В академии его научили не закрывать второй глаз, когда смотришь в подзорную трубу, – так лучше наводить на резкость.
– На севере ничего, – сказал он себе вслух через несколько минут высматривания и повернулся на северо-запад.
– Эй, на мачте! – окликнули его снизу.
Хальцион глянул вниз, но различил только темный силуэт человека, поднимающегося по вантам. Когда человек добрался до «вороньего гнезда», оказалось, что это старший матрос Хантер.
– Добро пожаловать, матрос Хантер. Что привело вас на этот насест? – осведомился Хальцион. Он был в прекрасном расположении духа.
– Дюран велела. Две пары глаз быстрее заметят врага, – отозвался Хантер.
– Ну что ж, приветствую вас на борту кораблика «Воронье гнездо», – пошутил Хальцион.
– Чего? – переспросил моряк. Он явно не оценил шутку.
– Смотрите на северо-запад, – распорядился Хальцион, – а я прослежу западное направление. Давайте проверим, сумеем ли мы найти для Дюран этот корабль.
Минуты тянулись, складываясь в часы. Двое на верхушке мачты всматривались в ночь и в горизонт.
– Что-нибудь видите, Хантер? – спросил корабельный маг.
– Кажется, я заметил корабль, но очень далеко, на самом горизонте, – сказал Хантер. – Единственно, почему его удалось заметить, – держу пари, это корабль первого класса, и он отменно освещен. Взгляните-ка туда, когда «Сангин» поднимется на гребень следующей большой волны. Тот корабль на горизонте, и можно заметить его освещенную корму только тогда, когда и он, и «Сангин» – оба высоко на гребне волны.
Прошло несколько минут, прежде чем такая ситуация повторилась.
– Вижу, вижу! Вот он. На расстоянии как минимум тридцати пяти миль, у самого горизонта. Вы молодец, Хантер! – с энтузиазмом воскликнул Хальцион.
– Надо полагать, там рядом другие корабли, – заметил Хантер. – Иначе к чему бы им зажигать все бортовые огни?
– Я спущусь доложить лейтенанту, а вы оставайтесь наблюдать, пока вас не сменят. Сообщите, если корабль сменит курс или вы заметите другие корабли, – взволнованно проговорил Хальцион.
Корабельный маг буквально слетел вниз по вантам. Мысль о встрече с вражеским кораблем привела его в необыкновенное возбуждение, и сердце его забилось сильнее.
Спрыгнув на палубу, он со всех ног бросился к штурвалу. Лейтенант Дюран находилась на квартердеке.
Хальцион вытянулся в струнку перед Дюран:
– Мэм, корабль на горизонте, как вы и говорили. Матрос Хантер и я, мы думаем, что это корабль первого класса, судя по огням. Там могут быть еще…
– Успокойтесь, Блисс, – прервала его Дюран. – Вы потратили два часа на то, чтобы обнаружить корабль, так что вполне можете потратить хотя бы пару минут на то, чтобы о нем доложить. Начните сначала и сообщите мне все в подробностях.
Хальцион стал вольно, заложив руки за спину и прочно держась на ногах. Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы говорить спокойным голосом.
– Мэм, матрос Хантер и я вели наблюдение за горизонтом в течение почти двух часов. Приблизительно в пяти делениях от севера к западу от нашего нынешнего курса мы заметили бортовые огни корабля. Мы предположили, что это боевой корабль первого класса, исходя из расположения и количества огней, а также из того, что торговый корабль вряд ли станет освещать себя в ночи, выдавая свое присутствие врагу. Непохоже, чтобы мы догоняли корабль, поскольку его можно заметить только в тот момент, когда и он, и «Сангин» одновременно поднимаются на гребень волны. Я приказал матросу Хантеру сообщить, если тот корабль изменит курс или на горизонте появятся другие корабли. Должен ли я бить боевую тревогу, мэм?
В свете фонаря Хальцион увидел, что лицо лейтенанта Дюран приняло выражение, которое он затруднился бы описать. Однако восторга на нем не было, это точно.
– Конечно, нет! – ответила она. – Разбудить капитана и майора Эйбердина в такое время и при таких обстоятельствах?! Это явно не пойдет на пользу моей карьере. Мы идем вслед за тем кораблем, господин Блисс, и ветер нам не помощник. Может пройти еще два дня, прежде чем мы приблизимся на расстояние орудийного залпа, и то в случае, если они не лягут на другой галс. Мы будем идти прежним курсом и оценим положение дел завтра пополудни. Пока что я освобождаю вас от несения вахты – вас требует к себе капитан-лейтенант Джантсон. Ступайте вниз, в харт-камеру, он ждет вас там.
