«… и тот, кто вошел в него, безопасен»? Если бы богатство не покровительствовало тебе, то, как можно было бы вершить такие добрые дела, как паломничество и жертвоприношение, как счастье освобождения от рабства и радость разговения? По той же причине предводитель ученых мужей Харири просверлил алмазом такие слова во славу золота и каменьев:
Прекрасен и привлекателен желтый цвет,
Странствует он непрестанно по горизонтам.
На желтом теле – печать благоденствия,
Коли деньги пущены в ход, дело устроится.
В людях укоренилась любовь к золоту.
Словно серебро создано из сердец.
И как много полных месяцев низвело золото с неба!
И сколь многих в рабство оно обратило!
– Заработать динары и дирхемы, – продолжал Саэд, – достоинства которых я перечислил и которым сложены славословия, можно, только странствуя и путешествуя по морям и океанам. Я хочу отправиться в дальние края с товарами и редкостными изделиями, которые ценятся там, привезти оттуда всякие диковинки и заодно набраться опыта поездок по морям и разным краям. Ведь великие мужи говорили: «Благоденствие – в движении». Сидеть дома сложа руки – бессмысленно. Ведь сколько бы человек ни пялил глаза в потолок, это не принесет плодов.
Мужчина закаляется не в родной стране, –
Ведь и орел не охотится в своем гнезде.
Приятна, как розовая вода, та влага, что не застоялась.
Едва вода перестанет течь, тут же портится.
Разве послужит причиной радости и веселия
Сок винограда, покуда находится в ягодах?
Мах-Шакар отвечала:
– Это прекрасная мысль. Жизнь именно такова, какой она видится твоему светлому уму. Мужество, великодушие и величие духа велят именно то, что ты задумал. Но возьми с собой и меня, твою покорную рабу, сделай меня спутницей твоей благословенной особы. Я не могу и дня пробыть в разлуке с тобой. Как же мне расстаться с тобой на столь долгий срок? Как я проведу ночи разлуки в ожидании дня свидания? Не оставляй же меня, забери с собой! Разве в индийской пословице не называют жену башмаками мужа? А в дальнем пути башмаки очень нужны.
– Ты права, – отвечал Саэд. – Но любовь твою ко мне нет нужды выражать в словах, а моя вера в твои чувства слишком велика, чтобы усомниться. Хотя телом я буду в путешествии вдали от тебя, но душою всегда останусь рядом с тобой.
Разлука между людьми не страшна,
Если нет разлуки меж сердцами.
Однако Мах-Шакар настаивала, стала умолять и упрашивать.
– Жена, – отвечал Саэд, – подобна порогу дома: так же она устойчива, словно порог, так же постоянна, словно арка, она прикрывает ноги скромности полой добродетели и укутывает лицо покоя покрывалом целомудрия. Мужу надлежит быть подвижным, жене – спокойной. Худо будет, если придут в движение оба жернова.
Наконец, когда Мах-Шакар удовлетворилась этими словами и замолчала под воздействием тех доводов, Саэд стал готовиться в путь. Он собрал вьюки с товарами и дорожные припасы и тронул караван. Простившись с друзьями, он обратился к Мах-Шакар и поручил ей обоих попугаев. Одолела его забота и тревога, и, наконец, он сказал жене:
– Даю тебе наказ, постарайся выполнить его. Целый год тебе следует пребывать за завесой набожности и целомудрия и не ранить щек верности ногтями распутства и греха.
Тут он решил обратить разговор в шутку и продолжал:
– Если же возобладают в тебе страсти, если сосуд вожделения возжаждет халвы наслаждения, если поводья благоразумия ускользнут из рук, если порвутся бразды целомудрия, то не оскверняй свою благородную и нежную натуру первой попавшейся грязью, не запятнай себя первым встречным, а имей дело лишь с тем, кто докажет благородство происхождения, высокую нравственность и природную чистоту, да и то лишь после совета и разрешения этих попугаев, с их согласия и соизволения.
Говоря эти слова, он надеялся, что если Мах-Шакар, поддавшись велению страсти, решит сойти с праведного пути, то попугай, наделенный обширными знаниями и совершенным умом, предостережет ее заклинаниями и мудростью и не даст погрязнуть в грехе.
Мах-Шакар, услышав такие речи, нахмурила тонкие брови, наморщила прекрасное чело и воскликнула:
– Что за вздор ты несешь? Разве я не предана тебе душой и телом? Разве ты не полюбил меня всем сердцем? Даже если увижу я еще кого-то, кроме тебя, кого могу я предпочесть тебе?! Ты ведь занял все уголки моего сердца, Так что не оставил места никому другому. – Пусть Аллах вернет тебя поскорее в родные края, – продолжала она, – пусть свет очей моих возвратится моим глазам.
