Эти люди положили начало туристскому движению.
Осел задумался над сказанным, повел левым ухом и спросил с отчаянием в голосе:
— Но почему мы все время идем? У нас есть определенная цель?
— А по-твоему лучше стоять на одном месте?
— Как стоять?
— Как ты стоял, например, на полянке в Тихом лесу.
— Ой, не напоминай мне об этой прекрасной полянке, а не то я заплачу. Я бы с радостью вернулся и ел бы, ел, ел… Послушай, я возвращаюсь. Осел повернул обратно и зашагал к горам, которые они покинули несколько часов назад.
Пораженный Лисенок продолжал сидеть у него на спине. Он не мог придти в себя от возмущения, но чтобы не сказать лишнего и успокоиться, решил применить правило номер один — принялся считать: один, два, три, четыре, пять… Он досчитал до тридцати двух и остановился — он умел считать только до тридцати двух. Осел шагал к горам, но уже не так энергично. Потом остановился. В наступившей тишине стали слышны птичьи голоса и журчание какой-то речушки. Лисенок решил, что наступил подходящий момент и прошептал:
— Как себя чувствуешь?
— Хорошо.
— Мне кажется, что не больно хорошо.
— Почему ты так решил?.. Раз МНЕ хорошо или плохо, то лишь Я и могу судить об этом, а не ТЫ. И раз Я говорю, что чувствую себя хорошо, то так оно и есть. Как можешь ТЫ судить о том, что происходит во МНЕ?
— Порой, Мокси, и сам не знаешь, что с тобой происходит. Например, недавно ты решил вернуться. Потом решил не возвращаться. Когда кто-то принимает за две минуты два различных решения, значит, ему не больно-то хорошо, значит, что-то не в порядке. Надо думать, прежде чем принять решение, а приняв его — не менять.
— Не говори глупостей. Ты ведь слышал о знаменитом ослином упрямстве — Я поколебался, потому что вспомнил — надо бороться со своими недостатками, такими, как упрямство, например…
— Нет, Мокси, — спокойно возразил Лисенок, — со своим упрямством ты справиться не можешь. Просто тобой овладела страсть к путешествиям.
— Давай поставим на этом точку! Ты можешь сказать, какова цель нашего путешествия? Насколько я помню, и у Александра Македонского и у Одиссея была определенная цель. А какова наша цель?
— Наша цель — увидеть мир. Унизительно родиться и всю жизнь прожить в одном месте, даже если это Тихий лес. Не могу примириться с мыслью, что умру, не увидев моря. Кроме того, там мы встретимся с автором этой книги.
— Ну и что в том? у — Хочу задать ему несколько вопросов.
— Это интересная цель, — согласился осел. — И мне бы хотелось задать ему несколько вопросов.
— Но главное — это двигаться. Сто раз я уже повторил, что страшнее всего — застой. Жизнь без движения бессмысленна… Отправляемся?
— Разумеется, — Мокси нахмурился. — Жалко, что мы вернулись. Теперь придется пройти одно и то же расстояние дважды.
— Ничего, Мокси. Ты извлек полезный урок и не жалей…
И они снова пошли на восток. Они шли все время на восток — туда, откуда каждый день всходит солнце. Равнина становилась все обширнее, контуры родных гор — все более расплывчатыми.
К вечеру неожиданно путь им преградила темная река. Они с удивлением обнаружили, что она твердая. Кроме того, эта река никуда не текла. Она вообще не текла. Осел потрогал ее копытом.
— Эта река очень темная и очень твердая, — смущенно заметил он.
— Это не река, — ответил Лисенок.
— А что же тогда?
— Большая асфальтированная дорога.
— А ты откуда знаешь?
— В орлином гнезде мне читали кое-что из энциклопедии… Если мы отправимся по этой дороге, она приведет нас к берегу моря.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ. АСФАЛЬТ.
Каменный век, бронзовый век, век, в который была создана первая машина
— таковы вехи развития человечества. Сегодня люди живут в асфальтовом веке
— своем новейшем веке. Некогда камень был нужен человеку, чтобы убивать. Бронза тоже убивала, но служила человеку и для других целей — для изготовления сосудов. Пар позволил человеку передвигаться быстрее. А с появлением асфальта появились и роликовые коньки. Представьте себе, каким было бы детство без заасфальтированных площадок и роликовых коньков! Обеспечив достаточное количество заасфальтированных площадок для детей, человек оставшийся асфальт использовал для дорог. За короткое время все дороги оказались покрытыми толстым темным слоем асфальта. С тряской было покончено. Чтобы полнее использовать гладкие дороги, люди принялись покупать автомобили. И вскоре на дорогах началось истинное столпотворение!
Позднее человек стал не только ездить по асфальту, но и жить на нем.
Он стал прицеплять к автомобилям подвижные домики-прицепы. В них есть спальное помещение, кухня с холодильником, даже душ.
Не говоря уже о цирковых артистах, перевозящих даже зверей. Они месяцами живут на колесах.
Таким образом человек стал незаметно походить на черепаху: куда ни отправится, повсюду тащит и свой дом, а на дорогах словно появились тысячи передвижных цирков.
Вместо аромата трав и цветов над дорогами теперь витает сладковатый запах асфальта.
Асфальт оказался мягким и нежным, удобным только для резиновых колес. Он не выдерживает танков и орудий. Танкам и орудиям уже запрещено передвигаться по асфальту, и вполне возможно, что их выбросят и с полей, где они мнут посевы.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. ВЛАСТЕЛИН МИРА.
По асфальту было очень удобно передвигаться. Ничего не надо было обходить, не было опасности где-нибудь увязнуть, не обо что было спотыкаться — просто идешь и размышляешь, даже можно спать на ходу — дорога сама ведет тебя, определяет направление, подсказывает, где надо остановиться. Лисенок сидел на спине у Мокси и зевал. Его клонило в сон, но он старался не дремать, чтобы не обидеть осла, который давно спал, но продолжал шагать и лишь время от времени раскрывал один глаз.
Неожиданно их нагнал большой ревущий зверь. Мокси проснулся и повернул голову.
Лисенок весь дрожал. Не успели друзья придти в себя, как ревущий зверь промчался мимо них и исчез за поворотом.
— Испугался? — осведомился седок.
— Это ты испугался, — ответил осел.
— Нет, — возразил Лисенок, — ты испугался и дрожишь.
— Мы оба дрожим, — сказал Мокси.
— Что это было? — поинтересовался Лисенок.
— И я хотел задать тебе этот вопрос. Это был какой-то огромный ревущий зверь.
— Очень огромный и очень ревущий, — подтвердил Лисенок. — Он даже огромнее, чем ты думаешь.
— Точно так я о нем и думаю… Вернемся?
— Не верю, что ты себе таким его и представлял.
— Насколько помню, я предложил вернуться.
— А мне кажется, что ты уже повернул обратно.
— Извини, но я ничего подобного себе не мог позволить до того, как мы вместе решим этот вопрос.
Осел невольно дал задний ход и, не оборачиваясь, бодро пятился назад.
— Решай! Возвращаемся или нет?
— Надо подумать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31