Само собой разумеется, что, живя в одном доме, они строили совместные планы, обдумывали альтернативные варианты, составляли программу действий, договаривались о предупредительных сигналах. Они были близкими друзьями, которых, скорее всего, случайно свела работа в казино, – два неудачника, решивших в последний раз попытать счастье, пока еще было не поздно заменить рабское существование в казино на жизнь, предлагавшую возможности для воплощения более или менее приличной мечты.
Грин не имел ни малейшего представления об их образе жизни. Он мог лишь догадываться, что не так-то просто было зарабатывать на жизнь в казино Лас-Вегаса, в этом легализированном цирке жуликов – сон гангстера Багси Сигела, ставший явью. Устроилась ли Паула на работу в казино, чтобы реализовать свой сценарий на практике? Так же как актеры, решившие облечь в плоть и кровь свои фантазии?
Полет длился сорок минут. Багажа у него не было. Если понадобится где-нибудь переночевать, то за двадцать долларов он снимет приличную комнату. Многие гостиницы выставляли низкие цены, предпочитая, чтобы их гости тратили свои лишние центы в казино. Для американцев этот город был пределом мечтаний. В огромных коридорах, не пропускавших дневной свет, где не существовало ни времени, ни погоды, каким-то чудом объявлялся миллионер – эдакий современный вариант явления Христа народу, момент утешения и прощения, – который даровал моторную яхту утопающим, «ламборджини» – хромым, а новейшую звуковую аппаратуру фирмы «Б amp;О» – слепым.
Грин подождал, пока Паула выйдет из самолета. Она несла на плече небольшую дорожную сумку.
Грин натянул бейсболку и спрятал глаза под солнечными очками. Усы, которые он приклеил перед вылетом, щекотали верхнюю губу, но он терпел.
Через зал выдачи багажа Паула спешила к выходу.
Зной пустыни окутывал стоянку такси. Паула встала в недлинную очередь ожидающих, преимущественно туристов, одетых в рубашки и блузки ярких цветов, предвкушавших момент, когда они смогут потратить деньги, играя в рулетку или блэкджек. Грин не мог рисковать, пропустив кого-то между Паулой и собой. Иначе ее такси оторвется слишком далеко, и он потеряет ее из виду. У него, правда, был еще последний адрес Тино Родригеса, но он не знал наверняка, жил ли там Тино на самом деле или просто значился в телефонном справочнике.
Он мог дотянуться до Паулы и прикоснуться к ней. На ней были джинсы и белая мужская рубашка, наверно, из гардероба Родни. Она вытащила из сумки солнечные очки и, раскрыв душки, надела их на нос. Оглянувшись, она посмотрела на него, как будто прочитала его мысли, как будто на нем не было очков или отклеились усы, а он отвел глаза, делая вид, что не обращает на нее ни малейшего внимания и отыскивает такси. Без косметики, при ярком свете, она казалась старше, чем в «Драис» (семь лет назад ей было двадцать шесть или двадцать семь?), взрослая женщина, с азиатскими или ближневосточными чертами лица – восточная принцесса.
Она снова повернулась к нему спиной, ее волосы развевались на ветру, дувшем из пустыни. «Дорогая моя, – подумал он, – ты должна была остаться со мной». Он любовался тоненькими волосками на ее висках и мочках ушей. Ремень от битком набитой сумки слегка сдвинул рубашку, обнажив часть ее плеча и белую лямку лифчика. Кожу покрывал светло-коричневый загар. Возможно, она часто купалась или загорала голая в своем саду – нет, это был естественный оттенок ее тела. Она села в такси, а он нетерпеливо замахал следующему.
Другого варианта не было. Ему ничего не оставалось, как сказать то, что он слышал в сотнях фильмов:
– Следуйте за тем такси.
Они обогнули Стрип, длинный бульвар, где располагались крупные игорные дома, и отправились в один из пригородных районов. До недавнего времени в Лас-Вегасе жили в основном те, кто работал в развлекательных комплексах, – обслуживающий персонал, уборщики гостиниц, помощники на кухне в бесчисленных ресторанах, ремонтные бригады, артисты варьете. Когда-то Лас-Вегас представлял собой искусственно созданный посреди раскаленной пустыни город, в котором не стоило заводить детей, а сейчас здесь появились школы, магазины с рисовальными принадлежностями, велосипедные мастерские, терапевты, облицовщики, курсы бухгалтерского учета, икебаны и японского кулинарного мастерства.