Как только супруга закончила эти речи, Саэд обнял ее на прощание и отправился в путь.
Прошел год. Мах-Шакар это время горевала и тосковала, страдала и переживала разлуку с мужем, тяжко вздыхала и горестно причитала.
И вот однажды она поднялась на крышу и стала молить ветер доставить весточку мужу. Тут царевич, что жил по соседству, взглянул на нее, и его душа оказалась в плену ее кос, подобных аркану, его сердце пронзили стрелы ее кокетливых взглядов, и в единый миг он лишился покоя и терпения. Мудрецы сказали: «Пятеро страдают от пяти: рыба – от сети, птица – от приманки, купец – от лжи, мотылек – от свечки, сердце – от взора».
Одним словом, царевич потерял сердце и стал искать помощи у старых сводниц. Он не жалел золота, чтобы соблазнить Мах-Шакар. Наконец одна коварная старуха согласилась помочь ему, пришла в дом к Мах-Шакар и начала льстиво и красноречиво расписывать любовь и страсть царевича. Она помянула его красивую внешность и высокие нравственные достоинства и продолжала:
– Я знаю, что ты страстно влюблена в мужа, да и он без ума от тебя. Но ведь он предпочел твоей любви путешествие, и тебе надо найти ему замену. Лекарством от любви станет это самое путешествие: погаси-ка пламя разлуки с ним свиданием с другим, омой пыль удаления возлюбленного водой близости с царевичем. Чего уж лучше, коли можно лалом заменить сердолик, а яхонтом – изумруд.
Мах-Шакар, выслушав соблазнительные и завлекательные речи старой ведьмы, некоторое время отнекивалась и упрямилась. Но вскоре она сдалась, и сердце ее смирилось. И тут вдруг она вспомнила шутливый наказ мужа о том, чтобы она советовалась с попугаем и его самкой. Мах-Шакар отослала сводницу, пообещав прийти на свидание ночью, и стала ждать того момента, когда купец ночи утонет в сини запада, когда пловец-луна вынырнет из моря востока. Ведь в индийских пословицах говорится: «Если стальные слова коварной сводни горы сворачивают, то как устоять против них черепку сердца маленькой женщины?»
ПОВЕСТЬ об обращенном в ислам купце, о его жене и о том, как она поступила с попугаихой
В первую ночь, когда золотой попугай солнца опустился в клетку запада, а серебристый попугай луны вылетел из гнезда востока, в сердце Мах-Шакар загорелась новая любовь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
Прекрасен и привлекателен желтый цвет,
Странствует он непрестанно по горизонтам.
На желтом теле – печать благоденствия,
Коли деньги пущены в ход, дело устроится.
В людях укоренилась любовь к золоту.
Словно серебро создано из сердец.
И как много полных месяцев низвело золото с неба!
И сколь многих в рабство оно обратило!
– Заработать динары и дирхемы, – продолжал Саэд, – достоинства которых я перечислил и которым сложены славословия, можно, только странствуя и путешествуя по морям и океанам. Я хочу отправиться в дальние края с товарами и редкостными изделиями, которые ценятся там, привезти оттуда всякие диковинки и заодно набраться опыта поездок по морям и разным краям. Ведь великие мужи говорили: «Благоденствие – в движении». Сидеть дома сложа руки – бессмысленно. Ведь сколько бы человек ни пялил глаза в потолок, это не принесет плодов.
Мужчина закаляется не в родной стране, –
Ведь и орел не охотится в своем гнезде.
Приятна, как розовая вода, та влага, что не застоялась.
Едва вода перестанет течь, тут же портится.
Разве послужит причиной радости и веселия
Сок винограда, покуда находится в ягодах?
Мах-Шакар отвечала:
– Это прекрасная мысль. Жизнь именно такова, какой она видится твоему светлому уму. Мужество, великодушие и величие духа велят именно то, что ты задумал. Но возьми с собой и меня, твою покорную рабу, сделай меня спутницей твоей благословенной особы. Я не могу и дня пробыть в разлуке с тобой. Как же мне расстаться с тобой на столь долгий срок? Как я проведу ночи разлуки в ожидании дня свидания? Не оставляй же меня, забери с собой! Разве в индийской пословице не называют жену башмаками мужа? А в дальнем пути башмаки очень нужны.
– Ты права, – отвечал Саэд. – Но любовь твою ко мне нет нужды выражать в словах, а моя вера в твои чувства слишком велика, чтобы усомниться. Хотя телом я буду в путешествии вдали от тебя, но душою всегда останусь рядом с тобой.
Разлука между людьми не страшна,
Если нет разлуки меж сердцами.
Однако Мах-Шакар настаивала, стала умолять и упрашивать.
