– спросила она. – Ты с ним тоже играл?
– С Вулфом? – Обхватив рукой колено, Эйдан смотрел вниз на ручей. – Да, в детстве мы были очень близки. Почти неразлучны. Я обожал его. Он был смелым, отчаянным озорником. Я подражал ему во всем, даже в мелочах.
Такого Ева не могла себе даже представить.
– Что же случилось потом? – спросила она. Эйдан покачал головой, как бы отгоняя воспоминания.
– Жизнь развела нас, – ответил он. – Я говорил, что отец любил нас безгранично. Возможно, это не совсем так. Он был герцогом Бьюкаслом, и положение налагало на него ответственность и обязательства. Вулф был наследником, но он не отличался крепким здоровьем. С двенадцати лет Вулфа готовили к тому, что после смерти отца к нему перейдут все обязанности и ответственность. Вот почему его воспитывали отдельно от нас. Он попал под жесткий контроль двух гувернеров и самого отца. Бедный Вулф. – Эйдан снова впал в задумчивость. – Бедный Вулф!
– Почему бедный? – тихо спросила Ева.
– Ему претило его положение наследника. Он испытывал отвращение к земле, и ему была ненавистна мысль о том, что он привязан к поместью и к своей семье, ведь он ее глава. Его бесило то, что его лишили выбора. Он жаждал приключений и свободы. Он мечтал о военной карьере. Он не переставал умолять отца об этом, пока не смирился с неизбежным.
Ее муж говорил о человеке, которого она знала как герцога Бьюкасла? Неужели это правда? Не может быть!
– Вы оба мечтали о военной карьере?
– Нет. – Эйдан помолчал. Ева слышала вечернюю перекличку птиц, укрывшихся в кронах деревьев. – Нет, так посмеялась над нами жизнь. По своему рождению я, второй сын, должен был стать военным, но я боролся с судьбой и в детстве, и в юности. Я испытывал отвращение к насилию. Я любил землю, любил Линдсей-Холл. Будучи совсем молодыми, мы с Вулфом замышляли заговор: поменяться одеждой, именами, жизнью. Мы думали, что достаточно похожи, чтобы всех обмануть. Наверное, мы были тогда совсем зелеными юнцами.
Ева вдруг вспомнила то утро, когда они подходили к оставленному под пар полю, и Эйдан объяснял Дэвиду, почему оно не засеяно. Он наклонился, взял горсть только что вспаханной земли и показал ее Дэви, «Это жизнь, парень, – сказал он. – Это то, с чего начинается всякая жизнь». И он сжал землю в руке, на минуту закрыв глаза.
– Я любил землю.
– Отец настаивал на твоей военной карьере, хотя и знал, что у тебя иные желания?
– Мне кажется, я был его любимцем. Я ходил за ним по пятам, как щенок, совсем как Дэви ходит за мной. Отец очень любил работать на земле. Я учился у него, рядом с ним. Я впитывал эти знания. Я хотел прожить свою жизнь так, как жил он. Думаю, в конце жизни он уже понимал, что выбрал для меня неудачную карьеру. Но отец умер.
– И что произошло потом?
– Мне было пятнадцать, когда его не стало, а Вулфу – семнадцать. Несколько лет я еще учился. Вернувшись домой, я продолжал делать то же, что и при отце. Я занялся фермами. Считал, что управляющий Вулфа не на месте, что он мало знает. Я предложил… – Он замолчал, и Ева подумала, что он больше ничего не скажет. – Я был глупцом, я думал" что, если я все объясню Вулфу, укажу, что делается не правильно и предложу себя в управляющие, он будет мне благодарен. Через неделю он позвал меня в библиотеку и сообщил, что купил для меня офицерский патент, чего всегда хотел наш отец.
– О! – воскликнула Ева. – Какая неслыханная жестокость!
– Жестокость? – повторил он. – Полагаю, нет. Вулф хотел таким образом мне показать, что в Линдсей-Холле нет места для двоих. Останься я там, мы бы стали врагами на всю жизнь. Он был совершенно прав, как видишь. В любом имении есть место только для одного хозяина.
Но ты же не хотел быть военным. Почему ты не отказался от патента?
– Но что мне оставалось делать? Я должен был покинуть Линдсей-Холл. Это было ясно как дважды два. А я, видишь ли, тоже Бедвин. Во мне воспитали чувство долга. Мне было восемнадцать, и я считал своим долгом подчиниться воле главы семьи. Вулф был не просто Вулфом, он был герцогом Бьюкаслом.
– И ты уехал?
– И я уехал.
Теперь Ева все поняла. Двух братьев, друживших в детстве, разлучили обстоятельства. Один получил власть над другим. Каждый хотел иной жизни, такой как у брата, но обстоятельства воспрепятствовали им что-то изменить. Сама жизнь воздвигла между ними непробиваемую стену, убив, или по крайней мере подавив, любовь, когда-то их связывавшую. Одного жизнь сделала вялым и апатичным, а другого жестоким и суровым. Но для обоих главным было чувство долга.
– А ты смирился со своей жизнью?
