Ты не заметил, что он делает с нами все, что ему вздумается? Мы — то дети, то
— взрослые…
— Заметил.
— В том-то и дело, что мы принадлежим ему. У нас нет собственного лица, нет собственной жизни. Как бы нам ни хотелось быть вместе всю жизнь, он все равно разлучит нас!
— Это так, и поэтому я его не люблю. Нет ничего неприятнее нашего автора. Он не считается ни с нашими желаниями, ни с желаниями читателей. Мне порой самому хочется стать автором и делать, что вздумается. Лисенок, а это легко — писать книги?
— Ты меня спрашиваешь?
— Нет, свою бабушку!
— А мне казалось, что ты меня спрашиваешь об этом.
— Ты опять хитришь, но я все понял.
— Что понял?
— Раз не отвечаешь на вопрос прямо, значит, ты пытался писать…
— Пытался, — признался Лисенок.
— Что ты писал?
— Роман.
— И до какой страницы ты дошел?
— Я?.. Я еще не умею писать. Я придумал только начало.
— Можно его услышать?
— Конечно. Мне очень хочется услышать чье-нибудь мнение… Слушай. Я начал роман так: «Солнце подняло свой огненный диск над горами».
— А дальше?
— А дальше пока ничего нет.
— О чем будет роман?
— Не знаю. Я ведь говорю, что пока придумал только начало.
— Тогда могу тебе сообщить, что я тоже начал один роман.
— Вот как? И сколько ты уже написал?
— Тоже лишь начало. У меня тоже поднимается солнечный диск, только над морем.
Приятели рассмеялись, им стало легче. Им стало бы еще легче, знай они, что над миром всходили и заходили миллионы солнечных дисков, и что из этих миллионов несколько солнц достигли зенита и мировой писательской славы, что эти солнца никогда не закатятся, потому что книги этих писателей будут всегда пользоваться любовью читателей.
— Мы уже приближаемся, — сказал Мони.
— Понял, — ответил Лисенок.
— Видишь вон те мостки, которые начинаются на суше и уходят в море? Это причал.
Самый маленький причал из всех, которые я видел. Он принадлежит твоему автору.
— Нашему автору.
— Хорошо, нашему автору. Соскочишь с моей спины прямо на причал.
— Ладно.
— От причала наверх ведет тропинка. По ней ты добежишь прямо вон к тому домику.
Видишь вон там, среди деревьев? Там он живет.
— А ты уплываешь?
— Да.
— Может, останешься? Я приведу его к тебе, ты сможешь поговорить с ним.
— Не хочу. Я его не люблю.
— С каких пор?
— Он плохой человек.
— И писатель он плохой?
— Я не знаю его как писателя. Для меня он просто плохой человек.
Лисенок улыбнулся, но Мони не видел этого. Они уже приблизились к причалу.
— Прыгай!
— Сейчас.
— Чего ты ждешь?
— Мне грустно.
— Прыгай!
Лисенок прыгнул на причал, оглянулся и посмотрел на своего друга. Сейчас он казался ему особенно милым и симпатичным.
— А теперь что?
— Теперь я поплыву обратно.
— Знаю.
— До свидания.
— Не спеши, Мони!.. Знаешь что?
— Что?
— Давай договоримся думать друг о друге каждый день по одной минуте на закате солнца… Будешь думать обо мне?
— Буду.
— Каждый день на закате я буду закрывать глаза и думать о тебе. Так каждый день мы будем вместе, будем разговаривать друг с другом. Поверь, я всегда буду знать, что ты хочешь мне сказать.
— И я тоже…
— По-моему, — продолжил Лисенок, — всегда можно догадаться, что могут сказать друг другу друзья.
— Правильно, — согласился Мони, — но мне многое надо будет тебе рассказать. Не лучше ли говорить не по одной, а по пять минут?
— Прекрасно!.. Каждый день по пять минут. Давай проведем репетицию.
