У него есть сводный брат и две сестры. Все они на несколько лет моложе его. Племянницы отчима приходятся ему кузинами. Они ему не родные в обычном смысле, но он всегда считал Кассандру и Пейшенс своими родственницами, почти сестрами. А теперь ему говорят, что Робин для них абсолютно чужой человек.
– Ты ничего не знаешь, Пейшенс, – сказал он. – Ты не задавалась вопросом, почему Кассандра так бледна в последнее время?
– Я-то знаю, почему. Касс мне сама сказала. Она в положении. Конечно, она бледна. И счастлива! И виконт Роксли тоже. Разве ты не заметил, как он вскочил, опередив Касс, чтобы подать тете Би вторую чашку чаю? Виконт заботится, чтобы Касс не утомлялась. Вот ты точно ничего не знаешь, Роб, поскольку предпочитаешь не видеть того, что и так всем ясно.
Он мысленно пожалел Кассандру. Но его чувства были уязвлены, и Робин не на шутку разозлился. Он так заботился о своих кузинах, и вот что получил в награду! Касс променяла его на бывшего каторжника, не оценив по достоинству то, что Робин предложил ей руку и сердце, а это в определенном смысле было жертвой с его стороны. Пейшенс вычеркнула Робина из своей жизни и заявила, что он для нее ничего не значит.
– Тебя, вероятно, обрадует, что через полчаса я уеду? – сказал Робин, стараясь держаться с холодным достоинством. – И не вернусь. Желаю тебе счастья, Пейшенс. Не сомневаюсь: будущей весной, отправившись в Лондон, ты найдешь себе выгодную партию. Надеюсь, этот человек в отличие от меня будет значить для тебя хоть что-то. Хорошо, что ты считаешь меня чужим, – вряд ли наши пути когда-нибудь снова пересекутся.
– Рада слышать, – промолвила Пейшенс с самым несчастным видом.
На этом их беседа закончилась, и они спустились с холма к коттеджу, храня ледяное молчание, и расстались, не дойдя до двери. Робин пошел в дом позвать слугу и взять чемоданы, а также попрощаться с леди Матильдой. Пейшенс направилась в сад – посмотреть, не зацвели ли посаженные ею цветы на дальней клумбе. Она оставалась там все время, пока шли последние приготовления к отъезду.
Пейшенс не подняла головы даже тогда, когда экипаж Робина прокатил мимо. Но Робин об этом не знал. Он не смотрел в окно.
Робин был вне себя от злости и обиды. Он огляделся в поисках предмета, по которому можно было бы стукнуть со всей силы, но не нашел ничего подходящего.
На него это не похоже – Робин никогда не терял самообладания. И как ему справиться с собой теперь, он не знал. В отчаянии молодой человек сорвал с головы треуголку и несколько раз хлопнул ею по колену, словно выбивая пыль.
Он едет домой. Наконец-то! Как давно Робин ждал этого дня! Целую вечность. Он не создан для городской жизни, полной развлечений. Все, что ему нужно, – это иметь свой дом и очаг, земельные угодья и лошадей, свою ферму, свою семью.
Которой у него до сих пор нет.
Жена, принадлежащая только ему. Его дети. Уютные зимние вечера у камина в маленькой гостиной Робин проводил бы с книгой в руке, читая супруге. Она склонилась бы над вышиванием, а их дети в это время уже спали бы в кроватках или же тихо сидели у стола, если были бы постарше.
Робин вздохнул.
Пейшенс.
Жена из его мечты подняла голову и улыбнулась ему нежной улыбкой Пейшенс.
Пейшенс его сестра Нет, кузина. Нет, ни то ни другое. Она ему никто! И он ей никто.
Но в свой предыдущий короткий визит в коттедж, да и в этот приезд Робин почти не разлучался с нею. И каждый раз, когда он возвращался, Пейшенс вся светилась от радости. Робин помнил день, когда она бросилась к нему со всех ног, а он раскрыл ей объятия, и они закружились, крепко обнявшись.
Робин постарался отогнать эту мысль, которая тревожила и смущала его. Это было одно из самых чудесных мгновений в жизни Робина. Нет, самое чудесное мгновение!
Он прижал Пейшенс к самому сердцу, где она жила у него уже давно.
Пейшенс подбежала к нему с сияющей улыбкой, совершенно преобразившей ее. И потом, когда Робин упомянул о том, что ему необходимо срочно увидеться с Касс, Пейшенс сразу как бы померкла и пролепетала: мол, она-то думала, будто кузен приехал совсем по другому поводу. А сегодня утром Пейшенс не на шутку рассердилась на него. И расстроилась. Сказала ему, чтобы он уезжал и больше никогда не возвращался. И все потому, что Пейшенс решила, будто он влюблен в Касс. Она заявила, что Роберт для нее ничего не значит, и в глазах ее стояли слезы, когда кузина это говорила. Она не пришла с ним попрощаться, хотя Робин видел ее совсем неподалеку – Пейшенс склонилась над цветочной клумбой. Она наверняка заметила, что кузен уехал, но даже не помахала ему рукой.