Эйдан повернулся и посмотрел ей в глаза. Темнело, но она ясно видела обострившиеся черты его лица.
– О да, конечно, – коротко ответил он. – Моя карьера удалась. Впереди еще несколько лет службы. Полагаю, я выйду в отставку генералом.
– И тебе хочется поскорее вернуться в армию?
– Да, конечно, – повторил Эйдан. – Всегда приятно получить отпуск. Хочется отдохнуть, увидеть Англию и свою семью. Но я всегда охотно возвращаюсь в свой полк. Без дела просто не находишь себе места.
Ева почувствовала, как глубоко ее ранили слова Эйдана. Он хочет вернуться, не находит себе места. Он будет рад ее оставить и вернуться к прежней жизни. А чего она ожидала?
Ева встала и пошла к ручью, теперь светившемуся не золотом, а серебром. Маффин покрутился около нее и снова занялся своими поисками. Эйдан подошел к ней и встал рядом.
– Здесь очень красиво, – заметил он.
– Да. – Стало темно, но, подняв глаза вверх, Ева увидела по-прежнему голубое небо.
– Что теперь будет, Ева? – спросил Эйдан. – После того как я уеду? Будешь ли ты довольна своей жизнью?
Она наклонилась и погладила Маффина по голове, хотя пес не требовал ее внимания.
– О да. Я буду очень счастлива. У меня есть дети, теперь они принадлежат мне по закону. Рингвуд и все состояние тоже мои. У меня есть тетя, друзья и соседи. И все это благодаря тебе, Эйдан. Я всегда буду думать о тебе с глубокой благодарностью.
– С благодарностью, – тихо повторил он. – Ну, тогда я полностью вознагражден.
Таким тоном он говорил с ней в первые два дня их знакомства. Это был голос не того человека, который смеялся вместе с Дэви и дразнил его сегодня днем, и не того, кто несколько часов назад назвал Бекки милой.
У Евы сжалось сердце и перехватило дыхание от сдерживаемых рыданий. А что, если она прямо скажет ему правду, подумала Ева. «Я люблю тебя. Не уезжай. Вернись ко мне. У нас будут дети. Мы с тобой будем жить счастливо». Она прикусила губу, чтобы не поддаться странному искушению.
– Ты был невероятно добр, – сказала она, вновь обретя способность дышать.
Это прозвучало как прощание.
– Тебе холодно. – Эйдан заметил, что Ева дрожит. – Нам лучше вернуться в дом.
– Да.
Но Эйдан не сразу подал ей руку, будто давая ей время сказать что-то еще, но сказать Еве, конечно, было нечего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
– С Вулфом? – Обхватив рукой колено, Эйдан смотрел вниз на ручей. – Да, в детстве мы были очень близки. Почти неразлучны. Я обожал его. Он был смелым, отчаянным озорником. Я подражал ему во всем, даже в мелочах.
Такого Ева не могла себе даже представить.
– Что же случилось потом? – спросила она. Эйдан покачал головой, как бы отгоняя воспоминания.
– Жизнь развела нас, – ответил он. – Я говорил, что отец любил нас безгранично. Возможно, это не совсем так. Он был герцогом Бьюкаслом, и положение налагало на него ответственность и обязательства. Вулф был наследником, но он не отличался крепким здоровьем. С двенадцати лет Вулфа готовили к тому, что после смерти отца к нему перейдут все обязанности и ответственность. Вот почему его воспитывали отдельно от нас. Он попал под жесткий контроль двух гувернеров и самого отца. Бедный Вулф. – Эйдан снова впал в задумчивость. – Бедный Вулф!
– Почему бедный? – тихо спросила Ева.
– Ему претило его положение наследника. Он испытывал отвращение к земле, и ему была ненавистна мысль о том, что он привязан к поместью и к своей семье, ведь он ее глава. Его бесило то, что его лишили выбора. Он жаждал приключений и свободы. Он мечтал о военной карьере. Он не переставал умолять отца об этом, пока не смирился с неизбежным.
Ее муж говорил о человеке, которого она знала как герцога Бьюкасла? Неужели это правда? Не может быть!
– Вы оба мечтали о военной карьере?
– Нет. – Эйдан помолчал. Ева слышала вечернюю перекличку птиц, укрывшихся в кронах деревьев. – Нет, так посмеялась над нами жизнь. По своему рождению я, второй сын, должен был стать военным, но я боролся с судьбой и в детстве, и в юности. Я испытывал отвращение к насилию. Я любил землю, любил Линдсей-Холл. Будучи совсем молодыми, мы с Вулфом замышляли заговор: поменяться одеждой, именами, жизнью. Мы думали, что достаточно похожи, чтобы всех обмануть. Наверное, мы были тогда совсем зелеными юнцами.
Ева вдруг вспомнила то утро, когда они подходили к оставленному под пар полю, и Эйдан объяснял Дэвиду, почему оно не засеяно. Он наклонился, взял горсть только что вспаханной земли и показал ее Дэви, «Это жизнь, парень, – сказал он. – Это то, с чего начинается всякая жизнь». И он сжал землю в руке, на минуту закрыв глаза.
