Нет, я сказал.
- Коллеги?
- Похоже, меня уже списали.
- Жаль, парень ты смышленый. Но и мои возможности ограничены.
- Что можешь.
- Без денег?
- За ту же цепочку?
- Выписать тебя через неделю, но за день до официально сообщенного мной в спецчасть срока.
- Что это даст?
- Если дам сведения о твоей выписке, тебя переведут в пресс-хату, где менты будут мять, пока не возьмешь на себя убийство Кеннеди.
- Варианты?
- Хата с уголовниками, которые ждут суда по статьям с большими сроками или вышкой. Они могут пойти на сотрудничество с администрацией и размазать тебя по стенке. Неделю выковыривать алюминиевой ложкой придется.
- Ну и фантазия у тебя, док.
- Поработаешь тут с мое...
- Я тоже не в парикмахерской работал, давай варианты.
- Даже в обычной камере с уголовниками тебя в первый же день помнут. Администрация дает послабления режима. Даже дурь может в камеру пропустить. Не говорю уж про табак и чифирь. Но я тебя выпишу в камеру, в которой сидят те, что по первому разу. Они робчее. И с администрацией из куражу на сотрудничество не идут, и новичку, конечно, прописку сделают, но "нагинать" тебя не будут.
- Культурно выражаешься. Какой университет кончал?
- У меня их два. Медфак петрозаводского университета и тюремный университет. Ты не думай, я могу и об искусстве поговорить, только тебе это сейчас не надо, тебе надо думать, как выжить. Согласен? Я тебя оставлю на неделю. А выпишу на день раньше указанного в формуляре срока. Идет?
- Была бы еще цепь, отдал бы.
- Ладно, и этого хватит. А вот на комиссацию - извини, нет. Делимся.
Врач обещанное выполнил.
За неделю молодой организм и спортивная закалка свое сделали. Ну и врач кое-каких лекарств подкинул, и шесть уколов "эссенциале форте" самолично сделал. Печень перестала болеть. А с почками, врач сказал, это надолго. Но не смертельно.
- Выйдешь на свободу, обязательно пройди курс лечения у уролога. Я тебе телефончик дам. Запомнишь?
- Зачем?
- А ты на свободе официально не скоро окажешься. Если весь срок, который тебе впарят, отсидишь, тебе уролог не понадобится.
- А кто понадобится?
- Патологоанатом.
- Ну и юмор у вас, медиков.
- Ты понял? Тебе врач, хороший уролог, нужен в самые ближайшие месяцы. Иначе запустишь болезнь, никто не поможет. Значит, что?
- Значит, надо бежать?
- И значит, ты не сможешь обратиться в горбольницу. Позвонишь моему другу. Он будет тебя лечить на дому. Понятна моя мысль.
- Хорошо у вас тут все поставлено.
- Живем в бараке, ничего изменить не можем, но можем чуть-чуть организовать жизнь вокруг себя. Следишь за моей мыслью?
- Давай телефон.
- 499-36-54. Это в Строгино.
- Я уже вычислил.
- Скажешь, от Миши. Он поймет. Ну, будь здоров.
- Не обещаю, но постараюсь.
...Как врач и обещал, Князь попал в тихую камеру.
Староста хмуро взглянул на него, долго откашливался, выплевывая сгустки мокроты в кусок серой марли, показал шконку на третьем ярусе, так называемую "пальму". Там на одной шконке лежали тощий кашляющий старик в одних трусах, синея грандиозной татуировкой по всей спине, и прыщавый юнец с нахальным и порочным лицом.
- Третьим будешь. Спят у нас по очереди. Одна шконка на троих.
- Вон свободная шконка, - указал Князь на привилегированную шконку нижнюю, у окна.
- Это для авторитетов, воров в законе, ежели таких к нам в камеру бросят.
- А пока? Несправедливо, что шконка пустует. Нет авторитетов, так я пока побуду в них?
- Ты вор в законе?
- Нет.
- Хорошо, что сознался. У нас кто на себя более высокое, чем есть, воровское звание берет, без обеспечения, того опускают. Знаешь, что это?
- Знаю. Я лишнего на себя не беру.
- Шконка дорого стоит.
- Знаю, рыжевье подойдет?
- Давай рыжики в общак и - ложись.
- Вам за меня уже передали.
- Кто?
- Была с утра малява из медчасти, с грузом.
- А, точно была. Значит, ты и есть Князь? Это кликуха?
- Считай, что кликуха.
- Ну, располагайся. Я Сеня Борт. Эти двое - Миша и Костя - они без кликух, солнцевские, на первом же деле погорели.
С криком: "Не по делу!" - представленные Князю Миша и Сеня из солнцевских, набычившись, рванулись на Князя, но были встречены двумя сокрушительными ударами. Из- за тесноты камеры пришлось бить короткими ударами снизу в подбородок, оказалось, средство достаточно убедительное.
Когда Миша и Костя оклемались, установили перемирие. Просто до парней медленно доходило. А когда дошло, что за шконку новенький заплатил и что это даст камере дополнительные чефирь, дурь и еду, успокоились.
Едва Князь лег на шконку, его сморил сон.