Улицы, по которым они проезжали, ничем не отличались от подобных улиц других американских городов – низкие здания с просторными парковками, супермаркеты без окон, максимально функциональные постройки – возведенные на скорую руку, неряшливые и безвкусные.
Они въехали в новый район. Невысокие особняки, разные по величине и архитектуре, идеально ухоженные сады с травяными газонами, кустами и деревьями, подъезды с гаражами на две машины. Такси Паулы остановилось.
Грин попросил шофера проехать немножко дальше и свернуть в первый попавшийся переулок. Он дал ему две банкноты по двадцать долларов и попросил подождать.
Вернувшись на угол, он увидел, как Паула открывает дверь одного из особняков. Он остановился, чтобы отдышаться, и представил себе, что сейчас происходит в доме: Паула обнаружила пустые комнаты, никакого сообщения на автоответчике, лишь эхо ее голоса, зовущего Тино. Грин прошел семьдесят метров по направлению к ее дому. Он осторожно проверил, хорошо ли приклеены усы. Когда он позвонит в дверь, она уже наверняка обследует дом.
Он вышел на бетонную дорожку, ведущую к парадной особняка. Окна закрывали решетки из кованого железа, дверь была сделана из тяжелого качественного дерева, с надежным замком и стальной обшивкой, которая могла выдержать удар копытом.
Он нажал на кнопку звонка, зная, что она изучает его через окошко из матового стекла на входной двери.
– Кто там? – раздался ее приглушенный голос.
– Полиция.
Он поднял подделанную Флойдом полицейскую бляху. Она открыла окошко и взглянула на бляху. В темноте коридора почти невозможно было видеть ее лица.
– Детектив Ванэйхен, – прочла она. – Что вам угодно?
– Хочу задать вам пару вопросов, – сказал Грин, пытаясь сымитировать техасский акцент.
– По поводу?
– По поводу Тино Родригеса.
Она сглотнула, осознав, что не может его не впустить.
– Тино мертв?
– Да. Господин Родригес мертв. Убит. Вы его жена?
– Нет, нет, мы… Вы не могли бы снять очки?
Он подчинился. В страхе, что она моментально его узнает, он сощурил глаза и различал лишь силуэт ее головы.
Она открыла дверь. Грин вошел в дом, разочарованный отсутствием изумленного возгласа по поводу его внезапного появления.
Он проследовал за ней в гостиную, расположенную слева по коридору. Шторы были закрыты, и она зажгла лампу.
– Когда я уезжаю, я зашториваю окна, – объяснила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
Грин не имел ни малейшего представления об их образе жизни. Он мог лишь догадываться, что не так-то просто было зарабатывать на жизнь в казино Лас-Вегаса, в этом легализированном цирке жуликов – сон гангстера Багси Сигела, ставший явью. Устроилась ли Паула на работу в казино, чтобы реализовать свой сценарий на практике? Так же как актеры, решившие облечь в плоть и кровь свои фантазии?
Полет длился сорок минут. Багажа у него не было. Если понадобится где-нибудь переночевать, то за двадцать долларов он снимет приличную комнату. Многие гостиницы выставляли низкие цены, предпочитая, чтобы их гости тратили свои лишние центы в казино. Для американцев этот город был пределом мечтаний. В огромных коридорах, не пропускавших дневной свет, где не существовало ни времени, ни погоды, каким-то чудом объявлялся миллионер – эдакий современный вариант явления Христа народу, момент утешения и прощения, – который даровал моторную яхту утопающим, «ламборджини» – хромым, а новейшую звуковую аппаратуру фирмы «Б amp;О» – слепым.
Грин подождал, пока Паула выйдет из самолета. Она несла на плече небольшую дорожную сумку.
Грин натянул бейсболку и спрятал глаза под солнечными очками. Усы, которые он приклеил перед вылетом, щекотали верхнюю губу, но он терпел.
Через зал выдачи багажа Паула спешила к выходу.
Зной пустыни окутывал стоянку такси. Паула встала в недлинную очередь ожидающих, преимущественно туристов, одетых в рубашки и блузки ярких цветов, предвкушавших момент, когда они смогут потратить деньги, играя в рулетку или блэкджек. Грин не мог рисковать, пропустив кого-то между Паулой и собой. Иначе ее такси оторвется слишком далеко, и он потеряет ее из виду. У него, правда, был еще последний адрес Тино Родригеса, но он не знал наверняка, жил ли там Тино на самом деле или просто значился в телефонном справочнике.
