– Я скажу ему, чтобы он убирался из нашей округи,– произнес Золтанаи, которому вино придало отваги.
– Он гусарский поручик,– заметил Серени.
– Я скажу ему,– продолжал Золтанаи,– чтобы он помнил о своих предках.
– Да будет милостив к. нему господь,– торжественно провозгласил Серени, поднимая бокал.– В следующее воскресенье мы навестим его.
Из пяти бричек, остановившихся в следующее воскресенье перед домом Капошфальви, вышли пятеро дворян; с достоинством вступили они в дом, молча поднялись по лестнице, молча вручили слуге визитные карточки. И только когда хозяин вышел их приветствовать, они один за другим холодно произнесли: «Прошу прощения, ваш покорный слуга».
Молчание пятерых дворян продолжалось до тех пор, пока в дверях не появилась Гужа.
– Мы хотели сказать вам кое-что,– обратился Пазар Золтанаи к хозяину дома.
– Сначала мои соседи выпьют глоток вина,– ответил Капошфальви.– Гужа, принеси вина!
Гости подтолкнули друг друга локтями, а их лица приняли скорбное выражение.
– Красивая у меня горничная,– сказал Капошфальви, когда Гужа принесла вино,– не правда ли красивая, господа?
– Мы хотели сказать вам кое-что,– произнес Серени, делая вид, что не расслышал.
– Нечто важное,– прибавил Михал Комаи.
Мортолаи, Берталани и Золтанаи только кивнули.
– О, торопиться некуда! – заметил Капошфальви.– Гужа, прислужи господам.
– Мы сами себе нальем,– возразил Золтанаи; но Гужа уже склонилась над ним и заглянула ему в глаза.
Золтанаи потупился.
– Прокля...– выругался он потихоньку.– Вот наказанье божье!
– Есть ли у кого-нибудь из вас, господа, такая красивая горничная? – спросил Капошфальви, когда Гужа вышла за новой порцией вина.– Наверное, каждый не прочь со мной поменяться.
– Мы намерены говорить с вами по серьезному делу,– ответил Пазар Золтанаи.– Вот Комаи объяснит вам цель нашего визита.
– Мортолаи старше меня,– выкрутился Комаи,– пусть он скажет, зачем мы приехали.
«Странная компания,– подумал Капошфальви.– Молчат, пьют и без конца твердят, что должны сказать мне нечто важное».
– Ваши бокалы пусты,– произнес он вслух..– Гужа, эй, Гужа!
Комаи толкнул коленом Берталани, Берталани двинул локтем Золтанаи, и этот последний выдавил из себя, обращаясь к Капошфальви:
– Многоуважаемый сосед, я хочу передать...
– Эльес (превосходно),– сказал Мортолаи на секейском наречии, на которое переходил всегда, когда волновался.
– Я хочу передать вам наше общее пожелание,– продолжал Золтанаи, делая ударение на каждом слове.– Я полагаю, что представители нашей округи собрались здесь в полном составе, то есть я, Берталани, Золтанаи... то есть я, Комаи и Мортолаи.
Золтанаи вытер пот со лба и машинально протянул руку к пустому бокалу.
– Гужа,– позвал Капошфальви,– вина господам!
Появилась Гужа и стала разливать вино. В ее обращении с Золтанаи сквозила какая-то интимность, наливая вина Комаи, она коснулась его заросшего лица своими волосами, Берталани положила на плечо левую руку, а старому Мортолаи взглянула в глаза так, что тот, растерявшись, залпом выпил полный бокал внушительных размеров.
– Благородному господину понравилось,– засмеялась Гужа, наливая снова.
– Цыганка,– произнес Золтанаи.
– Да, господин Капошфальви,– подхватил Берталани,– интересы сословия вынуждают нас..,– не зная что еще сказать, он выпил вина и закончил словами: – Бог свидетель.
А гибкая Гужа все вертелась вокруг гостей, наполняя бокалы. Час спустя Мортолаи взял Гужу за подбородок, а Берталани сказал;
– Кошечка!
– Бестия,– нежно проговорил через час Золтанаи, в то время как Берталани шептал ей:
– Дермекем (дитя мое).
Гости беспрестанно обращались к Гуже, перебивая друг друга, а Капошфальви только головой качал от изумления.
Старые почтенные дворяне были уже пьяны, когда через полуоткрытое окно в комнату донеслись звуки скрипки. Жалобные звуки. Видимо, скрипач, расположившийся под окнами замка, находил особое удовольствие в высоких тонах, что свойственно всем цыганским музыкантам.
Тоскливые, протяжные звуки витали над собравшимися – звуки, напоминавшие шорохи камыша в ясные ночи на дярматских равнинах.
Заунывная мелодия сменилась быстрой, и вот понеслись звуки живые, стремительные, как топот жеребят, мчащихся по долине Тисы.
И так же внезапно она вновь зазвучала жалобно, и уже лилась под окном цыганская песня, оплакивая печальную бродячую жизнь цыган.
– Цыган играет,– сказал Капошфальви.– Не позвать ли его, чтобы он сыграл нам?
– Конечно,– заплетающимся языком ответил Берталани,– эгерскому вину под стать цыганская музыка.
– Гужа,– приказал Мортолаи,– позови этого цыгана.
Гужа убежала. Голос скрипки под окнами дома зазвучал громко, ликующе, потом протяжно зарыдал – и стал удаляться, напоминая в тишине наступающего вечера крики больших болотных птиц. Прошло четверть часа – Гужа не появлялась, хотя вся компания, не исключая и хозяина, который тоже был навеселе, кричала: «Эй, Гужа!»
Не дозвавшись ее и в следующие полчаса, господа начали волноваться. Их тревога возросла, когда в комнату без стука, ворвался приказчик.
– Не извольте гневаться, вельможные господа,– задыхаясь, выпалил он.– Четверть часа назад, возвращаясь из Банока, я встретил у мостика Гужу с Мегешем.
– А кто такой Мегеш? – с трудом выговорил изумленный Капошфальви.
– Мегеш – это цыган и музыкант,– ответил приказчик.– Неделю назад он вернулся из армии, и говорят, что он Гужин милый. Иду это я из Банока – и за Баноком встречаю Гужу с Мегешем. Мегеш несет скрипку. «Куда, Гужа?» – спрашиваю. «Да вот,– отвечает,– хочу побродить по свету со своим женихом».
Не извольте гневаться, высокородные господа,– закончил приказчик, вытирая со лба пот,– я еще весь дрожу, хотя, извините, от цыган всего можно ждать.
Так оно и было. Гужа больше не вернулась.
– Наше дело чести разрешила сама Гужа,– сказал через несколько дней старый Берталани своим соседям, когда они опять сошлись все вместе,– по крайней мере нам не пришлось ссориться с нашим соседом Капошфальви.
– Он очень хороший человек,– заметил Мортолаи, вспомнив эгерское.– Но сдается мне, что об этой цыганской истории он сожалеет больше всех.
Над озером Балатон
(Венгерский очерк)
В тот полдень Болл Янош сидел перед своим домом на веранде, сооруженной по местному обычаю наподобие портика, который примыкает прямо к дому и предоставляет убежище от палящих лучей солнца.
Вид на окрестности был отсюда прекрасный. Зеленели и отливали голубизной пологие склоны, покрытые виноградниками. Среди густой, непроглядной зелени, сползавшей вниз, в долину, там и сям проступали синеватые пятна: в этих местах виноградники были обрызганы раствором, предохраняющим виноград от вредителей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51