И Князь спал так крепко, что проспал и ужин, и ночь, и проснулся лишь под крики в коридоре разливающего баланду зэка:
- Не тычь ты мне миску в амбразуру! Ставь, налью - возьмешь, будешь пальцы свои грязные совать - гребану по ним раздающим.
Князь поднял голову. Камера была та же. А вот арестантов он не узнавал. На всех шконках, он мог поклясться, сидели, лежали и хмуро смотрели на него совсем другие люди. У стоявшего ближе всех в руке сверкнула заточка...
Он устало выдохнул воздух сквозь сомкнутые губы.
Жутко ломило затылок...
"ИГРЫ ПОД ИНТЕРЕС ЗАПРЕЩЕНЫ" (ИЗ "ПРАВИЛ ВНУТРЕННЕГО РАСПОРЯДКА
...Жутко ломило затылок...
Он ощупал голову - старые, полученные еще в "ментовке" гематомы и ссадины, свежих ран и ушибов не было.
И камера, он мог бы поклясться, была та же. Он вчера сделал ногтем царапину на толстом слое старой синей краски, покрывавшей стену возле шконки. Камера та же, а люди другие. Не экономят на нем, похоже. И установка жесткая - сломить, а то и опустить. А дальше - по обстоятельствам.
Нескладно как-то вышло, огорчился Князь. Один в поле не воин, тем более что и поля-то нет. Его много лет учили тому, чтобы раскованно чувствовать себя в одиночку в стане врагов. Но тут расклад выходил какой-то совсем не аккуратный: зэк с заточкой стоял на расстоянии вытянутой руки и в любой момент мог полоснуть его по шее.
Зэки, лежавшие вповалку на втором и третьем рядах шконок, начали медленно спускаться в узкое свободное пространство камеры. В такой тесноте он, как царь Леонид в Фермопилах, мог бы продержаться довольно долго у своей шконки, - второго и третьего рядов над ней не было, ибо из стены выступало тупое колено вентиляционной трубы. Выстоять-то он бы выстоял, однако ж конец все одно один - тут бы лучше переговоры. Но переговоры, как учили в Военном институте, лучше вести с удобной позиции и в удобное для тебя время. Сейчас и позиция, и время были из рук вон плохими...
Зэк возле его шконки поиграл заточкой, чуть-чуть повернул голову в сторону, чтобы убедиться, что за ним - вся камера. В прямом и переносном смысле слова.
Этого мгновения Князю было достаточно, чтобы подтянуть ноги к груди и, чуть повернувшись, выпрямить их в сторону зэка с заточкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
- Коллеги?
- Похоже, меня уже списали.
- Жаль, парень ты смышленый. Но и мои возможности ограничены.
- Что можешь.
- Без денег?
- За ту же цепочку?
- Выписать тебя через неделю, но за день до официально сообщенного мной в спецчасть срока.
- Что это даст?
- Если дам сведения о твоей выписке, тебя переведут в пресс-хату, где менты будут мять, пока не возьмешь на себя убийство Кеннеди.
- Варианты?
- Хата с уголовниками, которые ждут суда по статьям с большими сроками или вышкой. Они могут пойти на сотрудничество с администрацией и размазать тебя по стенке. Неделю выковыривать алюминиевой ложкой придется.
- Ну и фантазия у тебя, док.
- Поработаешь тут с мое...
- Я тоже не в парикмахерской работал, давай варианты.
- Даже в обычной камере с уголовниками тебя в первый же день помнут. Администрация дает послабления режима. Даже дурь может в камеру пропустить. Не говорю уж про табак и чифирь. Но я тебя выпишу в камеру, в которой сидят те, что по первому разу. Они робчее. И с администрацией из куражу на сотрудничество не идут, и новичку, конечно, прописку сделают, но "нагинать" тебя не будут.
- Культурно выражаешься. Какой университет кончал?
- У меня их два. Медфак петрозаводского университета и тюремный университет. Ты не думай, я могу и об искусстве поговорить, только тебе это сейчас не надо, тебе надо думать, как выжить. Согласен? Я тебя оставлю на неделю. А выпишу на день раньше указанного в формуляре срока. Идет?
- Была бы еще цепь, отдал бы.
- Ладно, и этого хватит. А вот на комиссацию - извини, нет. Делимся.
Врач обещанное выполнил.
За неделю молодой организм и спортивная закалка свое сделали. Ну и врач кое-каких лекарств подкинул, и шесть уколов "эссенциале форте" самолично сделал. Печень перестала болеть. А с почками, врач сказал, это надолго. Но не смертельно.
- Выйдешь на свободу, обязательно пройди курс лечения у уролога. Я тебе телефончик дам. Запомнишь?
- Зачем?
- А ты на свободе официально не скоро окажешься. Если весь срок, который тебе впарят, отсидишь, тебе уролог не понадобится.
- А кто понадобится?
- Патологоанатом.
- Ну и юмор у вас, медиков.
- Ты понял? Тебе врач, хороший уролог, нужен в самые ближайшие месяцы. Иначе запустишь болезнь, никто не поможет. Значит, что?
- Значит, надо бежать?
