажал на кнопку переговорника.
– Кто там? – раздался раздраженный голос.
– Глиндоуэр и О'Баннион, доктор Орловски.
– О, входите.
Дверь открылась, и они вошли внутрь. За дверью находилась маленькая площадка, покрытая чем-то, на первый взгляд напоминающим камень. Тот, кто придумал этот материал, был мастером своего дела – даже на ощупь он был холодным. Слева располагалась дверь с надписью: «МОРГ», справа – дверь без опознавательных знаков.
– Куда желаете? – спросил Джосс.
– Мрачные у тебя шуточки.
– Ты еще не видел меня мрачным. – Джосс махнул рукой и подошел к моргу.
Большая и чистая медицинская лаборатория сверкала нержавеющей сталью и белым пластиком. В центре стояло несколько столов. На одном из них виднелось тело женщины, умершей наверху. Над телом склонилась доктор Орловски в резиновом фартуке и маске, со скальпелем в руке.
– Не думала, что вы прибудете так быстро, – заметила она, не отрываясь от работы. – Садитесь, джентльмены, я скоро закончу.
Ивен присел на скамью, с интересом рассматривая обрамленное в рамку древнее издание Анатомии Грея.
– Вскрытие центральной нервной системы? – спросил Джосс.
Она взглянула на него:
– Вы парамедик или что-то в этом роде?
– Органический химик, – ответил он.
– Ага, простите, еще раз, ваше имя Джосс?
– Да.
– Очень приятно. А ваш большой друг?
– Ивен.
– Да яун вир, – улыбнулась Орловски. Ивен ошарашенно посмотрел на нее.
– Муж моей сестры из Уэльса, – рассмеялась она в ответ. Вы уже сталкивались с этим наркотиком?
– Нет, – ответили они в один голос.
– Столкнетесь! И не раз пожалеете об этом. По сравнению с этой штукой крэк и героин кажутся содовой водичкой.
– Вы сказали, это называется 2-гидро-6-пропано-метенпардразин?
– Да, – она отложила в сторону какой-то алый сгусток. – Не буду утомлять вас подробностями. После продолжительного применения наркотик делает часть нервной системы человека невосприимчивой к веществам, управляющим функциями коры головного мозга, такими как память и логическое мышление. Такое же действие оказывает на мозолистое тело место, где соединяются правое и левое полушария.
– Химические рецепторы и их синапсы действуют как замки и ключи… – начал объяснять Джосс Ивену.
– Увеличивается скорость передачи нервных импульсов в «белом» веществе мозга, – объяснила доктор, а также временно увеличивается количество межнейронных связей в ассоциативной цепи.
– Эти изменения временны, в чем и состоит проблема. Привыкание вызывает не сам препарат, а его действие, – продолжила Орловски, затем взяла специальную пилу и склонилась над черепом. Звуки, которые за этим последовали, заставили вздрогнуть даже Ивена. – При приеме терапевтической дозы мозг как бы включает все скрытые резервы и начинает работать быстрее и эффективнее, чем когда-либо. Утерянные воспоминания становятся доступными. Логические функции ускоряются. Мозг начинает функционировать в десятки и сотни раз быстрее обычного.
Раздался громкий треск.
– Вам приходилось когда-нибудь проводить анатомические исследования?
– Только самые элементарные, – ответил Джосс.
– Тогда подойдите и посмотрите, – она сняла верхнюю часть черепа, как будто это была крышка от кастрюли. – Эмоции не так усиливаются, как логические функции. Нажмите на эту педаль, пожалуйста.
– А где ваш ассистент? – Джосс оглянулся по сторонам.
– У меня его нет. Финансы не позволяют, – она взяла другой скальпель, сделала несколько разрезов и приподняла лоскут какой-то беловатой ткани. – Вот оно, то самое место, где пересекаются все пути ассоциативной цепи. Эта штука должна быть плотной и упругой, а что мы видим? Все распадается из-за перестимуляции нервных клеток.
