– Ты можешь видеть одновременно две разные части замка?
– Нет. У меня всего пара глаз, как и у тебя, – ответил Орег.
– А слышать то, что происходит в том месте, куда ты смотришь, можешь?
– Могу.
Я взволнованно провел ладонями по бедрам. Со страхами Нарцисса я был в состоянии справиться, потому что знал причину их возникновения. Доверие Пенрода завоевал тем же самым способом – я его понимал. Мне требовалось понять и Орега.
– Ты ощущаешь боль, когда в замке что-то ломается, рушится?
– Нет, – ответил Орег. Потом добавил, хотя и с явной неохотой: – Я это чувствую, но боли не испытываю.
– А где ты обитаешь? Во всем замке или лишь в наиболее старых его частях? – не унимался я.
– Во всем замке и на прилежащих ему территориях. В конюшнях, в кузнице, даже в сточной трубе, – покорно ответил Орег.
– Если ты – замок, то почему тогда все еще обладаешь человеческим телом? – спросил я, кивком указывая на его туловище.
– Это забавляло моего отца…
Некоторое время я обдумывал то, что только что услышал.
– Итак, когда наносится ущерб замку, ты не чувствуешь боли… А если непосредственно тебе причиняют вред? Тебе больно?
Я прищурился.
– Да, – прошептал Орег, передергиваясь.
Я все прекрасно понял. Если последние пятнадцать лет моей собственной жизни казались мне существованием раба, то об участи Орега было даже страшно думать. Мой отец отличался крайней жестокостью, а дед, согласно многочисленным семейным рассказам, был еще свирепее.
Я зевнул. На меня тяжким грузом вдруг навалилась усталость.
– Отец почему-то никогда не упоминал о тебе.
– Будет лучше, если для твоих врагов я останусь безмолвным призраком, блуждающим в горах. – Орег помолчал. – Я предпочитаю держаться подальше от людей. Мне они не очень нравятся…
Неудивительно , – отметил я. – После стольких лет службы Хурогам я бы людей вообще возненавидел.
– Продолжай охранять мою сестру. А по вечерам каждый день приходи ко мне в комнату. В остальное время занимайся, чем хочешь, – сказал я.
– А тебя охранять мне не следует? – спросил Орег.
Я усмехнулся. Да, этот мальчик мог обладать огромными силами. Причин сомневаться в этом у меня не было. Но он весил вдвое меньше меня.
– Долгие годы я только тем и занимался, что учился защищать себя. Если бы я не умел этого делать, то не подходил бы для роли Хурогметена, разве не так?
– Многие и сейчас считают, что ты – недостойная замена отцу, – заметил Орег, улыбаясь.
Интересно, почему он это сказал? – подумал я. – Хочет проверить меня на прочность или все еще сомневается в том, что моя глупость – всего лишь игра?
– Я бы жутко огорчился, если бы меня посчитали достойным наследником Хурога после стольких лет стараний! Это означало бы, что я разыгрывал из себя идиота напрасно! – сказал я.
Орег рассмеялся, но мне показалось, сделал это больше из приличия.
– Зачем ты притворялся глупцом? – осторожно спросил он, успокоившись. – Я все время наблюдал за тобой и ничего не понимал. Ты так долго просиживал в библиотеке, читал столько книг… Мне всегда было интересно, понимаешь ли ты что-нибудь из того, что написано в книгах…
Он предусмотрительно поднялся на ноги и отошел подальше от меня.
– Ты что же, считал, что я рассматриваю картинки или узоры на буквицах? – спросил я, усмехаясь.
– Что произошло после того, как отец избил тебя семь лет назад? Сейчас даже слабоумному стало бы понятно, что твой мозг в порядке, – осмелился спросить Орег.
Подобно Стигийцу, он начал понимать, что я не причиню ему зла, поэтому и стал задавать мне столь деликатные вопросы. Хотя и предпринял меры предосторожности, отдалившись на безопасное расстояние.
– После того случая на протяжении некоторого времени я не мог разговаривать, – мрачно сказал я.
Те жуткие ощущения – ужас и страх от сознания того, что ты не в состоянии выразить мысли словами – до сих пор были живы во мне.
– Я думал, ты просто сильно напуган… – пробормотал Орег, и по тому, как дрогнул его голос, я понял: этот мальчик не понаслышке знает, что такое испытывать столь сильный страх, когда не можешь и слова вымолвить.
– Нет, – ответил я. – Это был не просто испуг.
– Тогда, я помню, у тебя на какое-то время и ноги отнялись… – добавил Орег.
– Правильно. Я не мог подняться с постели, – ответил я.
