Она умерла от избыточной дозы, и ее пропитанный ядом труп гнил целую неделю в какой-то норе в заброшенном доме на Мосс-стрит.
Каррингтон привез дочь домой после того, как ее в первый раз выпустили из тюрьмы. Но когда она опять сбежала и вернулась к своему занятию, он отказался иметь с ней дело. В последний раз отец увидел дочь лишь при опознании трупа. Даже в глубине души он не чувствовал, что тело, которое ему пришлось разглядывать в морге, принадлежало Джиллиан — его когда-то любимой дочурке. Используя свой вес в юридическом мире, Каррингтон убедил коронера принять от него показания в письменном виде, он не хотел присутствовать на расследовании в качестве родственника погибшей. Больше того, отец так и не поинтересовался официальным заключением о причинах смерти дочери. Это событие, последовавшее за двумя другими несчастьями, окончательно сломило Чарльза. Он полностью погрузился в юридическую деятельность и практически не покидал дома. Затем в его жизни появилась молодая особа по имени Дженнифер Ллойд.
— Что, естественно, произошло еще до нашего с ним знакомства, — пояснила Люсинда и предложила гостю десерт — меренги или торт, на выбор. У Мальтрейверса не оставалось сил даже поразмыслить над этим предложением. — Чарли говорит, что Дженнифер проявила изумительное понимание и сочувствие. Через месяц они сочетались браком.
— Весьма романтическая история, — произнес Мальтрейверс, — но насколько способны ужиться под одной крышей брюзгливая старость и радостная юность?
— Ну, Чарльз не так уж и стар, — ответила Люсинда. — Во всяком случае, он великолепно сохранился для человека шестидесяти с лишним лет. Правда… ходят кое-какие слухи.
— Еще бы, — ядовито сказал Мальтрейверс, — без слухов нельзя. Вопрос в том, имеют ли они под собой хоть какую-нибудь почву.
— Боюсь, что в данном случае имеют. — Люсинда повернулась к мужу и спросила:
— Ты согласен?
— К сожалению, да. У Дженнифер определенно роман.
— Неужели? — Мальтрейверс саркастически поднял брови. — Как это предсказуемо и как скучно. И вам известно с кем?
— С человеком по имени Дагги Лидден. У него собственное дело в Кендале — дизайн интерьеров. Кажется, бизнес не очень процветает, что, впрочем, не удивительно. Дагги занимается делами в свободное от подружек время. Он не пропускает ни одной юбки.
— В таком случае, ему всеми силами следует избегать Шотландии, — заметил Мальтрейверс. — И как долго продолжается этот роман?
— Я узнала об их связи месяца три тому назад, но думаю, что все началось гораздо раньше. Как утверждает один наш знакомый, вскоре после женитьбы. — Люсинда поднялась из-за стола. — Кофе мы выпьем в другой комнате.
Пока все переходили в гостиную, Мальтрейверс успел подумать о том, что с первого взгляда Каррингтон производил впечатление весьма порядочного человека. После всех своих страданий он заслуживал явно лучшей участи, нежели брак с девицей, которая при первой же возможности прыгнула в постель к любовнику.
— Сам Каррингтон догадывается о происходящем?
Люсинда поставила перед гостем чашку, а тот приступил к дегустации мятного торта по-кендальски.
— Не уверена. — Хозяйка опустилась на диван рядом с Мальтрейверсом, сбросила туфли и устроилась поудобнее, поджав под себя ноги. — Мужья, как правило, слепы в делах такого рода. Одна из связей Дагги тянется уже целую вечность.
Мальтрейверс глотнул кофе и мрачно произнес:
— Ты истребила мою веру в целомудренность деревенского образа жизни. Понятно, когда такое происходит в Лондоне, но чтобы столичные нравы докатились сюда…
— Брось валять дурака, — прервал его тираду Малькольм. — Бьюсь об заклад, ты можешь по памяти процитировать какие-нибудь слова Холмса, произнесенные по этому поводу.
— «На основе собственного опыта, Ватсон, я полагаю, что даже в самых гнусных закоулках Лондона вам не удастся обнаружить тех ужасных пороков, которые могут встретиться в прекрасной и улыбчивой сельской местности», — выпалил Мальтрейверс в ответ на реплику друга. — Эти бессмертные строки, кстати, мне кое-что напомнили. Чарльз, высаживая меня из машины, упомянул о книге Конан Дойла, которую я не мог прочитать. Ты знаешь, что он имел в виду?
— Да, — ответил Малькольм, — ты просто не поверишь. Рассказ относится к тому периоду, когда Дойл на некоторое время прикончил Холмса. Ты наверняка помнишь точную дату.