– А разве нет физических симптомов? – удивился Джосс. – Дрожания мускулов и так далее?
– Так долго они не живут, – с горечью ответила доктор Орловски. – Этот эффект мог бы наступить при умеренном употреблении препарата, но никто не употребляет его умеренно.
– И не будут, – покачал головой Ивен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
– О, простите, – заторопилась Орсиерес. – Знакомьтесь: шериф Эдвард Соренсон, начальник полиции, а это офицеры О'Баннион и Глиндоуэр.
– Очень рад, – явно солгал Соренсон. – Чем можем – поможем. Рад видеть вас у себя в любое время. Мои люди в вашем распоряжении, – он снова повернулся к Орсиерес. – Кстати, мой доклад о том, что вы вмешиваетесь в дела полиции, завтра же будет в Совете. Всего хорошего… – он тоже вышел, не закрыв за собой дверь.
– Интересные дела здесь творятся! – подумал Джосс. – Пожалуй, мы пойдем, – вслух сказал он. – Думаю, здесь пока делать нечего. Когда мы устроимся, мисс Орсиерес, нам бы хотелось обсудить с вами кое-что. Если это, конечно, возможно.
– Связывайтесь со мною в любое время, – Орсиерес любезно улыбнулась. – Прошу прощения за некоторые неловкости. Недавно у нас перераспределяли фонды, и кое-кому наступили на мозоль.
– Мы постараемся ничего не испортить, – пожал плечами Джосс.
– Мы очень рады, офицер О'Баннион. Заходите в любое время.
Они вышли из комнаты на свежий воздух и медленно побрели к эскалатору.
– Ну-ну, – мягко сказал Джосс. – Хорошей же нам здесь лапши на уши навешали!
Ивен посмотрел на него и негромко произнес:
– Надо будет осмотреться насчет жучков, когда будем в отеле.
Джосс с удивлением взглянул на него.
– Ты серьезно?
– Здесь полно камер. Не удивлюсь, если есть и микрофоны.
Джосс кивнул. Ивен явно становился осмотрительным. Самому ему не хотелось пока делиться своими мыслями.
– Куда сначала, – спросил он, – к доктору?
– Пожалуй. Хочу посмотреть, как проходит вскрытие.
Джосс достал карточку, посмотрел на адрес и подошел к ближайшему справочному автомату.
– Три уровня вниз и полотсека вправо, – произнес он через минуту. – Хорошее место.
– Странное место для морга, – задумчиво протянул Ивен, становясь на эскалатор.
– Я начинаю подозревать, что там у нее частная практика, – откликнулся Джосс.
Так оно и оказалось. Это была жилая зона. Двух уровней над ней не было, и «небом» ей служила обратная сторона административного уровня.
Дома – не такие примитивные, как на нижних уровнях, с двойными дверями и дорогими металлическими табличками с именами владельцев – свободно отстояли друг от друга. На доме, который они искали, висела блестящая анодированная пластина с надписью:
«ВРЕМЯ РАБОТЫ МОРГА: ПОНЕДЕЛЬНИК – ПЯТНИЦА. 8:00–17:00.»
– Интересно, а как же с теми, кто умер в субботу? – пробормотал Джосс.
– Может, их сваливают у стены. А может, соседи используют их в качестве удобрения, – ответил Ивен, глядя на садик, росший рядом с домом. Посмотри, какие яблони. В природе таких не бывает. Какая-то генетическая мутация.
– Тихо, – сказал Джосс и нажал на кнопку переговорника.
– Кто там? – раздался раздраженный голос.
– Глиндоуэр и О'Баннион, доктор Орловски.
– О, входите.
Дверь открылась, и они вошли внутрь. За дверью находилась маленькая площадка, покрытая чем-то, на первый взгляд напоминающим камень. Тот, кто придумал этот материал, был мастером своего дела – даже на ощупь он был холодным. Слева располагалась дверь с надписью: «МОРГ», справа – дверь без опознавательных знаков.