Он мог дотянуться до Паулы и прикоснуться к ней. На ней были джинсы и белая мужская рубашка, наверно, из гардероба Родни. Она вытащила из сумки солнечные очки и, раскрыв душки, надела их на нос. Оглянувшись, она посмотрела на него, как будто прочитала его мысли, как будто на нем не было очков или отклеились усы, а он отвел глаза, делая вид, что не обращает на нее ни малейшего внимания и отыскивает такси. Без косметики, при ярком свете, она казалась старше, чем в «Драис» (семь лет назад ей было двадцать шесть или двадцать семь?), взрослая женщина, с азиатскими или ближневосточными чертами лица – восточная принцесса.
Она снова повернулась к нему спиной, ее волосы развевались на ветру, дувшем из пустыни. «Дорогая моя, – подумал он, – ты должна была остаться со мной». Он любовался тоненькими волосками на ее висках и мочках ушей. Ремень от битком набитой сумки слегка сдвинул рубашку, обнажив часть ее плеча и белую лямку лифчика. Кожу покрывал светло-коричневый загар. Возможно, она часто купалась или загорала голая в своем саду – нет, это был естественный оттенок ее тела. Она села в такси, а он нетерпеливо замахал следующему.
Другого варианта не было. Ему ничего не оставалось, как сказать то, что он слышал в сотнях фильмов:
– Следуйте за тем такси.
Они обогнули Стрип, длинный бульвар, где располагались крупные игорные дома, и отправились в один из пригородных районов. До недавнего времени в Лас-Вегасе жили в основном те, кто работал в развлекательных комплексах, – обслуживающий персонал, уборщики гостиниц, помощники на кухне в бесчисленных ресторанах, ремонтные бригады, артисты варьете. Когда-то Лас-Вегас представлял собой искусственно созданный посреди раскаленной пустыни город, в котором не стоило заводить детей, а сейчас здесь появились школы, магазины с рисовальными принадлежностями, велосипедные мастерские, терапевты, облицовщики, курсы бухгалтерского учета, икебаны и японского кулинарного мастерства.
Улицы, по которым они проезжали, ничем не отличались от подобных улиц других американских городов – низкие здания с просторными парковками, супермаркеты без окон, максимально функциональные постройки – возведенные на скорую руку, неряшливые и безвкусные.
Они въехали в новый район. Невысокие особняки, разные по величине и архитектуре, идеально ухоженные сады с травяными газонами, кустами и деревьями, подъезды с гаражами на две машины. Такси Паулы остановилось.
Грин попросил шофера проехать немножко дальше и свернуть в первый попавшийся переулок. Он дал ему две банкноты по двадцать долларов и попросил подождать.
Вернувшись на угол, он увидел, как Паула открывает дверь одного из особняков. Он остановился, чтобы отдышаться, и представил себе, что сейчас происходит в доме: Паула обнаружила пустые комнаты, никакого сообщения на автоответчике, лишь эхо ее голоса, зовущего Тино. Грин прошел семьдесят метров по направлению к ее дому. Он осторожно проверил, хорошо ли приклеены усы. Когда он позвонит в дверь, она уже наверняка обследует дом.
Он вышел на бетонную дорожку, ведущую к парадной особняка. Окна закрывали решетки из кованого железа, дверь была сделана из тяжелого качественного дерева, с надежным замком и стальной обшивкой, которая могла выдержать удар копытом.
Он нажал на кнопку звонка, зная, что она изучает его через окошко из матового стекла на входной двери.
– Кто там? – раздался ее приглушенный голос.
– Полиция.
Он поднял подделанную Флойдом полицейскую бляху. Она открыла окошко и взглянула на бляху. В темноте коридора почти невозможно было видеть ее лица.
– Детектив Ванэйхен, – прочла она. – Что вам угодно?
– Хочу задать вам пару вопросов, – сказал Грин, пытаясь сымитировать техасский акцент.
– По поводу?
– По поводу Тино Родригеса.
Она сглотнула, осознав, что не может его не впустить.
– Тино мертв?
– Да. Господин Родригес мертв. Убит. Вы его жена?
– Нет, нет, мы… Вы не могли бы снять очки?
Он подчинился. В страхе, что она моментально его узнает, он сощурил глаза и различал лишь силуэт ее головы.
Она открыла дверь. Грин вошел в дом, разочарованный отсутствием изумленного возгласа по поводу его внезапного появления.
Он проследовал за ней в гостиную, расположенную слева по коридору. Шторы были закрыты, и она зажгла лампу.
– Когда я уезжаю, я зашториваю окна, – объяснила она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65