– Слушаюсь, мэм, – отдал честь Хальцион. Возбуждение по поводу возможного столкновения с вражеским кораблем вдруг улетучилось. Хальцион как-то успел позабыть, что его боевой пост отныне в харт-камере, на нижней палубе, и вот ему напомнили. Никакой стрельбы из взрыв-труб ему не видать…
Несколькими минутами позже он уже был у входа в харт-камеру. Теперь посты охраны по всему кораблю были усилены, во всех ключевых точках стояли морские пехотинцы. Помещения, где располагались сердце и печень дракона, охраняли по двое морпехов. Охранники у люка, ведущего в харт-камеру, при появлении Блисса встали по стойке «смирно».
– Вольно, – разрешил Хальцион. – Командор Джантсон там, внутри?
– Да, сэр. Он велел нам пропустить вас, как только вы явитесь, – сказал один из морпехов, открывая люк перед корабельным магом.
Хальцион вошел в харт-камеру и снова, в который раз, не смог сдержать восхищения при виде огромного драконьего сердца, величественно пульсирующего посредине отведенного для него помещения. В харт-камере стоял какой-то непонятный запах. Хальцион потянул носом воздух, но так и не сумел определить, что же это такое.
– Летний луг, – сказал Джантсон, выходя из-за драконьего сердца.
– Что вы сказали, сэр? – удивился Хальцион.
– Это запах летнего луга. – Джантсон рассматривал сердце, придирчиво исследуя краешек ледяной корки. – Увы, я прискорбно мало знаю о магии пикси. Это великая тайна для большинства академических ученых, исследователей магии. Пикси и гиганты не общаются друг с другом, поэтому для меня, учитывая мое происхождение по отцовской линии, они особенно интересны. Магия, которую вы здесь выпустили на свободу из сосуда, пахнет своими создателями, пахнет пикси… Так вот, я пригласил вас сюда, чтобы выяснить, можете ли вы каким-либо образом повлиять на сотворенный вами лед. Подойдите сюда, юнец Хальцион.
– Конечно же, сэр, я сделаю все, что в моих силах, – пообещал Хальцион.
– Этот лед пропитан магией, – заметил Дэйтон. – Обычный лед повредил бы тканям сердца, находясь на нем так долго. Именно по этой причине я встревожился в самом начале, когда обнаружил, что лед не тает. Разумеется, из-за взрывного зелья мы не можем пытаться растопить лед при помощи огня, но взгляните-ка на это.
Маг положил свою большую ладонь на поверхность льда.
– Тепло моей руки растопило бы обычный лед – но с этим ничего не происходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– На севере ничего, – сказал он себе вслух через несколько минут высматривания и повернулся на северо-запад.
– Эй, на мачте! – окликнули его снизу.
Хальцион глянул вниз, но различил только темный силуэт человека, поднимающегося по вантам. Когда человек добрался до «вороньего гнезда», оказалось, что это старший матрос Хантер.
– Добро пожаловать, матрос Хантер. Что привело вас на этот насест? – осведомился Хальцион. Он был в прекрасном расположении духа.
– Дюран велела. Две пары глаз быстрее заметят врага, – отозвался Хантер.
– Ну что ж, приветствую вас на борту кораблика «Воронье гнездо», – пошутил Хальцион.
– Чего? – переспросил моряк. Он явно не оценил шутку.
– Смотрите на северо-запад, – распорядился Хальцион, – а я прослежу западное направление. Давайте проверим, сумеем ли мы найти для Дюран этот корабль.
Минуты тянулись, складываясь в часы. Двое на верхушке мачты всматривались в ночь и в горизонт.
– Что-нибудь видите, Хантер? – спросил корабельный маг.
– Кажется, я заметил корабль, но очень далеко, на самом горизонте, – сказал Хантер. – Единственно, почему его удалось заметить, – держу пари, это корабль первого класса, и он отменно освещен. Взгляните-ка туда, когда «Сангин» поднимется на гребень следующей большой волны. Тот корабль на горизонте, и можно заметить его освещенную корму только тогда, когда и он, и «Сангин» – оба высоко на гребне волны.
Прошло несколько минут, прежде чем такая ситуация повторилась.
– Вижу, вижу! Вот он. На расстоянии как минимум тридцати пяти миль, у самого горизонта. Вы молодец, Хантер! – с энтузиазмом воскликнул Хальцион.
– Надо полагать, там рядом другие корабли, – заметил Хантер. – Иначе к чему бы им зажигать все бортовые огни?
– Я спущусь доложить лейтенанту, а вы оставайтесь наблюдать, пока вас не сменят. Сообщите, если корабль сменит курс или вы заметите другие корабли, – взволнованно проговорил Хальцион.
Корабельный маг буквально слетел вниз по вантам. Мысль о встрече с вражеским кораблем привела его в необыкновенное возбуждение, и сердце его забилось сильнее.