– Жена, – отвечал Саэд, – подобна порогу дома: так же она устойчива, словно порог, так же постоянна, словно арка, она прикрывает ноги скромности полой добродетели и укутывает лицо покоя покрывалом целомудрия. Мужу надлежит быть подвижным, жене – спокойной. Худо будет, если придут в движение оба жернова.
Наконец, когда Мах-Шакар удовлетворилась этими словами и замолчала под воздействием тех доводов, Саэд стал готовиться в путь. Он собрал вьюки с товарами и дорожные припасы и тронул караван. Простившись с друзьями, он обратился к Мах-Шакар и поручил ей обоих попугаев. Одолела его забота и тревога, и, наконец, он сказал жене:
– Даю тебе наказ, постарайся выполнить его. Целый год тебе следует пребывать за завесой набожности и целомудрия и не ранить щек верности ногтями распутства и греха.
Тут он решил обратить разговор в шутку и продолжал:
– Если же возобладают в тебе страсти, если сосуд вожделения возжаждет халвы наслаждения, если поводья благоразумия ускользнут из рук, если порвутся бразды целомудрия, то не оскверняй свою благородную и нежную натуру первой попавшейся грязью, не запятнай себя первым встречным, а имей дело лишь с тем, кто докажет благородство происхождения, высокую нравственность и природную чистоту, да и то лишь после совета и разрешения этих попугаев, с их согласия и соизволения.
Говоря эти слова, он надеялся, что если Мах-Шакар, поддавшись велению страсти, решит сойти с праведного пути, то попугай, наделенный обширными знаниями и совершенным умом, предостережет ее заклинаниями и мудростью и не даст погрязнуть в грехе.
Мах-Шакар, услышав такие речи, нахмурила тонкие брови, наморщила прекрасное чело и воскликнула:
– Что за вздор ты несешь? Разве я не предана тебе душой и телом? Разве ты не полюбил меня всем сердцем? Даже если увижу я еще кого-то, кроме тебя, кого могу я предпочесть тебе?! Ты ведь занял все уголки моего сердца, Так что не оставил места никому другому. – Пусть Аллах вернет тебя поскорее в родные края, – продолжала она, – пусть свет очей моих возвратится моим глазам.
Как только супруга закончила эти речи, Саэд обнял ее на прощание и отправился в путь.
Прошел год. Мах-Шакар это время горевала и тосковала, страдала и переживала разлуку с мужем, тяжко вздыхала и горестно причитала.
И вот однажды она поднялась на крышу и стала молить ветер доставить весточку мужу. Тут царевич, что жил по соседству, взглянул на нее, и его душа оказалась в плену ее кос, подобных аркану, его сердце пронзили стрелы ее кокетливых взглядов, и в единый миг он лишился покоя и терпения. Мудрецы сказали: «Пятеро страдают от пяти: рыба – от сети, птица – от приманки, купец – от лжи, мотылек – от свечки, сердце – от взора».
Одним словом, царевич потерял сердце и стал искать помощи у старых сводниц. Он не жалел золота, чтобы соблазнить Мах-Шакар. Наконец одна коварная старуха согласилась помочь ему, пришла в дом к Мах-Шакар и начала льстиво и красноречиво расписывать любовь и страсть царевича. Она помянула его красивую внешность и высокие нравственные достоинства и продолжала:
– Я знаю, что ты страстно влюблена в мужа, да и он без ума от тебя. Но ведь он предпочел твоей любви путешествие, и тебе надо найти ему замену. Лекарством от любви станет это самое путешествие: погаси-ка пламя разлуки с ним свиданием с другим, омой пыль удаления возлюбленного водой близости с царевичем. Чего уж лучше, коли можно лалом заменить сердолик, а яхонтом – изумруд.
Мах-Шакар, выслушав соблазнительные и завлекательные речи старой ведьмы, некоторое время отнекивалась и упрямилась. Но вскоре она сдалась, и сердце ее смирилось. И тут вдруг она вспомнила шутливый наказ мужа о том, чтобы она советовалась с попугаем и его самкой. Мах-Шакар отослала сводницу, пообещав прийти на свидание ночью, и стала ждать того момента, когда купец ночи утонет в сини запада, когда пловец-луна вынырнет из моря востока. Ведь в индийских пословицах говорится: «Если стальные слова коварной сводни горы сворачивают, то как устоять против них черепку сердца маленькой женщины?»
ПОВЕСТЬ об обращенном в ислам купце, о его жене и о том, как она поступила с попугаихой
В первую ночь, когда золотой попугай солнца опустился в клетку запада, а серебристый попугай луны вылетел из гнезда востока, в сердце Мах-Шакар загорелась новая любовь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128