Он притащил старый стол-парту на вполне еще крепких ногах к окну, лег на него и примерился к стрельбе в положении лежа.
Положение его устраивало - выход из "жилого" подъезда был как на ладони.
Он тщательно собрал винтарь, протер оптику, проверил пульку: пулька была со смещенным центром тяжести. С такого расстояния, с таким винтарем, с таким опытом и такой пулей объект был приговорен окончательно.
Пока Игорь Иванович Вячеславлев готовится совершить свое черное дело и лишать жизни скромного ученого и добропорядочного гражданина Минеева, научного сотрудника НИИ проблем мозга, другой господин, по кличке Кречет, также готовился к проведению своей акции.
Он в последний раз собрал своих кентов перед выездом с блат-хаты!
- Брюликов и рыжевья там навалом. Все берем, что успеем, и сдадим в катран. Нам бабки чистые пойдут. В гринах.
- Болонь на хвосте? - спросил один из членов банды.
- Болоней там - ментов в штатском - наверняка есть.
- Мочить будем?
- Если придется.
- Стволы, или на мессар сажать?
- Лучше по-тихому. Стволы и маслята у всех есть. Но лучше - по-тихому, кто умеет мессары метать, - перо в горло, и все дела.
- Ювелирный, это тебе сачок влепить, не квартира, я говорю, тут отход трудно по-тихому сделать. Стрельба, звонки.
- Все вылащено. Сигнализацию до нашего прихода отключат. Но восьмерить не буду, - менты гарантированы, а вот гадиловки не поспеют. Уйдем, пока канарейки не прилетели.
- Гляди, Кречет, если что не так, сам же по ушам получишь.
- Что я, дикий фраер? С понятием. Я в авторитете, мне западло фуфло вам толкать. Может, очко слиплось? Так я никого не неволю. У нас все воры, все равны. А пахан далеко.
- Кто суфлер?
- А пахан и суфлер, и масть держит над всеми бригадами, с ним на шальную не пойдешь, он и рыжевье с брюликами примет, и бабки чистые даст.
- Ну, что, кенты, идем? 3авалить ментов нам дело привычное, а в крутом ювелирном брюликов до конца жизни набрать.
- Идем. Как его название-то?
- "Ля Ровель".
- Француз держит?
- Еврей. Но нам-то один хрен.
- Еврея жалче. Все ж, как пел Высоцкий, на две трети наш человек.
- Хватит поганку крутить. Жив быть захочешь, да на зону не тянет, всех храплишь - и евреев, и французов.
- Это точно. Значит, так: на тачках пилим до улицы Пивоваркина, там разворачиваемся к трассе, чтоб после дела сразу атканать. Завалим дело глухой фармак. Потому - влепил масленка в лоб, посадил на мессар, собрал брюлики и - мочи рога.
- А карась нарисуется?
- Начистить крюкало, не поймет - он шнур. Ясно? Сбор на флет-хате через три часа. Все - в разные стороны, сбросил хвост - на флет-хату.
Все вышло путем. На улицу имени генерала Пивоваркина прибыли, когда чуть темнеть стало. Еще для покупателей, по вечерам в дорогие магазины мотающихся, время не наступило, а вот жены богатых людей уже по бутикам проехались, что надо купили.
Конечно, и в это время в магазине "Ля Рошель" посетители свои были. Один иностранец, судя по выговору, пара молодоженов, одна бабулька, которая не столько хотела купить, сколько примериться к нынешним ценам, прежде чем нести свой дореволюционный антиквариат в комиссионный.
Бандиты не стали врываться в магазин чохом. Они просочились в "Ля Рошель" в течение пяти минут и умело рассредоточились по залу.
Нож, умело брошенный одним из бандитов, разрезал сонную артерию господина Магазинера и вонзился в красного дерева дорогой шкаф, стоявший за спиной владельца "Ля Рошели".
Рафаил Магазинер умер раньше, чем сумел сообразить, что произошло.
У остальных - двух продавцов, двух охранников, одного штатного сотрудника соседнего райотделения милиции и небольшой группы посетителей было минуты две на размышление. Все они, за исключением старушки, сразу поняли, что ограбление крутое и грозит им крупными неприятностями.
Поэтому ни милиционер, ни охранники даже не пытались оказать сопротивление и умерли тихо и безропотно, пристреленные из пистолетов с глушителями. Посетители же, наблюдавшие их агонию, в последние мгновения жизни испытали дикий ужас.
На все про все ушли считанные минуты. В полной тишине бандиты собрали в спортивные черные сумки золото, часы, ювелирные изделия. Тишину нарушил лишь окрик вора в законе Кречета: "Крупные вещи не брать, оставь самурайский меч, кому говорю!", и звук ножа, вонзившегося в твердое красное древо шкафа. Кречет с раздражением вытащил нож и сунул его в карман. Он терпеть не мог посторонние звуки во время работы.
Кречет глянул на часы.
- Всем атканать! Атмас!
Он прислушался. Снаружи не раздавалось ни звука - ни криков ментов, ни завывания канареек, ни сигналов стоявшего на стреме "шестерика".
Однако Кречет был неумолим. Надо было уложиться в пять минут. Почему время выхода из магазина паханом было обозначено так точно - без пятнадцати минут шесть вечера, Кречет не знал. Не его это было дело.
Ровно в 17.45 бандиты рванулись к выходу. Выскочили они почти одновременно и уже собрались бежать к ждавшим их метрах в двадцати машинам, как вдруг шестеро стоявших на противоположной стороне улицы граждан, занятых кто чем (кто читал газету, кто торговал орехами, кто выгуливал собачонку, а кто качал "младенца" в коляске), вытащили из-под длинных кожаных пальто автоматы "Калашникова" с подствольными гранатометами и стали стрелять.
Стреляли они прицельно и кучно, так что через несколько секунд от банды Кречета не осталось ничего.
Покончив с ней, молодые, спортивного вида люди перевели стволы своих "Калашниковых" в сторону трех машин, дожидавшихся банду неподалеку, и из подствольных гранатометов расстреляли машины так, что они друг за другом вспыхнули и взорвались вместе с водителями.
После чего молодые люди вернули свои автоматы под полы кожаных пальто и юркнули в арку дома напротив "Ля Рошели".
Двор дома был сквозным.
А с другой стороны, на улице генерала Ларисанько, их ждали машины.
Надо ли говорить, что молодые люди не поленились взять из ослабевших рук бандитов сумки с драгоценностями, прежде чем покинули улицу генерала Пивоваркина?
На это ушло еще пять минут.
И, наконец, в завершение трагедии, из единственного "жилого" подъезда дома, в котором размещался магазин "Ля Рошель", в шесть часов вышел скромно одетый задумчивый господин.
У него сегодня был законный отгул за внеурочную работу, и он мог бы посидеть дома, послушать музыку, его любимого композитора Малера, по пятому каналу телевидения. Но в 17.45 ему позвонили и попросили срочно приехать в институт. Какие-то бумаги понадобились заведующему лабораторией. Звонила почему-то секретарша самого профессора Морова. Что было странно, но не выходило за рамки реального.
В институте все знали, что доктор Минеев в одном костюме ходит с утра до вечера, дома и на работе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120