– Куда желаете? – спросил Джосс.
– Мрачные у тебя шуточки.
– Ты еще не видел меня мрачным. – Джосс махнул рукой и подошел к моргу.
Большая и чистая медицинская лаборатория сверкала нержавеющей сталью и белым пластиком. В центре стояло несколько столов. На одном из них виднелось тело женщины, умершей наверху. Над телом склонилась доктор Орловски в резиновом фартуке и маске, со скальпелем в руке.
– Не думала, что вы прибудете так быстро, – заметила она, не отрываясь от работы. – Садитесь, джентльмены, я скоро закончу.
Ивен присел на скамью, с интересом рассматривая обрамленное в рамку древнее издание Анатомии Грея.
– Вскрытие центральной нервной системы? – спросил Джосс.
Она взглянула на него:
– Вы парамедик или что-то в этом роде?
– Органический химик, – ответил он.
– Ага, простите, еще раз, ваше имя Джосс?
– Да.
– Очень приятно. А ваш большой друг?
– Ивен.
– Да яун вир, – улыбнулась Орловски. Ивен ошарашенно посмотрел на нее.
– Муж моей сестры из Уэльса, – рассмеялась она в ответ. Вы уже сталкивались с этим наркотиком?
– Нет, – ответили они в один голос.
– Столкнетесь! И не раз пожалеете об этом. По сравнению с этой штукой крэк и героин кажутся содовой водичкой.
– Вы сказали, это называется 2-гидро-6-пропано-метенпардразин?
– Да, – она отложила в сторону какой-то алый сгусток. – Не буду утомлять вас подробностями. После продолжительного применения наркотик делает часть нервной системы человека невосприимчивой к веществам, управляющим функциями коры головного мозга, такими как память и логическое мышление. Такое же действие оказывает на мозолистое тело место, где соединяются правое и левое полушария.
– Химические рецепторы и их синапсы действуют как замки и ключи… – начал объяснять Джосс Ивену.
– Увеличивается скорость передачи нервных импульсов в «белом» веществе мозга, – объяснила доктор, а также временно увеличивается количество межнейронных связей в ассоциативной цепи.
– Эти изменения временны, в чем и состоит проблема. Привыкание вызывает не сам препарат, а его действие, – продолжила Орловски, затем взяла специальную пилу и склонилась над черепом. Звуки, которые за этим последовали, заставили вздрогнуть даже Ивена. – При приеме терапевтической дозы мозг как бы включает все скрытые резервы и начинает работать быстрее и эффективнее, чем когда-либо. Утерянные воспоминания становятся доступными. Логические функции ускоряются. Мозг начинает функционировать в десятки и сотни раз быстрее обычного.
Раздался громкий треск.
– Вам приходилось когда-нибудь проводить анатомические исследования?
– Только самые элементарные, – ответил Джосс.
– Тогда подойдите и посмотрите, – она сняла верхнюю часть черепа, как будто это была крышка от кастрюли. – Эмоции не так усиливаются, как логические функции. Нажмите на эту педаль, пожалуйста.
– А где ваш ассистент? – Джосс оглянулся по сторонам.
– У меня его нет. Финансы не позволяют, – она взяла другой скальпель, сделала несколько разрезов и приподняла лоскут какой-то беловатой ткани. – Вот оно, то самое место, где пересекаются все пути ассоциативной цепи. Эта штука должна быть плотной и упругой, а что мы видим? Все распадается из-за перестимуляции нервных клеток.
– А разве нет физических симптомов? – удивился Джосс. – Дрожания мускулов и так далее?
– Так долго они не живут, – с горечью ответила доктор Орловски. – Этот эффект мог бы наступить при умеренном употреблении препарата, но никто не употребляет его умеренно.
– И не будут, – покачал головой Ивен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61