- И значит, ты не сможешь обратиться в горбольницу. Позвонишь моему другу. Он будет тебя лечить на дому. Понятна моя мысль.
- Хорошо у вас тут все поставлено.
- Живем в бараке, ничего изменить не можем, но можем чуть-чуть организовать жизнь вокруг себя. Следишь за моей мыслью?
- Давай телефон.
- 499-36-54. Это в Строгино.
- Я уже вычислил.
- Скажешь, от Миши. Он поймет. Ну, будь здоров.
- Не обещаю, но постараюсь.
...Как врач и обещал, Князь попал в тихую камеру.
Староста хмуро взглянул на него, долго откашливался, выплевывая сгустки мокроты в кусок серой марли, показал шконку на третьем ярусе, так называемую "пальму". Там на одной шконке лежали тощий кашляющий старик в одних трусах, синея грандиозной татуировкой по всей спине, и прыщавый юнец с нахальным и порочным лицом.
- Третьим будешь. Спят у нас по очереди. Одна шконка на троих.
- Вон свободная шконка, - указал Князь на привилегированную шконку нижнюю, у окна.
- Это для авторитетов, воров в законе, ежели таких к нам в камеру бросят.
- А пока? Несправедливо, что шконка пустует. Нет авторитетов, так я пока побуду в них?
- Ты вор в законе?
- Нет.
- Хорошо, что сознался. У нас кто на себя более высокое, чем есть, воровское звание берет, без обеспечения, того опускают. Знаешь, что это?
- Знаю. Я лишнего на себя не беру.
- Шконка дорого стоит.
- Знаю, рыжевье подойдет?
- Давай рыжики в общак и - ложись.
- Вам за меня уже передали.
- Кто?
- Была с утра малява из медчасти, с грузом.
- А, точно была. Значит, ты и есть Князь? Это кликуха?
- Считай, что кликуха.
- Ну, располагайся. Я Сеня Борт. Эти двое - Миша и Костя - они без кликух, солнцевские, на первом же деле погорели.
С криком: "Не по делу!" - представленные Князю Миша и Сеня из солнцевских, набычившись, рванулись на Князя, но были встречены двумя сокрушительными ударами. Из- за тесноты камеры пришлось бить короткими ударами снизу в подбородок, оказалось, средство достаточно убедительное.
Когда Миша и Костя оклемались, установили перемирие. Просто до парней медленно доходило. А когда дошло, что за шконку новенький заплатил и что это даст камере дополнительные чефирь, дурь и еду, успокоились.
Едва Князь лег на шконку, его сморил сон.
И Князь спал так крепко, что проспал и ужин, и ночь, и проснулся лишь под крики в коридоре разливающего баланду зэка:
- Не тычь ты мне миску в амбразуру! Ставь, налью - возьмешь, будешь пальцы свои грязные совать - гребану по ним раздающим.
Князь поднял голову. Камера была та же. А вот арестантов он не узнавал. На всех шконках, он мог поклясться, сидели, лежали и хмуро смотрели на него совсем другие люди. У стоявшего ближе всех в руке сверкнула заточка...
Он устало выдохнул воздух сквозь сомкнутые губы.
Жутко ломило затылок...
"ИГРЫ ПОД ИНТЕРЕС ЗАПРЕЩЕНЫ" (ИЗ "ПРАВИЛ ВНУТРЕННЕГО РАСПОРЯДКА
...Жутко ломило затылок...
Он ощупал голову - старые, полученные еще в "ментовке" гематомы и ссадины, свежих ран и ушибов не было.
И камера, он мог бы поклясться, была та же. Он вчера сделал ногтем царапину на толстом слое старой синей краски, покрывавшей стену возле шконки. Камера та же, а люди другие. Не экономят на нем, похоже. И установка жесткая - сломить, а то и опустить. А дальше - по обстоятельствам.
Нескладно как-то вышло, огорчился Князь. Один в поле не воин, тем более что и поля-то нет. Его много лет учили тому, чтобы раскованно чувствовать себя в одиночку в стане врагов. Но тут расклад выходил какой-то совсем не аккуратный: зэк с заточкой стоял на расстоянии вытянутой руки и в любой момент мог полоснуть его по шее.
Зэки, лежавшие вповалку на втором и третьем рядах шконок, начали медленно спускаться в узкое свободное пространство камеры. В такой тесноте он, как царь Леонид в Фермопилах, мог бы продержаться довольно долго у своей шконки, - второго и третьего рядов над ней не было, ибо из стены выступало тупое колено вентиляционной трубы. Выстоять-то он бы выстоял, однако ж конец все одно один - тут бы лучше переговоры. Но переговоры, как учили в Военном институте, лучше вести с удобной позиции и в удобное для тебя время. Сейчас и позиция, и время были из рук вон плохими...
Зэк возле его шконки поиграл заточкой, чуть-чуть повернул голову в сторону, чтобы убедиться, что за ним - вся камера. В прямом и переносном смысле слова.
Этого мгновения Князю было достаточно, чтобы подтянуть ноги к груди и, чуть повернувшись, выпрямить их в сторону зэка с заточкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120