– Ох, староста, бог милостив, и без свечи распахнет он пред тобой врата небесные, а ты замолви там словечко за нас, грешных...
За трех сукиных сынов...
Вознаграждение
Я служил в налоговом управлении. Сидя на расшатанном стуле в комнате практикантов, где не было даже печки, я что-то переписывал из одной книги в другую, как вдруг кто-то похлопал меня по спине.
Я оглянулся, и перо выпало у меня из руки. Надо мной стоял заведующий канцелярией пан Комарек.
Если старик похлопывал кого-то по плечу, значит, дело было дрянь.
– Прошу прощения, ваша милость,– начал я, заикаясь, хотя не чувствовал за собой никакой вины.
– Переписывайте побыстрее,– сказал Комарек,– а когда все уйдут, останьтесь и попрошу в мой кабинет. Смотрите, не забудьте. Повторяю, не уходите со всеми, а зайдите ко мне в кабинет. Запомните хорошенько, юноша!
Начальник ушел в соседнюю комнату и вскоре оттуда послышался его голос: «Вы, пан Кебл, как я посмотрю, после повышения стали себе вместо жирной грудинки копченый окорок покупать. Помните, значит, про свои годы».
Голос начальника постепенно затихал, но из соседней комнаты еще доносилось:
– А вот пан Марек даже в будни курит виржинские. Наш капитан, бывало, говаривал, что, уж если кто курит виржинские, должен одну сигару на всю неделю растягивать. Закурить в понедельник, сделать пять затяжек, а потом целый день держать погашенную сигару в зубах, во вторник опять закурить, сделать пять затяжек и весь вторник держать в зубах, и так всю неделю, а в воскресенье зажечь остаток сигары, потом погасить, опять зажечь и так докурить всю до конца.
Служитель Ваничек, который что-то переписывал в комнате практикантов, заметил:
– Старик сегодня в настроении, вас «юношей» назвал, а теперь вон все шутит.
– Пан Ваничек, зачем же он все-таки меня к себе в кабинет пригласил? – спросил я удрученно.
– У всякого «зачем» свое «потому» есть,– ответил пан Ваничек.– Может, он хочет вас спросить, небью ли я баклуши или как выполняю свои обязанности. Так вы скажите, что я от работы ни на шаг... Ну вот, старик ушел, все спокойно, так я, пожалуй, пойду выпью кружечку. Если меня кто спрашивать будет, скажите, что, мол, нехорошо ему стало.
Ваничек ушел и оставил меня наедине с моими грустными мыслями.
– Чего я старику понадобился? – думал я.– И главное: в кабинет вызывает.
Я вспомнил про практиканта Фучика, которого старик тоже вот так вызвал однажды к себе, а Фучик вернулся от него и сказал:
– С первого я уволен.
Все уже ушли, Ваничек открывал окна, проветривал служебные помещения и собирал сигарные окурки, когда я с трепетом входил в кабинет заведующего.
Заведующий поднялся навстречу мне и, протирая носовым платком очки, спросил:
– У вас есть собака?
– У меня... Видите ли, ваша милость...-замямлил я, при этом зубы у меня отбивали барабанную дробь.
– Не отрицайте, я вчера с противоположного тротуара видел, как вы с ней прогуливались.
– Прошу прощения, да, у меня есть собака, не извольте сомневаться, ваша милость.
– Так вы любите животных,– перебил меня заведующий,– ведь правда, любите?
– Да, с вашего позволения, люблю, ваша милость,– отвечал я, весь дрожа.
– Это мне в вас нравится,– проговорил начальник,– надевая очки.– Садитесь и слушайте.
Он усадил меня на стул напротив и сказал:
– Мне нравится, что вы любите собак. Вы, пожалуй, единственный во всем управлении, кто, как бы это сказать, не равнодушен к бессловесным тварям. Вы ведь к ним не равнодушны, правда?
– Не равнодушен, ваша милость,– ответил я.
– Вот это мне и нравится,– продолжал начальник,– что вы, человек с небольшими доходами, держите собаку. Я заметил, она у вас хорошо откормлена, живот почти по земле волочится. А что, умеет она у вас какие-нибудь штуки выделывать?
– Прошу прощения, пан заведующий, но она уже очень старая.
– Сколько же ей лет? – спросил заведующий.
– Я купил ее еще щенком, как раз когда стал практикантом,– ответил я.
– Ну, тогда она, пожалуй, действительно старая,– согласился заведующий.– И сколько вы на нее в день тратите?
– Пять геллеров, ваша милость,– не считая налога на собак,– ответил я.
– Что ж, это очень порядочно с вашей стороны, раз вы не бросаете собаку и даже тратитесь на нее.
Да, у человека могут быть чувства, даже если он про сто практикант, ведь у вас есть чувства?
– Так точно, ваша милость.
– Да, да, именно это мне в вас и нравится,– сказал заведующий,– что вы не равнодушны к бессловесной твари, которая чувствует все так же, как человек.
А когда ваша собака была молодая и резвая, умела она что-нибудь делать, ну, к примеру, служить или давать лапу?
– Она многое умела, ваша милость, и служить, и подавать лапу, и искать в кармане сахар.
– И это вы ее обучили?
– Да, ваша милость, это стоило мне немало труда, но все-таки я смог ее кое-чему научить.
– Да, да,– заулыбался заведующий,– я как принял вас на службу, сразу заметил, что вы человек способный и голова у вас работает. И знаете, я в вас не ошибся. Вы выполняли все как надо и угадывали каждое мое желание. Я ведь в вас не ошибся, верно?
– Думаю, не изволили ошибиться, ваша милость.
– И если бы я вам сказал, сделайте то или это, верен, вы бы все исполнили. Например, если бы я попросил вас подбросить угля в камин...
– Да нет, я не имел в виду сейчас,– остановил меня заведующий, когда я бросился к камину.– Это был всего лишь пример, садитесь и слушайте дальше. Я вижу, вы меня любите, как отца родного, ну, а я это ценю, Послушайте, вы можете оказать мне одну услугу.
Заведующий с минуту помолчал.
– У нас тоже есть собака, сучка,– продолжал он улыбаясь,– молоденькая сучка, у которой вот-вот должны быть первые щенки. Моя супруга эту собачку очень любит, но не хочет, чтобы та ощенилась у нас дома. Моя супруга очень чувствительна, боюсь, ей сделалось бы дурно. Одна наша служанка выпустила как-то нашу собачку на улицу, хотя мы ей это запретили, так я дал ей расчет. А теперь, как я сказал, у нее должны быть щенки. Вы, я вижу, животных любите, так окажите мне услугу, возьмите нашу сучку на это время к себе. Собачка красивая и не кусается. А уж когда все закончится и родятся щенки, я вас отблагодарю.
Задаром мне ничего не надо. Эта сучка чистокровный фокстерьер, так что вы уж поухаживайте за ней как следует, вы человек способный. А я вам буду признателен. Вознаграждение за мной. Наша служанка принесет вам собачку в корзинке. Берегите ее как зеницу ока...
– А я уж вас отблагодарю,– еще раз повторил заведующий.– Теперь идите домой. Я пришлю к вам служанку после обеда.
– Большое спасибо за доверие, ваша милость,– горячо благодарил я, и в глазах моих стояли слезы,– будьте уверены, я его оправдаю.
* * *
На следующий день я рассказал служителю Ваничеку о том, что заведующий, доверил мне ухаживать за своей сучкой, что его служанка вчера принесла ее ко мне, что это прелестная собачка, которая понесет самое большое через три дня, и наконец, что пан заведующий обещал меня наградить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51