Что он собирался сделать? Он установил для себя правило никогда не оказывать внимания и не отвечать на явные предложения от служанок в частных домах, включая свой собственный. Если бы не крокет, он счел бы себя обязанным уложить горничную в свою постель и заниматься с ней спортом по меньшей мере минут десять.
Он подумал, что именно этим ему меньше всего хотелось заняться.
Что-то с ним случилось. Должно быть, он заболевает. Девушка была привлекательно женственной. И ей очень, очень хотелось.
— Ах, моя милая, — тихо сказал он, улыбаясь ей, — как мне оторваться от тебя? Может быть, как-нибудь в другое время.
Она надула губки, а он, отвернувшись, достал монету из своего кошелька.
— Беги вниз, пока тебя не хватились, — сказал он, опуская монету в карман ее передника.
— Я совсем не хотела оскорбить вашу милость. — Она снова широко раскрыла глаза.
Он взял ее под локоть и подвел к двери своей спальни. Открыл ее и с улыбкой взял девушку за подбородок.
— Напротив, — сказал он. — Мне было приятно, моя милая. — Он наклонился и еще раз поцеловал ее.
Именно этот момент выбрала миссис Диана Ингрэм для того, чтобы пройти мимо его комнаты, выпрямив спину и решительно вздернув подбородок. Она направлялась играть в крокет.
Проклятие!
Диане удавалось избегать маркиза Кенвуда весь этот день, как и следующий. Это оказалось совсем не трудно. Можно было подумать, он тоже был доволен, что они держатся вдалеке друг от друга. У Дианы даже появилась надежда, что он решил отказаться от насмешек над ней и попыток соблазнить ее. юс Однако, когда она, войдя в столовую под руку с мистером Пибоди, намеренно нарушила установившийся порядок и выбрала другое место, она оказалась сидящей напротив маркиза. И в таком положении было еще труднее избегать его взгляда. Когда ей это удавалось, она слушала уже начавшийся разговор на какую-то скучную или глупую тему. А его ярко-синие глаза насмешливо поблескивали перед ней.
Казалось, мистер Пибоди всегда с большой охотой сопровождал ее, куда бы она ни направлялась. А когда его не было рядом с ней, на его месте суетился Эрнест, очень серьезно воспринимавший роль ее рыцаря-защитника. И только в его присутствии она могла расслабиться.
На следующий день Эрнест пригласил ее в музыкальную комнату, заходить в которую после вчерашнего кошмара она старательно избегала, чтобы не разучивать свой дуэт с лордом Кенвудом, хотя им явно требовалось попрактиковаться. Предполагалось, что Эрнест будет играть на скрипке, а Анджела Уикенхэм танцевать.
Диана стояла у окна, часть ее внимания была обращена на траву, цветы и голубое небо за окном, а часть — на происходившее внутри. Бедный Эрнест, думала она. Не следовало заставлять его играть на публике. Он не был скрипачом, хотя и утверждал, что игра на скрипке без труда стала его важнейшим достижением.
— Но у вас хорошее чувство ритма, милорд, — подбадривала его Анджела. — Это все, что мне нужно для танца. Знаете, я очень часто танцую совсем без аккомпанемента, он звучит у меня в голове. Поэтому скрипка для меня просто праздник. — Она наморщила носик и улыбнулась лорду Кренсфорду.
Доброе сердечко, подумала Диана и с большим интересом посмотрела на девушку. Она перевела взгляд с ее оживленного личика на нахмуренное лицо Эрнеста и про себя улыбнулась. Господи, благослови эту девочку. Так много людей, казалось, не замечали в нем ничего, кроме не отличавшегося красотой лица и неуклюжих манер. Но Тедди научил ее видеть любящее и честное сердце за неброской внешностью. А Анджела разглядела это сама.
Конечно, она очень молода. Эрнест на десять лет старше ее. Несомненно, в ее взгляде, брошенном на него, когда он, нахмурившись, разбирался в нотах, было обожание своего героя.
— Не хотите ли сыграть еще раз? — спросила Анджела. — А я буду танцевать. — Она закрыла глаза и подняла руки в ожидании первых аккордов.
Диана смотрела на нее, и лорд Кренсфорд, умудряясь при этом играть, с изумлением уже несколько минут не отрываясь смотрел, как она движется под звуки музыки. Нет, подумала Диана с благоговением, она не танцует под музыку; она сама становится музыкой. Казались почти неслышными визгливые звуки скрипки, вместо них звучали и были видимы лишь скользящие движения танцовщицы, едва касавшейся пола, ее гибкая, изящная грация, пируэты. Все движения ее тела выражали страстную музыку, звучавшую в этом теле.
— Вот это да, — сказал лорд Кренсфорд, когда танец закончился.
— О, Анджела, — восхитилась Диана, — как вы талантливы. Это было прекрасно.
— Видите? — с сияющей улыбкой обратилась Анджела к лорду Кренсфорду. — Вы играли очень хорошо на этот раз, милорд, потому что вы обращали внимание не только на себя. Так выберем это к завтрашнему концерту?
— Где вы научились так танцевать? — хмуро спросил лорд Кренсфорд.
Она пожала плечами:
— Я не училась. Я обычно танцевала, когда должна была разучивать гаммы или музыкальные пьески или заниматься чем-то в этом роде. Боюсь, я не умею воспроизводить музыку пальцами или голосом. Только лишь всем моим существом.
Лорд Кренсфорд прокашлялся.
— Не знаю, что подумают другие. Диана с удивлением посмотрела на него.
— Они будут очарованы, — сказала она.
— Это как-то нехорошо, — объяснил он. — Лестер, и Майкл, и Рассел будут зрителями и все такое. И Джек.
Диана и Анджела непонимающе смотрели на него, а он почесал голову и опять кашлянул.
— Так попробуем еще раз?
Диана наблюдала некоторое время за ними, затем ее взгляд остановился на окне. Ее мучило чувство вины. Она думала, не извиниться ли ей перед лордом Кенвудом. В конце концов, она сама напросилась на этот поцелуй. Хотя, надо признать, что он нарочно почти обхватил ее руками, пока они разучивали дуэт.
Но она хотела этого поцелуя. И отвечала на него с совершенно безудержной страстью. Она хотела его. Нет, правильнее сказать, она хочет его. Ее лицо горело от стыда, но это было правдой. Ей хочется снова пережить то, что произошло в той гостинице. Но без опия. Или это было так хорошо, очень хорошо только в ее воображении?
И ей хотелось узнать, что произошло бы дальше. Было бы это так, как происходило по крайней мере раз в неделю с Тедди в течение четырех лет их брака? Или было бы по-другому? И как это может быть по-другому?
Она хотела узнать. Она умирала от желания узнать.
И совершенно искренне презирала себя за это.
Он развратник. Это все, что ему от нее нужно. И если Он не мог получить этого от нее, то получит от любой доступной женщины. Как эта горничная! Он был с ней, когда прошло не более часа с тех пор, как она оставила его в музыкальной комнате. И как он мог так бесстыдно выставлять напоказ свою развращенность, целуя эту девицу и говоря ей те слова при открытой двери, где их мог увидеть любой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56