— Давай!
— Мони, закрой глаза!
— Закрыл.
— И я закрыл… Теперь слушай. Я буду начинать всегда так: «Здравствуй, Мони!»
«Здравствуй, Лисенок!»
«Что ты сейчас делаешь, Мони?»
«Спрашиваю себя, почему ты такой обманщик? Как ты можешь утверждать, что побывал в брюхе Синей акулы?»
«Мы — дети, Мони, и можем быть повсюду. Взрослые не могут, а мы можем.»
«Знаешь, как я тебя люблю?»
«А я люблю тебя еще больше!»
«Этого не может быть, потому что я люблю тебя очень-очень!»
«Что ты сегодня делал? Были у тебя приключения?»
«Ничего особенного… Вернее, ничего такого, что стоило бы описывать в книге».
«И у меня так же… Как Вожак, Мечтатель, Ловкий?»
«Хорошо. А как ваши?»
«Тоже хорошо… Ты уже научился делать сальто в воздухе?»
«Осваиваю его. А ты научился читать?»
«Учусь… А что делает Серебряная кефаль?
«Давно ее не видел… Ты вспоминаешь иногда Юношу с бледным лицом?»
«Когда я думаю о тебе, вспоминаю и его… Я часто о тебе думаю.»
«И я.»
«Нам уже пора прощаться?»
«До встречи завтра в это же время».
Лисенок открыл глаза и увидел уплывающего Мони. Как быстро он плывет! На спине маленького дельфина сверкают солнечные блики. Лисенок почувствовал, что на глаза у него навертываются слезы. Мони все уменьшался, пока не превратился в маленькую веселую точку, сливающуюся с линией горизонта…
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ. ЛИСЕНОК ЗАДАЕТ ВОПРОСЫ.
Лисенок вытер слезы и попытался улыбнуться. Он надеялся таким образом сдержать слезы. Сначала у него получилось нечто среднее между улыбкой и плачем, потом на его мордочке засияла чистая улыбка, и только капельки влаги на веках свидетельствовали о недавних слезах. Он обернулся и взглянул на тропинку. Она вилась среди скал, взбегала на холм и обрывалась у домика среди деревьев.
Лисенок поднял лапку, собираясь сделать первый шаг, но тут его остановил строгий голос:
— Ты что здесь делаешь?
— Ничего, — машинально ответил Лисенок и посмотрел на скалы.
За скалами простиралась полоска прибрежного песка — совсем узкая, шириной в три-четыре шага. На песке лежала лодка. Возле нее стоял высокий человек в очках.
В руке он держал кисть, с которой капала краска.
— Ты опять сбежал?
— Я, нет… Я…
— Иди сюда!
— Куда?
— Со мной тебе хитрить нечего. Ты очень хорошо знаешь куда.
— Да, но я хочу знать куда точно.
Лисенок обогнул скалы и ступил на песок. Теперь высокий человек в очках сидел на низенькой табуреточке и красил лодку. Его брюки и рубашка были перепачканы краской. Лисенок не видел его лица. Он встал у него за спиной и стал ждать.
Поскольку мужчина не оборачивался, маленький путешественник сообщил:
— Я уже здесь.
— Прежде всего объясни мне, почему ты убежал из Тихого леса?
— Да я…
— Ты ведь обещал, что не убежишь больше?
— Обещал, но на этот раз я оставил записку.
Только теперь мужчина обернулся, и беглец увидел его строгое лицо, пересеченное двумя морщинами. Мужчина выпрямился и бросил:
— Пошли!
Лисенок старался держаться на расстоянии трех шагов от него. Они поднялись по крутому склону и сразу оказались перед домиком. Беглецу он показался очень маленьким. Но оказавшись в тени навеса, он понял, что здесь очень уютно. Во дворе валялся большой ржавый якорь, сохла рыбачья сеть, а в летней кухне варилась уха. Мужчина в очках привел своего маленького гостя в прохладную беседку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
— взрослые…
— Заметил.
