– Как приятно, что не все в этом мире изменяется. Ты по-прежнему выглядишь небритым, и, видно, Лайзины пироги по-прежлему твоя любимая еда. – Она нежно похлопала его по толстому животу. – Как Лайза? Я соскучилась по ней.
Рей указал пальцем на дом.
– Она там, ждет тебя. – Джинджер кивнула и повернулась к дому, но задержалась, потому что Рей еще раз окликнул ее. – Хорошо, что ты вернулась, – сказал он, краска все еще не сбежала с его лица. – После того, как ты уехала, у нас здесь все пошло не так. Нам тебя не хватало.
Джинджер ласково улыбнулась, зная, как трудно было Рею выразить в словах свои чувства. Она же относилась к нему как к любимому дядюшке. Джинджер повернулась и побежала к дому, ей не терпелось устроиться и распаковать вещи, увидеть всех, по кому она соскучилась, и наконец-то окончательно почувствовать себя дома.
Она вошла в дом, миновала гостиную и оказалась на кухне. Лайза стояла спиной к Джинджер – она наливала себе кофе.
– Лайза! – Джинджер вытаращила глаза, увидев выступающий вперед живот Лайзы. – Лайза… как… когда? – говорила Джинджер быстро и бессвязно, она была приятно удивлена.
Лайза засмеялась счастливым смехом и погладила свой большой живот.
– Я думаю, что, проведя шесть лет в большом городе, ты должна бы знать «как». Что касается «когда», я должна родить приблизительно через два месяца.
– Лайза, это замечательно! – Две женщины обнялись, потом отступили и внимательно оглядели друг друга.
– Я знаю, что это безумие. Долгое время мы очень старались, но все без толку. Не приходится говорить, что я и Рей – мы оба в восторге. Мы этого так давно хотели. А теперь о тебе. Если бы не эти волосы и глаза с медным оттенком, я не уверена, что узнала бы тебя. Без ссадин на коленках и грязных пятен на лице. Я полагаю, ты в конце концов выросла.
– Да и ты не стала меньше. – Джинджер нежно похлопала по животу Лайзы, как несколько минут назад – по животу ее мужа.
– Садись, моя радость. Я только что налила себе кофе и тебе тоже налью. И ты расскажешь, что произошло в твоей жизни за эти шесть лет.
Джинджер рассказывала целый час. О спектаклях и операх, на которых она побывала, о благотворительных мероприятиях, в которых участвовала вместе с тетей. Лайза ловила каждое слово. В свои тридцать семь лет она никогда не выезжала из Джентри далее соседнего Питтсбурга.
– Все это, конечно, замечательно, – вздохнула Лайза, когда Джинджер исчерпала то, что могло быть интересным для взрослой женщины. – Но, по правде говоря, я никогда не понимала, почему ты уехала. Все случилось так неожиданно: днем ты была здесь, а на следующий день – на пути в Нью-Йорк. Что произошло?
Джинджер вспомнила прошлое, и глаза у нее помрачнели.
– Скажем так: кто-то здесь мне сильно надоел. И я решила уехать, пока не натворила глупостей.
Голубые глаза Лайзы игриво заблестели.
– Я слышала, что ты на тракторе въехала в коровник. Я знаю, что ты вылила кувшин черной патоки в ящик с нижним бельем Джадда. Лапонька, ты была не подарок и до отъезда.
– Вот видишь, я не могла не уехать, – ответила Джинджер, и ее глаза вспыхнули, как отдаленная зарница, предвещающая начало летней грозы. – Но вот что я тебе скажу: в следующий раз если кто-то и соберет свои вещи и уедет отсюда, то это буду не я.
– Ты ждешь, что кто-нибудь уедет? Догадываюсь, что ты говоришь о Джадде. – Лайза вздохнула. – Значит, твое отношение к нему не изменилось. Я-то надеялась… – Она умолкла.
– Надеялась? На то, что мое отношение к нему перешло в свою противоположность? Или, по крайней мере, мои чувства к нему смягчились? – Джинджер фыркнула. – Ничего подобного! Это возможно лишь в одном случае – если он оставит это место и поселится на каком-нибудь необитаемом островке в Карибском море, где мне никогда не придется смотреть на него и снова слышать его голос… – Она внезапно замолчала, ощущая, как в ней поднимается хорошо знакомая волна гнева.
Лайза сокрушенно покачала головой.
– Я никогда не понимала, почему вы двое вечно воюете. Если бы я точно не знала, что этого нет, я готова была бы поклясться, что вы просто… – Лайза не высказала свою мысль вслух. Вместо этого она встала и понесла свою чашку в раковину. – Мне хотелось бы кое о чем тебя спросить, – продолжала она, споласкивая чашку. – В последние несколько месяцев твой дедушка и Джадд платили мне за то, что я убирала дом и готовила им еду. – Лайза робко улыбнулась. – Это были дополнительные деньги, которые я откладывала для ребенка. В общем, я просто хотела спросить: может, ты захочешь оставить меня?
Хотя вопрос был задан с деланным безразличием, Джинджер услышала в голосе Лайзы едва уловимую нотку отчаяния. Вдруг она вспомнила сплетни о финансовых трудностях этой пары; отец Рея долго болел, накопилась куча неоплаченных больничных счетов.
Джинджер подошла и поставила свою чашку в раковину, потом положила свою руку на Лайзину.
– Ты меня так выручишь. Я все время думала, как же мне управиться и с фермой, и с домашним хозяйством. Давай оставим все так, как было при дедушке.
– Конечно, я согласна. – Лайза не смогла скрыть явное облегчение. – Теперь я пойду и не буду мешать тебе, распаковывай свои вещи и устраивайся. – Она посмотрела на ручные часы, потом снова на Джинджер. – Я работаю так: прихожу к пяти часам утра и готовлю завтрак. Ухожу домой сразу же после полудня, потом возвращаюсь около четырех и начинаю готовить обед.
– Вот и прекрасно. Надеюсь, ты не тащишься через поле пешком?
– Разумеется, нет, – засмеялась Лайза. – Рей заставляет меня ездить на машине. Он не разрешает мне даже сходить до почтового ящика и обратно. – Она улыбнулась Джинджер и хотела уже уйти, но задержалась в дверях и оглянулась. – Джинджер, постарайся не очень цепляться к Джадду. Он был тем связующим звеном, которое объединяло нас в последние дни.
«Конечно, – думала Джинджер несколькими минутами позже, когда шла к машине, чтобы забрать чемоданы, – Джадд был тем звеном, которое объединяло всех, кроме нее. Он сделал все приготовления к похоронам без нее. Черт бы его взял, он сообщил ей слишком поздно, и она не успела на похороны».
Пока Джинджер распаковывала вещи в спальне, где спала ребенком, ее мысли продолжали свой путь в том же направлении. Она вспомнила первый день, когда разозлилась на Джадда. Ей было почти тринадцать, когда она впервые услышала от дедушки: «Иди и займись чем-нибудь, Джинджер. Мы с Джаддом разговариваем». Потом эти слова повторялись очень часто. У Тома Тейлора, который всегда был собеседником и другом Джинджер, появился новый собеседник и друг. Джинджер ответила на это болезненной обидой подростка. И она решила, что не успокоится, пока Джадд Бишоп не уедет. К несчастью, уехала в конце концов она.
Теперь дедушка умер, оставив ей ферму и распоряжение обеспечить Джадда работой в «Островке спокойствия», если только он сам не откажется от нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34