Со временем я познакомилась и с другими ребятами, у которых тоже были собаки.
Мы прекрасно поладили друг с другом. Обнаружилось, что недалеко от нас, в Рудове, были ещё порядочные остатки природы. Туда, на старые, засыпанные землёй, мусорные отвалы, и ездили мы играть с нашими собаками. Нашей любимой игрой была «ищейка». Кто-нибудь прятался, а его собаку в эту время держали. Потом собака должна была найти своего хозяина. У моего Аякса был лучший нюх!
Других своих зверушек я время от времени выносила в песочницу, а иногда даже брала их в школу, где наша учительница использовала их в качестве демонстрационного материала на уроках биологии. Некоторые учителя разрешали и Аяксу присутствовать на занятиях. Он никогда не мешал им. Не двигаясь, он лежал весь урок от звонка до звонка рядом с моей партой…
Ну да, а между тем дела моего отца шли всё хуже и хуже. В то время как мама работала, он сидел дома. Из брачного агентства так ничего не вышло, и теперь он ждал, когда же наконец появится работа, которая бы ему понравилась. Он сидел на облезлом диване и ждал, сидел и ждал. Эх, я была бы совсем счастлива с моими зверями, если бы не папа! Его нервные припадки, полные сумасшедшей ярости, случались всё чаще и становились всё страшнее.
Вернувшись с работы, мама помогала мне готовить домашние задания. У меня была проблема, - я долго не могла научиться отличать буквы «К» и «Н», - и мама занималась со мной по вечерам. Но я почти не слушала её, потому что краем глаза уже видела, что отец с каждой минутой всё свирепеет и свирепеет. Ну, всё: я знала, что сейчас будет: он притащит швабру из кухни и измолотит меня, и потом я должна буду объяснять ему разницу между этими проклятыми «К» и «Н»! Тут я переставала соображать окончательно, и вот уже отправлялась спать с надратым задом. Это был его метод подготовки домашних заданий.
Ну, понятно, он же хотел, чтобы я была умной, сильной, порядочной и стала приличным человеком! Ведь, в конце концов, ещё у нашего дедушки были огромные деньги. Помимо всего прочего, в восточной Германии ему принадлежали типография и газета. Все это было экспроприировано в ГДР после войны, и теперь папочка, конечно, обрыдался бы, если бы я не взяла от школы всего, что можно.
Некоторые наши с папой вечера я и сейчас помню во всех подробностях. Как-то однажды мне нужно было нарисовать несколько домиков в рабочей тетрадке, в шесть клеточек шириной и в четыре высотой. Я закончила рисовать первый домик, и вдруг, о боже! Пришел мой папа и сел рядом. Спросил, откуда и докуда будет следующий домик… От тихого ужаса у меня заложило уши, я перестала соображать, на какой клеточке что должно быть, и стала гадать. Всякий раз, показывая на неверную клеточку, я получала затрещину. Скоро я только негромко подвывала и не могла вымолвить ни слова. Тогда папа встал из-за стола и подошел к фикусу. Ой! Мне было уже известно, что это значит. Он выдернул из цветочного горшка бамбуковую палку, которая держала дерево, и колотил меня этой палкой по заднице до тех пор, пока кожа не начала буквально слезать. Ну, такой вот вечерок…
Впрочем, мой ужас начинался уже рано утром, за завтраком. Если я пачкалась за едой, одно блюдо отнимали. Если я что-то случайно опрокидывала, - меня били. Ради собственной безопасности я отваживалась прикоснуться только к молоку, но от этого постоянного оглушающего страха и с этим молоком всякий раз случалось какое-нибудь несчастье.
Каждый день я очень так тихо и ласково спрашивала папу, не собирается ли он куда-нибудь сегодня вечерком. Он часто исчезал по вечерам, и тогда мы, три женщины, могли, наконец, вздохнуть свободнее. Ах, какими замечательно мирными были эти вечера, а ведь беда-то могла нагрянуть в каждую минуту, - вот только он вернётся! Он приходил всегда немного навеселе. Любая мелочь, и папа моментально слетал с катушек. Настоящую катастрофу или землетрясение могли вызвать, например, игрушки или одежда, валявшиеся вокруг по комнате. Отец всегда повторял, что порядок это самое важное в жизни. И когда он ночью видел где-то беспорядок, то выдёргивал меня из кровати и бил. Под горячую руку доставалось и сестре. Затем все наши вещи сваливались на пол, и следовал приказ - сложить всё в пять минут! Как правило, мы не укладывались в срок и получали тогда вдогонку ещё по парочке колыбельных подзатыльников.
Мама, плача, наблюдала за этими избиениями, прислонившись к дверному косяку. Она никогда не вмешивалась, потому что тогда отец бил и её. Только Аякс, мой дог, прыгал между нами. Он тоненько скулил и у него были очень печальные глаза, когда у нас в семье дрались. Собаку отец любил так же, как и мы все. Иногда правда, он кричал на Аякса, но никогда не бил его…
Несмотря на все это, я по-своему любила отца и дорожила им. Я была уверена, что он даст сто очков вперёд всем другим отцам. Но прежде всего, я просто жутко его боялась! Да и кроме того, это битье дома казалось мне вполне нормальным и обычным делом. У других детей в Гропиусштадте ведь не было по-другому! У некоторых было и того почище. Мои друзья-подруги часто светили настоящими фонарями, да и матери их тоже. Чьи-то отцы часами валялись вусмерть пьяными под окнами или на игровой площадке. Из окон на нашей улице часто вылетала мебель, женщины звали на помощь, и приезжала полиция. Всё-таки мой отец, по крайней мере, в дым не напивался. Так что, у нас всё было ещё не так плохо.
Отец постоянно обвинял маму в том, что она, мол, растранжиривает деньги. Так она же их и зарабатывала! И когда она ему говорила, что большая часть денег идёт на его походы по кабакам, его женщин и его машину, он сразу закатывал скандал с рукоприкладством.
Свою машину, «Порше», - вот что отец любил пожалуй, больше всего в этой жизни. Каждый божий день он надраивал её до блеска…, ну, если она не стояла в ремонте. Второго такого автомобиля не было во всем Гропиусштадте! Конечно - откуда у безработных «Порше»…
Тогда я, конечно, ещё не имела ни малейшего представления о том, что происходит с моим отцом, отчего он так регулярно буянит. Причины его загадочного поведения открылись мне позже, когда я стала чаще говорить об этом с мамой. В сущности, его диагноз был прост. Папа был самым обыкновенным неудачником. Не справлялся ни с чем. Всякий раз, когда он пытался выпрыгнуть повыше, судьба жестоко роняла его наземь. Даже его собственный отец презирал его. Дед ведь даже предостерегал мою мать от женитьбы на этом недотепе. Да… У деда поначалу были большие виды на сына; семья должна была вновь стать такой же богатой, какой была до экспроприации в ГДР. Ха, если бы отец не встретил мою маму, то стал бы, наверное, управляющим имением, завёл бы собственный собачий питомник! Он как раз изучал эти предметы, когда они познакомились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84