— В том-то и дело, что мы принадлежим ему. У нас нет собственного лица, нет собственной жизни. Как бы нам ни хотелось быть вместе всю жизнь, он все равно разлучит нас!
— Это так, и поэтому я его не люблю. Нет ничего неприятнее нашего автора. Он не считается ни с нашими желаниями, ни с желаниями читателей. Мне порой самому хочется стать автором и делать, что вздумается. Лисенок, а это легко — писать книги?
— Ты меня спрашиваешь?
— Нет, свою бабушку!
— А мне казалось, что ты меня спрашиваешь об этом.
— Ты опять хитришь, но я все понял.
— Что понял?
— Раз не отвечаешь на вопрос прямо, значит, ты пытался писать…
— Пытался, — признался Лисенок.
— Что ты писал?
— Роман.
— И до какой страницы ты дошел?
— Я?.. Я еще не умею писать. Я придумал только начало.
— Можно его услышать?
— Конечно. Мне очень хочется услышать чье-нибудь мнение… Слушай. Я начал роман так: «Солнце подняло свой огненный диск над горами».
— А дальше?
— А дальше пока ничего нет.
— О чем будет роман?
— Не знаю. Я ведь говорю, что пока придумал только начало.
— Тогда могу тебе сообщить, что я тоже начал один роман.
— Вот как? И сколько ты уже написал?
— Тоже лишь начало. У меня тоже поднимается солнечный диск, только над морем.
Приятели рассмеялись, им стало легче. Им стало бы еще легче, знай они, что над миром всходили и заходили миллионы солнечных дисков, и что из этих миллионов несколько солнц достигли зенита и мировой писательской славы, что эти солнца никогда не закатятся, потому что книги этих писателей будут всегда пользоваться любовью читателей.
— Мы уже приближаемся, — сказал Мони.
— Понял, — ответил Лисенок.
— Видишь вон те мостки, которые начинаются на суше и уходят в море? Это причал.
Самый маленький причал из всех, которые я видел. Он принадлежит твоему автору.
— Нашему автору.
— Хорошо, нашему автору. Соскочишь с моей спины прямо на причал.
— Ладно.
— От причала наверх ведет тропинка. По ней ты добежишь прямо вон к тому домику.
Видишь вон там, среди деревьев? Там он живет.
— А ты уплываешь?
— Да.
— Может, останешься? Я приведу его к тебе, ты сможешь поговорить с ним.
— Не хочу. Я его не люблю.
— С каких пор?
— Он плохой человек.
— И писатель он плохой?
— Я не знаю его как писателя. Для меня он просто плохой человек.
Лисенок улыбнулся, но Мони не видел этого. Они уже приблизились к причалу.
— Прыгай!
— Сейчас.
— Чего ты ждешь?
— Мне грустно.
— Прыгай!
Лисенок прыгнул на причал, оглянулся и посмотрел на своего друга. Сейчас он казался ему особенно милым и симпатичным.
— А теперь что?
— Теперь я поплыву обратно.
— Знаю.
— До свидания.
— Не спеши, Мони!.. Знаешь что?
— Что?
— Давай договоримся думать друг о друге каждый день по одной минуте на закате солнца… Будешь думать обо мне?
— Буду.
— Каждый день на закате я буду закрывать глаза и думать о тебе. Так каждый день мы будем вместе, будем разговаривать друг с другом. Поверь, я всегда буду знать, что ты хочешь мне сказать.
— И я тоже…
— По-моему, — продолжил Лисенок, — всегда можно догадаться, что могут сказать друг другу друзья.
— Правильно, — согласился Мони, — но мне многое надо будет тебе рассказать. Не лучше ли говорить не по одной, а по пять минут?
— Прекрасно!.. Каждый день по пять минут. Давай проведем репетицию.
— Давай!
— Мони, закрой глаза!