Впоследствии нам со Стейлой пришлось очень долго прикладывать невероятные усилия для того, чтобы мои левые рука и нога работали так же, как правые. Мне до сих пор снилось иногда по ночам, что левая часть моего тела онемела, как тогда…
– А ведь ты умел применять магию. Я помню, как ты заставлял цвести цветы в неподходящее для этого время года, чтобы порадовать мать.
Орег, чувствуя себя все более свободно, опустился на скамейку у двери.
– Я и теперь обладаю способностью разыскивать то, что мне требуется найти. Поняв сегодня, что Сиарра где-то внизу, под туннелем, по которому я ползу, я до смерти перепугался! Но ведь она попала в пещеру другой дорогой, верно? Это ты ее провел туда? – Орег кивнул. – А обо всех остальных волшебных трюках мне следует забыть. Я чувствую в себе магические силы, но не могу ими воспользоваться.
– И все же… Зачем тебе понадобилось притворяться тупицей? – спросил Орег.
– Для того чтобы отец не убил меня. – Впервые в жизни я столкнулся с необходимостью объяснять кому-то то, что сидело глубоко внутри моего сердца. – Наверное, тебе, как никому другому, известно, что значило для моего отца носить титул Хурогметена. Он считал это величайшей честью, главным в жизни. И боялся, что кто-нибудь захочет лишить его этого счастья. Теперь его нет, а титул его перешел другому вместе с этим кольцом…
– Но это обычное явление, – рассудительным тоном сказал Орег. – Твой отец получил кольцо от твоего деда. Жизнь продолжается в детях.
– Отец убил деда, – выпалил я.
Никогда раньше я не произносил эти слова вслух.
Орег напрягся и притих. Потом, выдержав многозначительную паузу, прошептал:
– Твоего деда убили бандиты. А Фэнвик, твой отец, привез его домой. Здесь он и умер.
– Отец пустил деду стрелу в спину. Он сам проболтался однажды, когда изрядно выпил.
Тогда мне было девять или десять лет. Мы отправились на охоту вдвоем, отец и я. Под вечер выбрали подходящее для ночлега место в горах. Как только Хурогметен установил палатку, то принялся пьянствовать. Я не помнил, как его несвязная болтовня подошла к запретной теме, но мог до сих пор отчетливо представить его исказившееся от испуга лицо.
Я сразу сообразил тогда, хоть и был несмышленым Надоедой, что услышанное мною признание таит в себе опасность, и сделал вид, будто не придал его словам особого значения.
С того самого дня, как мне казалось, отец стал относиться ко мне с большей нетерпимостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– Нет. У меня всего пара глаз, как и у тебя, – ответил Орег.
– А слышать то, что происходит в том месте, куда ты смотришь, можешь?
– Могу.
Я взволнованно провел ладонями по бедрам. Со страхами Нарцисса я был в состоянии справиться, потому что знал причину их возникновения. Доверие Пенрода завоевал тем же самым способом – я его понимал. Мне требовалось понять и Орега.
– Ты ощущаешь боль, когда в замке что-то ломается, рушится?
– Нет, – ответил Орег. Потом добавил, хотя и с явной неохотой: – Я это чувствую, но боли не испытываю.
– А где ты обитаешь? Во всем замке или лишь в наиболее старых его частях? – не унимался я.
– Во всем замке и на прилежащих ему территориях. В конюшнях, в кузнице, даже в сточной трубе, – покорно ответил Орег.
– Если ты – замок, то почему тогда все еще обладаешь человеческим телом? – спросил я, кивком указывая на его туловище.
– Это забавляло моего отца…
Некоторое время я обдумывал то, что только что услышал.
– Итак, когда наносится ущерб замку, ты не чувствуешь боли… А если непосредственно тебе причиняют вред? Тебе больно?
Я прищурился.
– Да, – прошептал Орег, передергиваясь.
Я все прекрасно понял. Если последние пятнадцать лет моей собственной жизни казались мне существованием раба, то об участи Орега было даже страшно думать. Мой отец отличался крайней жестокостью, а дед, согласно многочисленным семейным рассказам, был еще свирепее.
Я зевнул. На меня тяжким грузом вдруг навалилась усталость.
– Отец почему-то никогда не упоминал о тебе.
– Будет лучше, если для твоих врагов я останусь безмолвным призраком, блуждающим в горах. – Орег помолчал. – Я предпочитаю держаться подальше от людей. Мне они не очень нравятся…
Неудивительно , – отметил я. – После стольких лет службы Хурогам я бы людей вообще возненавидел.
– Продолжай охранять мою сестру. А по вечерам каждый день приходи ко мне в комнату. В остальное время занимайся, чем хочешь, – сказал я.
– А тебя охранять мне не следует? – спросил Орег.
Я усмехнулся. Да, этот мальчик мог обладать огромными силами. Причин сомневаться в этом у меня не было. Но он весил вдвое меньше меня.