Неужели он был слеп, как крот?
А может, глуп?
Да, он слепец и глупец!..
Робин резко подался вперед и постучал по передней стенке кареты, делая знак кучеру остановиться.
…Пейшенс все еще была там, где он оставил ее – у цветочной клумбы. Казалось, она так и застыла, словно заколдованная принцесса. Это была та же цветочная клумба, у которой Робин встретил кузину в тот свой первый приезд, когда она выронила корзинку и кинулась ему на шею. На этот раз Пейшенс не встречала его Она даже не подняла головы, хотя, несомненно, слышала, как он подъехал. А шум колес и топот копыт Робин не смог бы заглушить, если бы и хотел.
Пейшенс сидела, словно окаменев и оглохнув.
Робин подошел к ней и остановился возле клумбы. Кузина расправляла лепесточки цветка, как будто природа плохо позаботилась об его убранстве. Он стоял и смотрел на нее с полминуты. Со словами у него всегда были проблемы.
– Хорошо, что я тебе не родной кузен, – вымолвил наконец Робин. – И не брат.
Вряд ли после такой фразы Пейшенс захочет что-то ему ответить. Он начал снова:
– Я никогда не любил Касс, то есть любил ее, но только как сестру или кузину. Я сделал Касс предложение, потому что хотел ей помочь. Я рад, что она отказала мне. Надеюсь, Касс будет счастлива с Роксли. Очень надеюсь.
Пейшенс дрожащими пальчиками обрывала лепестки цветка, и они плавно опускались на траву.
– Ты дочь барона, – продолжал Робин. – У тебя солидное приданое. Тетя Матильда возлагает на тебя большие надежды. Я это точно знаю.
Пейшенс слегка погладила цветочек, как бы извиняясь перед ним за ту боль, которую причинила ему.
– У меня небольшое состояние и совсем скромное поместье. Кроме того, я скучный, неинтересный и ничем не примечательный человек.
– Это не так, – прошептала она, обращаясь к цветку.
– Ты не хочешь меня, Пейшенс, – заключил Робин. И тут она подняла на него глаза, красные от слез. Ее губы распухли, а щеки покрылись пятнами. Наверное, Пейшенс горько рыдала все это время. Но Робин никогда раньше не замечал, как она прекрасна.
– Откуда тебе знать, Роб? – промолвила она. – Разве ты спрашивал у меня?
– И что? Ты согласна быть со мной?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
– Ты ничего не знаешь, Пейшенс, – сказал он. – Ты не задавалась вопросом, почему Кассандра так бледна в последнее время?
– Я-то знаю, почему. Касс мне сама сказала. Она в положении. Конечно, она бледна. И счастлива! И виконт Роксли тоже. Разве ты не заметил, как он вскочил, опередив Касс, чтобы подать тете Би вторую чашку чаю? Виконт заботится, чтобы Касс не утомлялась. Вот ты точно ничего не знаешь, Роб, поскольку предпочитаешь не видеть того, что и так всем ясно.
Он мысленно пожалел Кассандру. Но его чувства были уязвлены, и Робин не на шутку разозлился. Он так заботился о своих кузинах, и вот что получил в награду! Касс променяла его на бывшего каторжника, не оценив по достоинству то, что Робин предложил ей руку и сердце, а это в определенном смысле было жертвой с его стороны. Пейшенс вычеркнула Робина из своей жизни и заявила, что он для нее ничего не значит.
– Тебя, вероятно, обрадует, что через полчаса я уеду? – сказал Робин, стараясь держаться с холодным достоинством. – И не вернусь. Желаю тебе счастья, Пейшенс. Не сомневаюсь: будущей весной, отправившись в Лондон, ты найдешь себе выгодную партию. Надеюсь, этот человек в отличие от меня будет значить для тебя хоть что-то. Хорошо, что ты считаешь меня чужим, – вряд ли наши пути когда-нибудь снова пересекутся.
– Рада слышать, – промолвила Пейшенс с самым несчастным видом.
На этом их беседа закончилась, и они спустились с холма к коттеджу, храня ледяное молчание, и расстались, не дойдя до двери. Робин пошел в дом позвать слугу и взять чемоданы, а также попрощаться с леди Матильдой. Пейшенс направилась в сад – посмотреть, не зацвели ли посаженные ею цветы на дальней клумбе. Она оставалась там все время, пока шли последние приготовления к отъезду.
Пейшенс не подняла головы даже тогда, когда экипаж Робина прокатил мимо. Но Робин об этом не знал. Он не смотрел в окно.
Робин был вне себя от злости и обиды. Он огляделся в поисках предмета, по которому можно было бы стукнуть со всей силы, но не нашел ничего подходящего.