— Рассказ о том, как Шерлок и профессор Мориарти, сцепившись в смертельных объятиях, сверзились в Рейхенбахский водопад, увидел свет в 1893 году. Не помню точно временных рамок, но, кажется, Конан Дойл поднял Холмса из могилы лет через десять. Но ты пока не ответил на мой вопрос.
— Постарайся избежать потрясения, — предупредил гостя Малькольм. — Конан Дойл был близким другом доктора Самуэля Каррингтона, деда Чарльза. Они встретились в свою бытность студентами-медиками, и с тех пор Дойл частенько гостил в Карвелтон-холле. В 1894 году он стал крестным отцом сына доктора — будущего отца Чарльза. Подарком крестнику явился новый рассказ о приключениях Шерлока Холмса — десять отдельно переплетенных копий. Рассказ никогда не публиковался.
— Что?! — прошипел Мальтрейверс. Он поперхнулся горячим кофе.
Малькольм насмешливо поглядывал на пытающегося продохнуть друга. У того было такое выражение лица, словно он услышал о том, что на церковной распродаже всякой рухляди был обнаружен подлинник «Подсолнухов» кисти Ван Гога, а известный всем японец потратил двадцать три миллиона фунтов на простую литографию, сделанную с картины.
— Стукнула бы ты его по спине, — сказал Малькольм, обращаясь к жене.
Люсинда поднялась с дивана и хлопнула Мальтрейверса между лопаток. Удар такой силы мог оставить заметную вмятину на металле.
— Достаточно, — выдавил он, хватая воздух открытым ртом. — Вы что, подрядились прикончить меня — один шоком, вызванным сенсацией, другая — сломав хребет? — Он рухнул в кресло и, немного прийдя в себя, сумел сглотнуть. — Итак, давайте уточним: человек, спасший мне сегодня жизнь, является владельцем ранее неизвестной книги о Шерлоке Холмсе, написанной не кем-нибудь, а самим Конан Дойлом. Господи, да вы понимаете, узнать такое — это все равно что услышать о том, что в порту Нью-Йорка сию минуту швартуется «Титаник» — целый и невредимый.
— Брось, Гас, — не согласилась Люсинда, — речь всего-навсего идет о какой-то книге, и при этом очень небольшой.
— Конечно, можно сказать, что это какая-то книга, точно так же, как Эверест можно назвать всего лишь большим холмом, — съязвил он. — Да издатели пойдут на убийство ради того, чтобы опубликовать ее! Она стоит… Господи, да ей просто нет цены! Почему же книга до сей поры не увидела свет?
— Такова была воля Дойла, — объяснил Малькольм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
Каррингтон привез дочь домой после того, как ее в первый раз выпустили из тюрьмы. Но когда она опять сбежала и вернулась к своему занятию, он отказался иметь с ней дело. В последний раз отец увидел дочь лишь при опознании трупа. Даже в глубине души он не чувствовал, что тело, которое ему пришлось разглядывать в морге, принадлежало Джиллиан — его когда-то любимой дочурке. Используя свой вес в юридическом мире, Каррингтон убедил коронера принять от него показания в письменном виде, он не хотел присутствовать на расследовании в качестве родственника погибшей. Больше того, отец так и не поинтересовался официальным заключением о причинах смерти дочери. Это событие, последовавшее за двумя другими несчастьями, окончательно сломило Чарльза. Он полностью погрузился в юридическую деятельность и практически не покидал дома. Затем в его жизни появилась молодая особа по имени Дженнифер Ллойд.
— Что, естественно, произошло еще до нашего с ним знакомства, — пояснила Люсинда и предложила гостю десерт — меренги или торт, на выбор. У Мальтрейверса не оставалось сил даже поразмыслить над этим предложением. — Чарли говорит, что Дженнифер проявила изумительное понимание и сочувствие. Через месяц они сочетались браком.
— Весьма романтическая история, — произнес Мальтрейверс, — но насколько способны ужиться под одной крышей брюзгливая старость и радостная юность?
— Ну, Чарльз не так уж и стар, — ответила Люсинда. — Во всяком случае, он великолепно сохранился для человека шестидесяти с лишним лет. Правда… ходят кое-какие слухи.
— Еще бы, — ядовито сказал Мальтрейверс, — без слухов нельзя. Вопрос в том, имеют ли они под собой хоть какую-нибудь почву.
— Боюсь, что в данном случае имеют. — Люсинда повернулась к мужу и спросила:
— Ты согласен?
— К сожалению, да. У Дженнифер определенно роман.
— Неужели? — Мальтрейверс саркастически поднял брови. — Как это предсказуемо и как скучно. И вам известно с кем?
— С человеком по имени Дагги Лидден. У него собственное дело в Кендале — дизайн интерьеров. Кажется, бизнес не очень процветает, что, впрочем, не удивительно. Дагги занимается делами в свободное от подружек время. Он не пропускает ни одной юбки.