— Закрыл.
— И я закрыл… Теперь слушай. Я буду начинать всегда так: «Здравствуй, Мони!»
«Здравствуй, Лисенок!»
«Что ты сейчас делаешь, Мони?»
«Спрашиваю себя, почему ты такой обманщик? Как ты можешь утверждать, что побывал в брюхе Синей акулы?»
«Мы — дети, Мони, и можем быть повсюду. Взрослые не могут, а мы можем.»
«Знаешь, как я тебя люблю?»
«А я люблю тебя еще больше!»
«Этого не может быть, потому что я люблю тебя очень-очень!»
«Что ты сегодня делал? Были у тебя приключения?»
«Ничего особенного… Вернее, ничего такого, что стоило бы описывать в книге».
«И у меня так же… Как Вожак, Мечтатель, Ловкий?»
«Хорошо. А как ваши?»
«Тоже хорошо… Ты уже научился делать сальто в воздухе?»
«Осваиваю его. А ты научился читать?»
«Учусь… А что делает Серебряная кефаль?
«Давно ее не видел… Ты вспоминаешь иногда Юношу с бледным лицом?»
«Когда я думаю о тебе, вспоминаю и его… Я часто о тебе думаю.»
«И я.»
«Нам уже пора прощаться?»
«До встречи завтра в это же время».
Лисенок открыл глаза и увидел уплывающего Мони. Как быстро он плывет! На спине маленького дельфина сверкают солнечные блики. Лисенок почувствовал, что на глаза у него навертываются слезы. Мони все уменьшался, пока не превратился в маленькую веселую точку, сливающуюся с линией горизонта…
ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ. ЛИСЕНОК ЗАДАЕТ ВОПРОСЫ.
Лисенок вытер слезы и попытался улыбнуться. Он надеялся таким образом сдержать слезы. Сначала у него получилось нечто среднее между улыбкой и плачем, потом на его мордочке засияла чистая улыбка, и только капельки влаги на веках свидетельствовали о недавних слезах. Он обернулся и взглянул на тропинку. Она вилась среди скал, взбегала на холм и обрывалась у домика среди деревьев.
Лисенок поднял лапку, собираясь сделать первый шаг, но тут его остановил строгий голос:
— Ты что здесь делаешь?
— Ничего, — машинально ответил Лисенок и посмотрел на скалы.
За скалами простиралась полоска прибрежного песка — совсем узкая, шириной в три-четыре шага. На песке лежала лодка. Возле нее стоял высокий человек в очках.
В руке он держал кисть, с которой капала краска.
— Ты опять сбежал?
— Я, нет… Я…
— Иди сюда!
— Куда?
— Со мной тебе хитрить нечего. Ты очень хорошо знаешь куда.
— Да, но я хочу знать куда точно.
Лисенок обогнул скалы и ступил на песок. Теперь высокий человек в очках сидел на низенькой табуреточке и красил лодку. Его брюки и рубашка были перепачканы краской. Лисенок не видел его лица. Он встал у него за спиной и стал ждать.
Поскольку мужчина не оборачивался, маленький путешественник сообщил:
— Я уже здесь.
— Прежде всего объясни мне, почему ты убежал из Тихого леса?
— Да я…
— Ты ведь обещал, что не убежишь больше?
— Обещал, но на этот раз я оставил записку.
Только теперь мужчина обернулся, и беглец увидел его строгое лицо, пересеченное двумя морщинами. Мужчина выпрямился и бросил:
— Пошли!
Лисенок старался держаться на расстоянии трех шагов от него. Они поднялись по крутому склону и сразу оказались перед домиком. Беглецу он показался очень маленьким. Но оказавшись в тени навеса, он понял, что здесь очень уютно. Во дворе валялся большой ржавый якорь, сохла рыбачья сеть, а в летней кухне варилась уха. Мужчина в очках привел своего маленького гостя в прохладную беседку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31