На него это не похоже – Робин никогда не терял самообладания. И как ему справиться с собой теперь, он не знал. В отчаянии молодой человек сорвал с головы треуголку и несколько раз хлопнул ею по колену, словно выбивая пыль.
Он едет домой. Наконец-то! Как давно Робин ждал этого дня! Целую вечность. Он не создан для городской жизни, полной развлечений. Все, что ему нужно, – это иметь свой дом и очаг, земельные угодья и лошадей, свою ферму, свою семью.
Которой у него до сих пор нет.
Жена, принадлежащая только ему. Его дети. Уютные зимние вечера у камина в маленькой гостиной Робин проводил бы с книгой в руке, читая супруге. Она склонилась бы над вышиванием, а их дети в это время уже спали бы в кроватках или же тихо сидели у стола, если были бы постарше.
Робин вздохнул.
Пейшенс.
Жена из его мечты подняла голову и улыбнулась ему нежной улыбкой Пейшенс.
Пейшенс его сестра Нет, кузина. Нет, ни то ни другое. Она ему никто! И он ей никто.
Но в свой предыдущий короткий визит в коттедж, да и в этот приезд Робин почти не разлучался с нею. И каждый раз, когда он возвращался, Пейшенс вся светилась от радости. Робин помнил день, когда она бросилась к нему со всех ног, а он раскрыл ей объятия, и они закружились, крепко обнявшись.
Робин постарался отогнать эту мысль, которая тревожила и смущала его. Это было одно из самых чудесных мгновений в жизни Робина. Нет, самое чудесное мгновение!
Он прижал Пейшенс к самому сердцу, где она жила у него уже давно.
Пейшенс подбежала к нему с сияющей улыбкой, совершенно преобразившей ее. И потом, когда Робин упомянул о том, что ему необходимо срочно увидеться с Касс, Пейшенс сразу как бы померкла и пролепетала: мол, она-то думала, будто кузен приехал совсем по другому поводу. А сегодня утром Пейшенс не на шутку рассердилась на него. И расстроилась. Сказала ему, чтобы он уезжал и больше никогда не возвращался. И все потому, что Пейшенс решила, будто он влюблен в Касс. Она заявила, что Роберт для нее ничего не значит, и в глазах ее стояли слезы, когда кузина это говорила. Она не пришла с ним попрощаться, хотя Робин видел ее совсем неподалеку – Пейшенс склонилась над цветочной клумбой. Она наверняка заметила, что кузен уехал, но даже не помахала ему рукой.
Неужели он был слеп, как крот?
А может, глуп?
Да, он слепец и глупец!..
Робин резко подался вперед и постучал по передней стенке кареты, делая знак кучеру остановиться.
…Пейшенс все еще была там, где он оставил ее – у цветочной клумбы. Казалось, она так и застыла, словно заколдованная принцесса. Это была та же цветочная клумба, у которой Робин встретил кузину в тот свой первый приезд, когда она выронила корзинку и кинулась ему на шею. На этот раз Пейшенс не встречала его Она даже не подняла головы, хотя, несомненно, слышала, как он подъехал. А шум колес и топот копыт Робин не смог бы заглушить, если бы и хотел.
Пейшенс сидела, словно окаменев и оглохнув.
Робин подошел к ней и остановился возле клумбы. Кузина расправляла лепесточки цветка, как будто природа плохо позаботилась об его убранстве. Он стоял и смотрел на нее с полминуты. Со словами у него всегда были проблемы.
– Хорошо, что я тебе не родной кузен, – вымолвил наконец Робин. – И не брат.
Вряд ли после такой фразы Пейшенс захочет что-то ему ответить. Он начал снова:
– Я никогда не любил Касс, то есть любил ее, но только как сестру или кузину. Я сделал Касс предложение, потому что хотел ей помочь. Я рад, что она отказала мне. Надеюсь, Касс будет счастлива с Роксли. Очень надеюсь.
Пейшенс дрожащими пальчиками обрывала лепестки цветка, и они плавно опускались на траву.
– Ты дочь барона, – продолжал Робин. – У тебя солидное приданое. Тетя Матильда возлагает на тебя большие надежды. Я это точно знаю.
Пейшенс слегка погладила цветочек, как бы извиняясь перед ним за ту боль, которую причинила ему.
– У меня небольшое состояние и совсем скромное поместье. Кроме того, я скучный, неинтересный и ничем не примечательный человек.
– Это не так, – прошептала она, обращаясь к цветку.
– Ты не хочешь меня, Пейшенс, – заключил Робин. И тут она подняла на него глаза, красные от слез. Ее губы распухли, а щеки покрылись пятнами. Наверное, Пейшенс горько рыдала все это время. Но Робин никогда раньше не замечал, как она прекрасна.
– Откуда тебе знать, Роб? – промолвила она. – Разве ты спрашивал у меня?
– И что? Ты согласна быть со мной?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85