— В таком случае, ему всеми силами следует избегать Шотландии, — заметил Мальтрейверс. — И как долго продолжается этот роман?
— Я узнала об их связи месяца три тому назад, но думаю, что все началось гораздо раньше. Как утверждает один наш знакомый, вскоре после женитьбы. — Люсинда поднялась из-за стола. — Кофе мы выпьем в другой комнате.
Пока все переходили в гостиную, Мальтрейверс успел подумать о том, что с первого взгляда Каррингтон производил впечатление весьма порядочного человека. После всех своих страданий он заслуживал явно лучшей участи, нежели брак с девицей, которая при первой же возможности прыгнула в постель к любовнику.
— Сам Каррингтон догадывается о происходящем?
Люсинда поставила перед гостем чашку, а тот приступил к дегустации мятного торта по-кендальски.
— Не уверена. — Хозяйка опустилась на диван рядом с Мальтрейверсом, сбросила туфли и устроилась поудобнее, поджав под себя ноги. — Мужья, как правило, слепы в делах такого рода. Одна из связей Дагги тянется уже целую вечность.
Мальтрейверс глотнул кофе и мрачно произнес:
— Ты истребила мою веру в целомудренность деревенского образа жизни. Понятно, когда такое происходит в Лондоне, но чтобы столичные нравы докатились сюда…
— Брось валять дурака, — прервал его тираду Малькольм. — Бьюсь об заклад, ты можешь по памяти процитировать какие-нибудь слова Холмса, произнесенные по этому поводу.
— «На основе собственного опыта, Ватсон, я полагаю, что даже в самых гнусных закоулках Лондона вам не удастся обнаружить тех ужасных пороков, которые могут встретиться в прекрасной и улыбчивой сельской местности», — выпалил Мальтрейверс в ответ на реплику друга. — Эти бессмертные строки, кстати, мне кое-что напомнили. Чарльз, высаживая меня из машины, упомянул о книге Конан Дойла, которую я не мог прочитать. Ты знаешь, что он имел в виду?
— Да, — ответил Малькольм, — ты просто не поверишь. Рассказ относится к тому периоду, когда Дойл на некоторое время прикончил Холмса. Ты наверняка помнишь точную дату.
— Рассказ о том, как Шерлок и профессор Мориарти, сцепившись в смертельных объятиях, сверзились в Рейхенбахский водопад, увидел свет в 1893 году. Не помню точно временных рамок, но, кажется, Конан Дойл поднял Холмса из могилы лет через десять. Но ты пока не ответил на мой вопрос.
— Постарайся избежать потрясения, — предупредил гостя Малькольм. — Конан Дойл был близким другом доктора Самуэля Каррингтона, деда Чарльза. Они встретились в свою бытность студентами-медиками, и с тех пор Дойл частенько гостил в Карвелтон-холле. В 1894 году он стал крестным отцом сына доктора — будущего отца Чарльза. Подарком крестнику явился новый рассказ о приключениях Шерлока Холмса — десять отдельно переплетенных копий. Рассказ никогда не публиковался.
— Что?! — прошипел Мальтрейверс. Он поперхнулся горячим кофе.
Малькольм насмешливо поглядывал на пытающегося продохнуть друга. У того было такое выражение лица, словно он услышал о том, что на церковной распродаже всякой рухляди был обнаружен подлинник «Подсолнухов» кисти Ван Гога, а известный всем японец потратил двадцать три миллиона фунтов на простую литографию, сделанную с картины.
— Стукнула бы ты его по спине, — сказал Малькольм, обращаясь к жене.
Люсинда поднялась с дивана и хлопнула Мальтрейверса между лопаток. Удар такой силы мог оставить заметную вмятину на металле.
— Достаточно, — выдавил он, хватая воздух открытым ртом. — Вы что, подрядились прикончить меня — один шоком, вызванным сенсацией, другая — сломав хребет? — Он рухнул в кресло и, немного прийдя в себя, сумел сглотнуть. — Итак, давайте уточним: человек, спасший мне сегодня жизнь, является владельцем ранее неизвестной книги о Шерлоке Холмсе, написанной не кем-нибудь, а самим Конан Дойлом. Господи, да вы понимаете, узнать такое — это все равно что услышать о том, что в порту Нью-Йорка сию минуту швартуется «Титаник» — целый и невредимый.
— Брось, Гас, — не согласилась Люсинда, — речь всего-навсего идет о какой-то книге, и при этом очень небольшой.
— Конечно, можно сказать, что это какая-то книга, точно так же, как Эверест можно назвать всего лишь большим холмом, — съязвил он. — Да издатели пойдут на убийство ради того, чтобы опубликовать ее! Она стоит… Господи, да ей просто нет цены! Почему же книга до сей поры не увидела свет?
— Такова была воля Дойла, — объяснил Малькольм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58