Спрыгнув на палубу, он со всех ног бросился к штурвалу. Лейтенант Дюран находилась на квартердеке.
Хальцион вытянулся в струнку перед Дюран:
– Мэм, корабль на горизонте, как вы и говорили. Матрос Хантер и я, мы думаем, что это корабль первого класса, судя по огням. Там могут быть еще…
– Успокойтесь, Блисс, – прервала его Дюран. – Вы потратили два часа на то, чтобы обнаружить корабль, так что вполне можете потратить хотя бы пару минут на то, чтобы о нем доложить. Начните сначала и сообщите мне все в подробностях.
Хальцион стал вольно, заложив руки за спину и прочно держась на ногах. Он сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, чтобы говорить спокойным голосом.
– Мэм, матрос Хантер и я вели наблюдение за горизонтом в течение почти двух часов. Приблизительно в пяти делениях от севера к западу от нашего нынешнего курса мы заметили бортовые огни корабля. Мы предположили, что это боевой корабль первого класса, исходя из расположения и количества огней, а также из того, что торговый корабль вряд ли станет освещать себя в ночи, выдавая свое присутствие врагу. Непохоже, чтобы мы догоняли корабль, поскольку его можно заметить только в тот момент, когда и он, и «Сангин» одновременно поднимаются на гребень волны. Я приказал матросу Хантеру сообщить, если тот корабль изменит курс или на горизонте появятся другие корабли. Должен ли я бить боевую тревогу, мэм?
В свете фонаря Хальцион увидел, что лицо лейтенанта Дюран приняло выражение, которое он затруднился бы описать. Однако восторга на нем не было, это точно.
– Конечно, нет! – ответила она. – Разбудить капитана и майора Эйбердина в такое время и при таких обстоятельствах?! Это явно не пойдет на пользу моей карьере. Мы идем вслед за тем кораблем, господин Блисс, и ветер нам не помощник. Может пройти еще два дня, прежде чем мы приблизимся на расстояние орудийного залпа, и то в случае, если они не лягут на другой галс. Мы будем идти прежним курсом и оценим положение дел завтра пополудни. Пока что я освобождаю вас от несения вахты – вас требует к себе капитан-лейтенант Джантсон. Ступайте вниз, в харт-камеру, он ждет вас там.
– Слушаюсь, мэм, – отдал честь Хальцион. Возбуждение по поводу возможного столкновения с вражеским кораблем вдруг улетучилось. Хальцион как-то успел позабыть, что его боевой пост отныне в харт-камере, на нижней палубе, и вот ему напомнили. Никакой стрельбы из взрыв-труб ему не видать…
Несколькими минутами позже он уже был у входа в харт-камеру. Теперь посты охраны по всему кораблю были усилены, во всех ключевых точках стояли морские пехотинцы. Помещения, где располагались сердце и печень дракона, охраняли по двое морпехов. Охранники у люка, ведущего в харт-камеру, при появлении Блисса встали по стойке «смирно».
– Вольно, – разрешил Хальцион. – Командор Джантсон там, внутри?
– Да, сэр. Он велел нам пропустить вас, как только вы явитесь, – сказал один из морпехов, открывая люк перед корабельным магом.
Хальцион вошел в харт-камеру и снова, в который раз, не смог сдержать восхищения при виде огромного драконьего сердца, величественно пульсирующего посредине отведенного для него помещения. В харт-камере стоял какой-то непонятный запах. Хальцион потянул носом воздух, но так и не сумел определить, что же это такое.
– Летний луг, – сказал Джантсон, выходя из-за драконьего сердца.
– Что вы сказали, сэр? – удивился Хальцион.
– Это запах летнего луга. – Джантсон рассматривал сердце, придирчиво исследуя краешек ледяной корки. – Увы, я прискорбно мало знаю о магии пикси. Это великая тайна для большинства академических ученых, исследователей магии. Пикси и гиганты не общаются друг с другом, поэтому для меня, учитывая мое происхождение по отцовской линии, они особенно интересны. Магия, которую вы здесь выпустили на свободу из сосуда, пахнет своими создателями, пахнет пикси… Так вот, я пригласил вас сюда, чтобы выяснить, можете ли вы каким-либо образом повлиять на сотворенный вами лед. Подойдите сюда, юнец Хальцион.
– Конечно же, сэр, я сделаю все, что в моих силах, – пообещал Хальцион.
– Этот лед пропитан магией, – заметил Дэйтон. – Обычный лед повредил бы тканям сердца, находясь на нем так долго. Именно по этой причине я встревожился в самом начале, когда обнаружил, что лед не тает. Разумеется, из-за взрывного зелья мы не можем пытаться растопить лед при помощи огня, но взгляните-ка на это.
Маг положил свою большую ладонь на поверхность льда.
– Тепло моей руки растопило бы обычный лед – но с этим ничего не происходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77