– Долгие годы я только тем и занимался, что учился защищать себя. Если бы я не умел этого делать, то не подходил бы для роли Хурогметена, разве не так?
– Многие и сейчас считают, что ты – недостойная замена отцу, – заметил Орег, улыбаясь.
Интересно, почему он это сказал? – подумал я. – Хочет проверить меня на прочность или все еще сомневается в том, что моя глупость – всего лишь игра?
– Я бы жутко огорчился, если бы меня посчитали достойным наследником Хурога после стольких лет стараний! Это означало бы, что я разыгрывал из себя идиота напрасно! – сказал я.
Орег рассмеялся, но мне показалось, сделал это больше из приличия.
– Зачем ты притворялся глупцом? – осторожно спросил он, успокоившись. – Я все время наблюдал за тобой и ничего не понимал. Ты так долго просиживал в библиотеке, читал столько книг… Мне всегда было интересно, понимаешь ли ты что-нибудь из того, что написано в книгах…
Он предусмотрительно поднялся на ноги и отошел подальше от меня.
– Ты что же, считал, что я рассматриваю картинки или узоры на буквицах? – спросил я, усмехаясь.
– Что произошло после того, как отец избил тебя семь лет назад? Сейчас даже слабоумному стало бы понятно, что твой мозг в порядке, – осмелился спросить Орег.
Подобно Стигийцу, он начал понимать, что я не причиню ему зла, поэтому и стал задавать мне столь деликатные вопросы. Хотя и предпринял меры предосторожности, отдалившись на безопасное расстояние.
– После того случая на протяжении некоторого времени я не мог разговаривать, – мрачно сказал я.
Те жуткие ощущения – ужас и страх от сознания того, что ты не в состоянии выразить мысли словами – до сих пор были живы во мне.
– Я думал, ты просто сильно напуган… – пробормотал Орег, и по тому, как дрогнул его голос, я понял: этот мальчик не понаслышке знает, что такое испытывать столь сильный страх, когда не можешь и слова вымолвить.
– Нет, – ответил я. – Это был не просто испуг.
– Тогда, я помню, у тебя на какое-то время и ноги отнялись… – добавил Орег.
– Правильно. Я не мог подняться с постели, – ответил я.
Впоследствии нам со Стейлой пришлось очень долго прикладывать невероятные усилия для того, чтобы мои левые рука и нога работали так же, как правые. Мне до сих пор снилось иногда по ночам, что левая часть моего тела онемела, как тогда…
– А ведь ты умел применять магию. Я помню, как ты заставлял цвести цветы в неподходящее для этого время года, чтобы порадовать мать.
Орег, чувствуя себя все более свободно, опустился на скамейку у двери.
– Я и теперь обладаю способностью разыскивать то, что мне требуется найти. Поняв сегодня, что Сиарра где-то внизу, под туннелем, по которому я ползу, я до смерти перепугался! Но ведь она попала в пещеру другой дорогой, верно? Это ты ее провел туда? – Орег кивнул. – А обо всех остальных волшебных трюках мне следует забыть. Я чувствую в себе магические силы, но не могу ими воспользоваться.
– И все же… Зачем тебе понадобилось притворяться тупицей? – спросил Орег.
– Для того чтобы отец не убил меня. – Впервые в жизни я столкнулся с необходимостью объяснять кому-то то, что сидело глубоко внутри моего сердца. – Наверное, тебе, как никому другому, известно, что значило для моего отца носить титул Хурогметена. Он считал это величайшей честью, главным в жизни. И боялся, что кто-нибудь захочет лишить его этого счастья. Теперь его нет, а титул его перешел другому вместе с этим кольцом…
– Но это обычное явление, – рассудительным тоном сказал Орег. – Твой отец получил кольцо от твоего деда. Жизнь продолжается в детях.
– Отец убил деда, – выпалил я.
Никогда раньше я не произносил эти слова вслух.
Орег напрягся и притих. Потом, выдержав многозначительную паузу, прошептал:
– Твоего деда убили бандиты. А Фэнвик, твой отец, привез его домой. Здесь он и умер.
– Отец пустил деду стрелу в спину. Он сам проболтался однажды, когда изрядно выпил.
Тогда мне было девять или десять лет. Мы отправились на охоту вдвоем, отец и я. Под вечер выбрали подходящее для ночлега место в горах. Как только Хурогметен установил палатку, то принялся пьянствовать. Я не помнил, как его несвязная болтовня подошла к запретной теме, но мог до сих пор отчетливо представить его исказившееся от испуга лицо.
Я сразу сообразил тогда, хоть и был несмышленым Надоедой, что услышанное мною признание таит в себе опасность, и сделал вид, будто не придал его словам особого значения.
С того самого дня, как мне казалось, отец стал относиться ко мне с большей нетерпимостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75