Наемникам не платят. С самого начала наемный воин относился к подонкам общества, если не собственного (Спарта, Швейцария), то того, которому он предлагал свои услуги. Вина массовой культуры в том, что наемник – существо самое жалкое, вынужденное продавать собственную кровь из-за отсутствия лучшего товара, приобрел репутацию универсального воина. Неадекватность восприятия, особенно присущая постсоветскому обществу, довела эту систему ценностей до абсурда. Еще древнеримские учителя словесности задавали ученикам среди других тем для сочинений историю про целомудренного юношу, который продал себя в гладиаторы во имя спасения от бедности родителей. В традиционной японской культуре также целомудренной признавалась девушка, которая ради содержания родителей шла на панель. Только исходя из успехов рыночной экономики, буквально на наших глазах, образ «держслужбовця» несколько потеснил в пантеоне «попсовой» культуры сияющие имиджи «барыги», «путаны», «бригадного» и «наемника».
Однако, мотивы подчиненных не важны. «Пусть думают как хотят, лишь бы подчинялись.» (Фридрих II). «Думают по-разному, подчиняются одинаково» (он же). Начать следует с атамана «бандформирования», т е. с себя. Итальянская смута XV-XVI ст., подарила миру образ кондотьера-военного вождя, который вступает с правителями в сговор во имя достижения собственных политических целей. Еще Макиавелли много говорил о сомнительной военной ценности и общественной опасности со стороны подобной публики. Обычно, критерием его оценки служили интересы какой-то идеальной модели тогдашнего общественного строя. Потому критика Макиавелли скорее дидактична. Бедный мелкий чиновник не был в состоянии командовать даже отрядом пехоты, что ему блестяще доказал Франческо Сфорца.
Без вождя, который преследует в войне собственные политические цели, наемное формирование становится лишь пушечным мясом. Наемник не включен в общество, интересы которого он должен защищать. Он «никто, и звать его никак», «паршивая собака, иностранец» (К.Симонов). Именно в отсутствии подобных «странствующих полководцев» (Салтыков-Щедрин) и заключается причина кризиса жанра наемничества в СНГ.
Какие качества должен иметь вождь наемных воинов? Существует опасная порочная мысль тиранической власти атаманов банд над рядовыми бандитами. Реально, такой человек зависит от своих джигитов в той же мере, что и они от него. Не имеет никакого смысла кого-то удерживать в рядах военного формирования силой. Такое подразделение силой или обманом (как контрактники) завербованных рекрутов можно бросать в бой лишь зажав в кулак сомкнутых боевых порядков.
В виду добровольности дисциплинарных отношений власть командиров наемников держится на авторитете. Даже деньги здесь не играют особой роли, главное не допустить их непосредственной раздачи «заказчиком», что ведет к полному развалу подразделения. Меркантильный интерес вождя, даже когда такой и существует, должен всячески скрываться. Вести людей за собой возможно только когда они видят твой голый зад. Власть – более благородный мотив, чем обогащение.
Очень важно понять то, что отличает специалиста от любителя. При всех своих внешних преимуществах, первый не имеет цели, заработная плата является достаточным стимулом для того, чтобы расправляться с беззащитными, чем обычно и занятые всевозможные «спецназы». Чтобы убедиться в преимуществе революционера над бандитом или «омоновцем» достаточно победить хотя бы один раз, что мы и наблюдали недавно в ходе «оранжевой» революции. Возможные следующие поражения не считаются. Я уже не боюсь, значит они должны бояться меня. Цель партизанской тактики – уверить их в этом. «Доброе слово и пистолет всегда лучше, чем просто доброе слово».
В банде можно командовать насколько слышит ухо, видит глаз и доноситься твой голос. Один способен командовать «пятеркой» («секцией» на жаргоне американского устава). Чтобы сформировать большее подразделение необходимо чтобы был скелет – командиры. В обычных бандах проведению указаний «авторитета» в жизнь служат его подручные. Они составляют актив, ядро банды и это обрекает такое «подразделение» на перманентный внутренний конфликт. Вся эта публика концентрируется вокруг главаря, составляет его окружение и не выполняет обязанностей командиров. Потому численность парамилитарного формирование обычно не превышает полсотни человек – механизм управления отсутствует.
Поставить командиров из таких же «кандидатов в Наполеоны» как сам, означает раздробить подразделение на несколько группировок. С другой стороны, в любом случае нельзя допустить, чтобы их, как в армии, подменяли какие-то неформальные лидеры. «Куда солдата не целуй, у него везде …задница» (военная мудрость). Опыт воина, даже ветерана, того же «афганца», всегда негативный, это опыт выживания. Вынудить его подчиняться способно только одно: выбор «между неминуемой смертью в тылу и возможной смертью на фронте» (Лев Троцкий). В несознательном виде этот выбор имеет название условного рефлекса подчинения. Солдата делает строевая, а не стрельбы.
Проблема лояльности командных кадров и «актива» из числа рядовых может быть решена лишь на идеологическом грунте. Отсюда преимущество подразделений, спаянных религиозной, политической целью. Рассчитывать на выполнение вашей воли в ваше отсутствие можно только если вы и ваши подчиненные исповедуют одну идеологию, желательно религиозную и полностью оторванную от жизни. Тогда у них будет высший смысл подчиняться и командовать.
Почему я так настаиваю на учении, оторванном от жизни? «В конце концов психическая действительность вытесняет прочую» (Марио Курчо). Важен разрыв. Самурая породило не фехтование, а чайная церемония. Мир за стенами его мнимой действительности выглядел таким чужим, что насилие оставалось единственным способом общения с людьми.
В дисциплинарном отношении, показателем управляемости подразделения является организованность и открытость насилия. Никаких несанкционированных действий – «дедовщины»! Это всего лишь разновидность выживания. В идеале должна быть достигнута возможность расстрелять кого-либо, естественно в случае крайней необходимости, на глазах его боевых товарищей. Здесь также религиозно-политическая структура имеет преимущество. Сила комиссаров Конвента была совсем не в «пистолетах в каждом кармане» (Виктор Гюго), а в неуклонности их действий. Можно было убить одного из них, но следом, во главе карательного батальона появлялся новый. Отсутствие военно-полевых судов в Чечне негативно повлияло на боеспособность федеральных войск. Армия превращалась в банду, воля одного деспота была подменена волями тысячи негодяев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64