– Я любил землю.
– Отец настаивал на твоей военной карьере, хотя и знал, что у тебя иные желания?
– Мне кажется, я был его любимцем. Я ходил за ним по пятам, как щенок, совсем как Дэви ходит за мной. Отец очень любил работать на земле. Я учился у него, рядом с ним. Я впитывал эти знания. Я хотел прожить свою жизнь так, как жил он. Думаю, в конце жизни он уже понимал, что выбрал для меня неудачную карьеру. Но отец умер.
– И что произошло потом?
– Мне было пятнадцать, когда его не стало, а Вулфу – семнадцать. Несколько лет я еще учился. Вернувшись домой, я продолжал делать то же, что и при отце. Я занялся фермами. Считал, что управляющий Вулфа не на месте, что он мало знает. Я предложил… – Он замолчал, и Ева подумала, что он больше ничего не скажет. – Я был глупцом, я думал" что, если я все объясню Вулфу, укажу, что делается не правильно и предложу себя в управляющие, он будет мне благодарен. Через неделю он позвал меня в библиотеку и сообщил, что купил для меня офицерский патент, чего всегда хотел наш отец.
– О! – воскликнула Ева. – Какая неслыханная жестокость!
– Жестокость? – повторил он. – Полагаю, нет. Вулф хотел таким образом мне показать, что в Линдсей-Холле нет места для двоих. Останься я там, мы бы стали врагами на всю жизнь. Он был совершенно прав, как видишь. В любом имении есть место только для одного хозяина.
Но ты же не хотел быть военным. Почему ты не отказался от патента?
– Но что мне оставалось делать? Я должен был покинуть Линдсей-Холл. Это было ясно как дважды два. А я, видишь ли, тоже Бедвин. Во мне воспитали чувство долга. Мне было восемнадцать, и я считал своим долгом подчиниться воле главы семьи. Вулф был не просто Вулфом, он был герцогом Бьюкаслом.
– И ты уехал?
– И я уехал.
Теперь Ева все поняла. Двух братьев, друживших в детстве, разлучили обстоятельства. Один получил власть над другим. Каждый хотел иной жизни, такой как у брата, но обстоятельства воспрепятствовали им что-то изменить. Сама жизнь воздвигла между ними непробиваемую стену, убив, или по крайней мере подавив, любовь, когда-то их связывавшую. Одного жизнь сделала вялым и апатичным, а другого жестоким и суровым. Но для обоих главным было чувство долга.
– А ты смирился со своей жизнью?
Эйдан повернулся и посмотрел ей в глаза. Темнело, но она ясно видела обострившиеся черты его лица.
– О да, конечно, – коротко ответил он. – Моя карьера удалась. Впереди еще несколько лет службы. Полагаю, я выйду в отставку генералом.
– И тебе хочется поскорее вернуться в армию?
– Да, конечно, – повторил Эйдан. – Всегда приятно получить отпуск. Хочется отдохнуть, увидеть Англию и свою семью. Но я всегда охотно возвращаюсь в свой полк. Без дела просто не находишь себе места.
Ева почувствовала, как глубоко ее ранили слова Эйдана. Он хочет вернуться, не находит себе места. Он будет рад ее оставить и вернуться к прежней жизни. А чего она ожидала?
Ева встала и пошла к ручью, теперь светившемуся не золотом, а серебром. Маффин покрутился около нее и снова занялся своими поисками. Эйдан подошел к ней и встал рядом.
– Здесь очень красиво, – заметил он.
– Да. – Стало темно, но, подняв глаза вверх, Ева увидела по-прежнему голубое небо.
– Что теперь будет, Ева? – спросил Эйдан. – После того как я уеду? Будешь ли ты довольна своей жизнью?
Она наклонилась и погладила Маффина по голове, хотя пес не требовал ее внимания.
– О да. Я буду очень счастлива. У меня есть дети, теперь они принадлежат мне по закону. Рингвуд и все состояние тоже мои. У меня есть тетя, друзья и соседи. И все это благодаря тебе, Эйдан. Я всегда буду думать о тебе с глубокой благодарностью.
– С благодарностью, – тихо повторил он. – Ну, тогда я полностью вознагражден.
Таким тоном он говорил с ней в первые два дня их знакомства. Это был голос не того человека, который смеялся вместе с Дэви и дразнил его сегодня днем, и не того, кто несколько часов назад назвал Бекки милой.
У Евы сжалось сердце и перехватило дыхание от сдерживаемых рыданий. А что, если она прямо скажет ему правду, подумала Ева. «Я люблю тебя. Не уезжай. Вернись ко мне. У нас будут дети. Мы с тобой будем жить счастливо». Она прикусила губу, чтобы не поддаться странному искушению.
– Ты был невероятно добр, – сказала она, вновь обретя способность дышать.
Это прозвучало как прощание.
– Тебе холодно. – Эйдан заметил, что Ева дрожит. – Нам лучше вернуться в дом.
– Да.
Но Эйдан не сразу подал ей руку, будто давая ей время сказать что-то еще, но сказать Еве, конечно, было нечего.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75